В этом празднике, как и в празднике Пасхи, сошлись три ветхозаветных праздника — Пасха, Пятидесятница и Праздник Кущей. Вода, о которой так много говорится в богослужении праздника Преполовения, была важной частью Праздника Кущей и символизировала жизнь вечную, которую даетнам Господь, Который Сам и есть эта жизнь вечная. Если мы ее не ощущаем своими естественными чувствами, то это неудивительно, потому что духовная жизнь заключается не в каких-то психических состояниях и эмоциях. То, что Господь пребывает в нас и ведет нас, бывает видно прежде всего из того, что мы отстаем от грехов и научаемся каким-то добродетелям. Мы можем прямо Ему молиться и просить обо всем, потому что Он — в нас, если мы члены Церкви.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем праздник Преполовения Пятидесятницы. И можно обратить внимание, что евангельский рассказ о преполовении Пятидесятницы, который мы читали сегодня за литургией, содержит довольно мало общего с богослужением праздника. Потому что в богослужении праздника все время говорится о воде, которую Господь обещал дать; это еще как-то связано с темой следующего ближайшего воскресного дня — Недели о самаряныне, в разговоре с которой Господь произнес целую речь о том, что Он дает “воду живу”, — но как совершенно не связано с тем рассказом из Евангелия от Иоанна, который мы читали сегодня, где Господь объяснял иудеям, почему Он мог совершать исцеления в субботу — что этим не разоряется Закон Моисеев, а как раз исполняется его внутренний духовный смысл. Но что же тогда это за праздник Преполовения Пятидесятницы, при чем же тут вода? Отчасти об этом говорит синаксарий, который мы сегодня читали, где сказано, что этот праздник связывает два великих праздника, точно посередине между которыми он находится, — праздник Пасхи и праздник Пятидесятницы, — а также он имеет отношение, хотя в синаксаре об этом ясно не сказано, какое именно, к третьему и последнему великому празднику Ветхого Завета — празднику “потчения сени”, т.е. к Празднику Кущей, которые совершается в сентябре. Мы можем вспомнить, что о воде как раз говорится в том месте Евангелия, где Господь в последний день Праздника Кущей воззвал к народу и сказал, что кто жаждет, может приходить к Нему и пить, и что у верующего в Него из чрева потекут реки воды живой. И вот именно это значение праздника особенно важно сегодня.

Как мы знаем, христианская Пасха — это не просто реализация того образа, которым была Пасха ветхозаветная, потому что ветхозаветная Пасха была праздником в честь избавления от фараона и от египетского рабства, а в символическом смысле от греха. И конечно, в этом смысле Христос, избавивший нас Своею смертью от власти диавола, совершил то, на что указывала, но что не могла совершить ветхозаветная Пасха. Но и другие два ветхозаветных праздника сошлись в празднике христианской Пасхи. Так, праздник Пятидесятницы в нем тоже присутствует, потому что ветхозаветная Пятидесятница праздновалась в память дарования Завета Моисею от Бога. Христос дал вместо Ветхого Завета Новый, произошло обновление Завета; и мы говорим, вслед за апостолом Павлом, что Кровь Христа стала кровью заветной — т.е. это была кровь жертвы, приносимой в ознаменованиие заключения Завета между Богом и людьми. Только в Ветхом Завете это была кровь животных, а сейчас это кровь “Агнца, вземлющаго грех мира”. И в то же время о самом главном — всеобщем воскресении, которого в Ветхом Завете еще не было, которое тогда только ожидалось, — напоминал именно Праздник Кущей, и об этом тоже сказано в Библии. Особенно ясно об этом говорил пророк Амос еще в VIII веке до Рождества Христова, говоря о том, что скиния Давидова (соответствующая Святому Святых иерусалимского храма) — что эта скиния будет сокрушена, а потом Господь ее восставит. И вот, Христос относит к Себе это пророчество, говоря, что в три дня восставит храм, который разрушат иудеи; и потом то же самое пророчество после воскресения Христова относит ко Христу апостол Иаков (об этом сказано в Деяниях Апостольских), когда говорит во время Собора в Иерусалиме, что Господь воздвиг “скинию Давидову падшую”, имея в виду то, что Христос воскрес, как и обещал. И вот, это как раз и есть содержание Праздника Кущей; куща — это палатка, святилище, которое было переносным во время странствия евреев по пустыне, которое было сотворено так, как Бог указал Моисею на Синайской горе, и было символическим подобием святилища небесного, в котором пребывает Сам Господь и которое Моисею было дано видеть во время восхождения на Синай. В память установления этой скинии и праздновался один из самых великих праздников Ветхого Завета, который праздновался 10 и 15 числа месяца тишри; точнее, это были сразу два праздника — День Очищения, когда прощались грехи, и день установления Кущи или Скинии. Вот это все и совершил Господь, когда воскрес, и память этого события мы совершаем теперь не осенью, а весной (хотя осенью у нас тоже есть праздник, связанный с этим, — Воздвижение Креста).

