Память св. Александра Невского совпадает с памятью св. Антония Булатовича, называемого Афонским;они оба были военными по своей основной специальности; Александр Невский особенно прославляется еще и за то, что он не согласился принять римскую ересь; при Александре Невском была среди татар православная миссия, многие обращались в православие; Антоний Булатович прожил на Афоне четыре года перед тем, как там возник спор о том, что Иисусова молитва освящает Именем Божиим, и что это главное делание в монашеской жизни; у св. Антония не было никакого систематического богословского образования, но это его и спасло для православия; “Имя Божие есть Бог” – Бог Своими энергиями пребывает в звуках и буквах любого Имени Божиего, и в частности Имени Иисус; русский Синод выступил решительно против афонских имяславцев, но их поддержал св. царь Николай II; однако после падения царской власти Синод полностью отлучил их от общения; вскоре после этого св. Антоний, также отказавшийся иметь общение с Синодом, был убит, и только в 1921 году произошло примирение патриарха Тихона с имяславцами.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память особо празднуемого в нашем городе святого Александра Невского – покровителя нашего города, и именно сегодня тот из двух дней его памяти, который является самым главным, потому что это день его преставления. Когда он только умер, его прославили во святых и именно в этот день стали почитать его память, а потом появился еще в сентябре по новому стилю день перенесения его святых мощей из города Владимир в город Санкт-Петербург. Но сегодня главный день его памяти.

И так совпало в 1919 году, что в этот же день случилось преставление, а точнее говоря, убиение новомученика, преподобномученика, то есть такого мученика, который был монахом, Антония Булатовича, называемого Афонским, потому что свою монашескую жизнь он проходил на святой горе Афон. И только нуждами борьбы за правильное исповедование его вынудили покинуть Афон и прибыть в Санкт-Петербург, где его застала революция.

После революции он отправился в имение своей матери под город Сумы в Луцыковку на современной Украине. Жил, можно сказать, в скромной хижине. В то время там хозяйничали всякие банды, и какие-то бандиты его убили с целью ограбить, но, естественно, ограбить его все равно не смогли, потому что взять с него было решительно нечего — он жил в добровольной бедности и нищете.

Вот между этими святыми есть много общего. Начнем с того, что оба они были военными по своей основной профессии. Ведь Александр Невский, как и всякий русский князь, по основной профессии был военным, и мы все знаем о нем, даже в школе это проходят, благодаря тому, что он выиграл два величайших сражения.

Так же и Антоний Булатович был гусаром, военным и участвовал в боевых действиях, а потом был командирован от России в Эфиопию помогать тамошнему императору и устанавливать связи между Россией и Эфиопией. И там он тоже был в качестве военного. Все это требовало от него большого личного мужества и умения. Он обучал эфиопских офицеров, и до сих пор о нем там помнят с большой благодарностью, и в современной столице Эфиопии Аддис-Абебе есть даже улица Антония Булатовича.

Но при этом оба они были людьми глубоко верующими и вынуждены были разбираться в церковных спорах своей эпохи. Для Александра Невского такими спорами было разделение между православием и католичеством. Хотя Александр Невский жил в XIII веке, а разделение это уже совершилось в XI, но до далекой от центра споров Руси это все доходило постепенно. Как раз во времена Александра Невского это дошло с наибольшей силой, потому что Папа Римский хотел подчинить русские княжества себе и обещал в обмен военную помощь против врагов. И более того, князь Даниил Галицкий, который тоже претендовал на роль главного русского князя, уже принял католичество, и принял полностью предложения Римского Папы.

Но Александр Невский их отверг, ив сегодняшней службе, которую мы служили, он особенно прославляется еще и за это – за то, что он не согласился принять римскую ересь. Вместо этого он предпочел заключить военный союз с татарами, которые и защитили Русь от Тевтонского Ордена и других западных завоевателей. Одно дело выиграть своими силами одно пусть даже очень большое сражение, как это уже сделал Александр Невский, а другое – обеспечить постоянную защиту, на десятилетия, когда враг, проиграв большое сражение, все равно с новыми силами потом нападет.

И вот благодаря союзу с татарами удалось сохранить Русь от западного завоевания. Надо сказать, что в XIIIвеке татаро-монгольское иго еще не было таким игом, каким оно станет потом, в XIV веке, когда внутри Орды победят мусульмане. А при Александре Невском была среди татар православная миссия, многие обращались в православие, и настолько их было много, что там была создана специальная епархия православной Церкви с центром в столице Золотой Орды в городе Сарай – Сарайская епархия. Вот таким образом развивались события при Александре Невском, а то, что спустя десятилетия после его смерти они повернулись иначе, – это уже не его вина.

И в ХХ веке Антоний Булатович оказался тоже в сходном положении, как это ни странно, хотя тогда было принято думать, что все большие догматические споры отшумели, всем все ясно, и теперь все будет хорошо. И сам Антоний Булатович так думал. Он все время стремился к духовному, и, в конце концов, по совету своего духовника, а им тогда был еще Иоанн Кронштадтский в последние годы своей жизни, Антоний Булатович принял монашеский постриг на Афоне, где и собирался скончать свои дни.

На Афоне он подвизался в течение четырех лет в строгом воздержании и почти в затворе, то есть не в общем монастыре, а в особо тяжелых условиях. Но в 1912 году к нему обратились другие афонские монахи из-за того спора, который там возник, а именно об Имени Божием. Пришли на Афон монахи из духовных академий, которых поддерживала иерархия, которые были хорошо образованы, — а большинство афонских монахов были не образованы, но зато молитвенные, — и стали смеяться над верой простых монахов в то, что Иисусова молитва Именем Божиим их освящает, и что это главное делание в монашеской жизни.