И вот, именно в Празднике Кущей важной частью были чинопоследования, связанные с водой, которая обозначала воду, дающую оставление грехов и жизнь будущего века. А мы знаем (и мы об этом вспоминали еще на Светлой Седмице, когда был праздник Живоносного Источника), что тот храм, которым становится Господь для всех нас, когда Он воскресает, — это храм, описанный в ветхозаветном видении пророка Иезекииля, в котором вместо Святого Святых был источник воды, которая напоевала весь мир и давала ему жизнь; и хотя там говорится вроде бы просто о жизни обыкновенной, но имеется в виду, конечно, именно жизнь вечная; это видение пророка является символическим изображением того, что Господь дает Своему творению вечную жизнь. Образом этой воды и являлась та вода, которой во время Праздника Кущей совершали обливание, поливали друг друга, и во образ которой молились о даровании естественного дождя для плодородия земли.

И вот, мы сейчас просим о даровании дождя не естественного, а сверхъестественного для плодородия нашей души, и поэтому в тропаре сегодняшнего праздника говорится: “Жаждущую душу мою благочестия напой водами”. Но эти воды благочестия — это воды будущего века, которые и являются жизнью вечной, т.е. Самим Богом. А о том, что жизнь вечная, о которой мы просим, есть Сам Бог, говорит нам яснее всего апостол Иоанн Богослов в своем Евангелии, которое начинается с рассказа не о том, что родился некий человек, Который в то же время был Богом, а сразу говорит о Боге: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”. И поэтому очень знаменательно, что на сегодняшний же день пришелся праздник святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, который тоже много говорит нам о жизни вечной. Но мы можем на это сказать (а если даже и не говорим, то часто так думаем, а если и не думаем, то, по крайней мере, ведем себя так, как будто мы так считаем), что все эти высокие материи, касающиеся Бога, касающиеся будущей жизни, — какое отношение они имеют к нам сейчас, когда мы живем нашей житейской жизнью, далеко не будущей, а самой что ни на есть настоящей, когда мы не соприкасаемся ни с чем из того, о чем говорит Апостол Иоанн, и когда мы не соприкасаемся ни с какой другой водой, кроме самой что ни на есть естественной?

На это надо возразить, что тот, кто так думает, тот совершенно не православный христианин по своим мыслям. Потому что православие в том и состоит (а все ереси это так или иначе отвергают), что Бог оказывается для православных христиан, пребывающих в Истинной Церкви, уже в этой жизни и сейчас доступным и совершенно прямо участвует в их жизни. И прежде всего это совершается через Евхаристию, через вкушение настоящих Тела и Крови Христа и с Ним таким образом соединяемся. А если мы с Ним соединяемся, то как можно говорить, что мы не соприкасаемся сейчас с будущей жизнью? А если мы, даже соприкасаясь таким образом с будущей жизнью, все-таки не имеем ясного ощущения этого так, как мы ощущаем то, что идем по улице или находимся в этом храме, так тут удивляться нечему, потому что наши естественные чувства достаточно грубы. Сколько бывает даже в нашей обычной жизни вещей, которых мы своими естественными чувствами не понимаем! Часто мы даже не знаем, чего мы на самом деле хотим, и это можно понять, только если мы сами или кто-то со стороны проследит за нашей жизнью и заметит, что наши поступки направлены к достижению такой-то цели, а мы, может быть, думали про себя, что стремимся к какой-то другой цели; причем бывает, что настоящая цель оказывается греховной, а мы думаем, что стремимся к чему-то хорошему; по-разному бывает.

И тут надо понимать, что здесь дело не в наших эмоциональных состояниях и не в том, что мы физически или психически ощущаем. Мы должны понимать, что Господь с нами соединяется и ведет нас не только через посредство каких-то вещей, обстоятельств, а через то, что Он Сам действительно оказывается в нас. И яснее всего это видно поначалу, пока еще нет каких-то других признаков, в том, что наша жизнь выстраивается как-то все-таки в сторону исполнения заповедей. хотя мы и сами иной раз не понимаем, как это получается, но постепенно, если мы все-таки как-то стараемся исполнять хоть какие-то заповеди, наша жизнь становится менее греховной и раздолбанной, чем раньше, и мы отходим от каких-то греховных состояний и привычек, — и это происходит именно потому, что Господь реально и постоянно участвует в нашей жизни, и мы можем всегда прямо к Нему обращаться в молитве, нам не надо куда-то ходить; если мы члены Церкви, то мы можем прямо Его просить, потому что Он пребывает в нас, — и Он нам подаст все, что реально нужно для спасения нашей души, особенно если мы ничего житейского у Него просить не будем. Потому что хотя нам много чего житейского бывает нужно, мы все равно не знаем толком, что именно нам нужно, и лучше нам просто просить Бога о том, чтобы все обстоятельства нашей жизни Он устраивал ко благу и, самое главное, открыл нам Себя, уже и в этом веке, и особенно в будущем, чтобы наша жизнь с Ним не прекратилась по исходе из жития сего, а наоборот, достигла совершенства. И вот этому нас учит сегодняшний праздник, когда мы просим, чтобы Господь напоил нашу жаждущую душу водами благочестия. Аминь.