Конечно, то, что в этом вообще можно сомневаться, православных монахов возмутило до глубины души. И они почувствовали, что те люди, которые так говорят, хотя их поддерживали авторитеты того времени, самые высокие иерархи, высказывают какую-то ересь. По отсутствию образования и по неумению эти простые монахи не могли свою позицию защитить и объяснить так, чтобы их поняли другие люди.

За этим они и обратились к Антонию Булатовичу, не сомневаясь в том, что он сам человек молитвенный, сам все то, что и они, понимает, только, в отличие от них, он может прочитать святоотеческие творения и объяснить православную позицию в этом споре. И действительно, он взялся за защиту этих монахов, написал сначала несколько, потом еще и другие богословские сочинения. Он был способен к языкам, новогреческий и древнегреческий знал хорошо, поэтому он читал святых отцов, а в Эфиопии выучил еще амхарский.

У него не было никакого систематического образования, но это его и спасло для православия, потому что систематическое богословское образование в XIX веке скорее вредило, так как в целом настраивало на неправославный лад.

И вот спор разгорелся вокруг выражения Иоанна Кронштадского “Имя Божие есть Бог”. Конечно, оно не подразумевало, будто бы сами буквы или звуки Имени Божьего являются Богом. Оно говорилось для тех, кто и так понимает, что в таком бессмысленном смысле, если так можно выразиться, никто его не собирается толковать. Но смысл этого выражения в том, что Бог Своими энергиями пребывает в звуках и буквах любого Имени Божьего, и в частности, Имени Иисус. Поэтому по некоторой своей внутренней форме оно действительно является Богом – Сам Бог является Своим Именем, или, говоря по-другому, нетварные энергии Божии являются Именем.

Вот это и пытался объяснить Булатович. Причем, не зная очень многих святоотеческих сочинений, которые не были тогда либо изданы, либо просто хорошо известны, но которые очень ясно это объясняют, он “изобретал велосипед”. Но это в науке и технике плохо “изобретать велосипед”, а в богословии хорошо, потому что это доказывает, что святые имели разное образование, читали разные книжки, не знали друг друга, но знали одного и того же Бога, и в случае возникновения одних и тех же вопросов отвечают одинаково.

Например, Антоний Булатович не читал Дионисия Ареопагита “О Божественных Именах”, хотя одна эта книга решила бы уже все споры, которые там были, но он написал то же самое, не зная этого текста. Это говорит о том, что, действительно, Дух Божий был в его богословии.

Но оказалось, что русский Синод, который был подчинен всяким мирским интересам, и доказал это сам многократно в те годы, руководствовался и в этом вопросе теми же нецерковными мотивами. Чтобы далеко за примерами не ходить, хотя бы февральскую революцию возьмем, когда все приняли временное правительство вместо православного императора, а временное правительство даже и не говорило, что оно православное, даже и вранья никакого здесь не было, честно объявило себя нецерковным, а ему приписали те же права в Церкви, которые были у православного императора. Как это возможно? Синод преступил клятву в отношении царя. И что касалось Афона, вопрос стоял для Синода так же, как и во всем остальном: как это можно поддержать простых монахов против начальства? Начальство всегда право, потому что оно начальство, особенно в Церкви.

Поэтому начались очень тяжелые споры, и если бы не вмешательство некоторых действительно святых людей, и прежде всего императора Николая II, которому объяснила, кого тут надо поддерживать, наша Елизавета Феодоровна, пребывающая и у нас тут в небольшой частице мощей, — то тогда, конечно, их бы полностью отлучили от Церкви. А так Синод не смог провести в жизнь эти постановления.

Но когда пала царская власть, то синодалы опять попытались это сделать. Охмурили патриарха Тихона, который был уже к тому времени выбран. Действительно, были приняты решения, которые их полностью отлучали от общения. Тогда и сам Антоний Булатович сказал, что он не будет иметь общения с этой церковной властью. И, пока этот спор еще был не разрешенным, он был убит.

Но уже потом его наследники, особенно архимандрит Давид – был такой исповедник православия в Москве, — примирились с Патриархом Тихоном. Мы не знаем, как точно это было оформлено, видимо были какие-то документы, которые не сохранились, или, по крайней мере, неизвестны, но мы знаем, что уже весной 1921 года, через два года после смерти Антония Булатовича, патриарх Тихон демонстративно сослужил вместе с игуменом Давидом, показывая тем самым, что спор исчерпан. При этом игумен Давид нисколько не отказывался от имяславия, а, напротив, вел кружки по имяславию в Москве, где желающим все это объяснял.

Поэтому исповедник православия в наше время – это очень важно. Он был исповедником, как многие новомученики и исповедники российские, но не только. Он исповедовал то православие, от которого свои отказались – те, кто должны были сами это православие защищать, и специально были на это поставлены в епископский сан. Подобно Максиму Исповеднику, наш Антоний Булатович тоже защитил православие.

Если мы хотим быть истинно-православными, то не должны довольствоваться тем, чтобы говорить, что экуменизм- это плохо, и чтобы самим не быть экуменистами. Хотя, действительно, ересь экуменизма, которая смешивает православие со всякими ересями, — это безобразие. Но мы должны также стараться узнать, в чем же состоит само наше православие, и быть с теми, кто его защищал, и не поддерживать тех, кто относительно него заблуждался, особенно, если они сами устраивали гонения на православных, руководствуясь своими заблуждениями.

Поэтому будем почитать память святого преподобномученика и исповедника Антония и будем обращаться к его молитвам и молитвам святого Александра Невского – они в один день теперь у нас совпали и празднуются – для того, чтобы и нам устоять в истинном православном исповедании.

Аминь.