Сначала старшим апостолом был Иаков брат Господень, потом Петр, а позже Павел; Павел создал тот образ христианства, который был необходим для того, чтобы христианство могло стать религией всех народов; для этого было отменено буквальное исполнение многих ветхозаветных обычаев; в современной субкультуре так называемых воцерковленных людей необычных для нормальных людей обычаев не меньше, но авторитет у них далеко не такой же, как у божественных заповедей, данных через Моисея, поэтому они еще менее заслуживают сохранения, если мешают проповеди; нет канонический запретов для женщин ходить в церковь в брюках; чтобы быть с Богом нужно причащаться, молиться и каяться; нужно смотреть на смысл нашей веры, а не соблюдать давно вышедшие из употребления в обычной жизни народные обычаи, которые мешают внешним людям понять, что в Церкви религия, а не маскарад.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла, которые каждый по-своему были во главе христиан первого поколения. Вначале самым старшим апостолом был Иаков, который не входил в число двенадцати, но зато был братом Господним в Иерусалиме, а потом появился Петр, и еще позже Павел, который более всех проповедовал.

Петр основал христианскую общину в Риме, Павел создал очень много общин по всему миру. Можно сказать даже, что во многом именно апостол Павел создал тот образ христианства, так всем нам известный, который был необходим для того, чтобы христианство могло стать религией всех народов, а не только одних иудеев.

Для этого он пошел на радикальные меры, правда, это было по особому откровению Божьему, но, тем не менее, это было трудно понять многим иудеям не только враждебно настроенным к христианству, но и самим христианам, и даже апостолам. Поэтому точка зрения Павла специально рассматривалось на апостольском соборе и была все-таки принята: отменить для язычников обязательность буквального соблюдения важнейших иудейских обычаев: не то, чтобы вообще запретить эти обычаи, об этом речи не было, — но сделать их необязательными, как, например, обрезание или запрет есть свинину.

В Новом Завете духовный смысл всех этих обычаев остается непреложным и сохраняется, а телесный (буквальный) смысл перестает быть обязательным и не требуется от тех народов, у которых в культуре этого не было, и которые раньше не жили по Ветхому Завету. Очень трудно было решиться на такие меры, но Церковь на это пошла, и это было действительно необходимо, чтобы не стало теперь лишних и совершенно необоснованных препятствий для проповеди христианства.

С чем-то подобным мы сталкиваемся и в наше время, хотя, конечно, все-таки далеки эти подобия проблем от оригинала: если во времена апостола Павла речь шла о том, чтобы отменить буквальный смысл каких-то заповедей, которые исполнялись точно и безоговорочно, но были заповеданы Богом, то сейчас речь идет совершенно о другом. В тех странах, где сохранилась какая-то православная культура, где до недавнего времени, по крайней мере, до начала ХХ века, самосознание народа считало себя православным, как, например, в России, сохранилась особенная культура православного поведения, иначе называемая православной субкультурой. Какое там было православие — это другой вопрос, но во всяком случае, большинство людей на вопрос, православные ли они, отвечали утвердительно.

Православная субкультура, естественно, очень отличается от культуры светского общества, но отличается не в сторону какой-то особой религиозности, а просто она особенная – как маскарад. Еще сильнее это проявляется у так называемых наших старообрядцев, но если говорить не про них, а только про наши новообрядческие церкви, то тоже маскарада хватает. В этой культуре огромное значение имеют крашеные яйца и куличи на Пасху, и почти никакого значения не имеет причастие. Люди, которые совершенно спокойно считают себя принадлежащими к русской православной культуре, считают себя русскими людьми, хорошо, если вообще причащаются хоть как-то, а совершенно нормально для них это делать раз в год или несколько раз в год, но очень далеко от того, чтобы делать это каждую неделю.

В настоящем же православии, мы знаем, тот, кто не причащается более трех недель подряд просто по своей воле, без уважительной причины, сам себя через эту свою волю от Церкви отлучает. Вот насколько эта обычная культура расходится с тем, что на самом деле есть у нас в догматах и канонах. Нет никакого канона, повелевающего есть куличи на Пасху, а вот повелевающие причащаться на Пасху каноны есть, то есть это требуется церковными правилами. А есть куличи и что-то там еще на Пасху совершенно не обязательно.

В то же время, нет никакого канона устанавливающего, что женщинам надо непременно ходить в юбке и нельзя в брюках (а для православной субкультуры неношение женщинами брюк, тем более в церковь, — один из самых-самых важных догматов). Почему считается таким большим преступлением для женщин прийти в храм в брюках? Потому что так раньше не делали, потому что это противоречит традициям русской церковной субкультуры. Не русской культуре как таковой — ведь мы сплошь и рядом сейчас видим женщин в брюках и на работе и других самых приличных местах, — а это противоречит именно церковной субкультуре, в которой вот просто так не принято. Почему так не принято, может, каноны какие есть?

Нет никаких таких канонов. Есть только один канон, который запрещает ходить женщинам в мужском платье, а мужчинам ходить в женском. Но этот канон является одним из многих церковных запретов, запрещающих разные половые извращения, а носить платье противоположного пола – это, безусловно, половое извращение. Что касается просто одежды, то та одежда, которую носили на момент принятия этого канона в VII веке, у мужчин была такой, которую сейчас носят только женщины. Это были ни в коем случае не брюки, а туники и тоги, которые похожи на современные женские платья. Итак, никакие церковные правила не утверждают правила формы одежды, но почему-то это соблюдается жестко, а вот, например, обязательное по воскресеньям причастие соблюдается совершенно не строго – все поставлено с ног на голову.

Разве можно после этого предполагать, что мы кого-то привлечем в Церковь? Кого мы сможем привлечь? Главным образом, ту молодежь, которая не состоялась социально в своей сфере и хочет какого-то прибежища, хоть какого-то места, в котором они смогли бы чувствовать себя особенными. Именно такие люди заинтересованы в том, чтобы поддерживать субкультуру, потому что они делают что-то такое, что им посильно, например, носят бороды, если это мужчины, или юбки, если это женщины, и через это чувствуют свою особенность, время от времени приходя в церковь. Но при чем тут православие? И как это влияет на нормальных людей, которые между тем тоже, не все, но некоторые из них, озабочены какими-то религиозными вопросами своей собственной жизни?

Если вспомнить пример апостола Павла, то вопрос отпадет сам собой. Все эти особенности православной субкультуры так называемой мы унаследовали из совершенно выхолощенного народного быта XIX века, из дореволюционной русской церковной культуры, когда все ходили в Церковь, а мало кто был верующим. Революционные событияи гражданская война это очень ярко показали. Конечно, защищать эту субкультуру совершенно бессмысленно, она является абсолютной обузой.

Если те обычаи, которые менял апостол Павел, имели все-таки духовный смысл, то здесь и духовного смысла никакого нет, потому что обычаи одеваться у одного народа совершенно не лучше традиций одеваться у другого народа. Все это абсолютно равноценно, и ценность эта очень мала перед лицом Божиим. В Церкви мы должны показывать на самом деле то, ради чего она вообще существует. Смысл может быть только религиозный, и он только в том, чтобы нам быть с Богом. А как нам быть с Богом?

Есть только два способа – молиться самим и причащаться, то есть участвовать в таинствах Церкви, которые Бог специально для нас принес с неба на землю. А для того, чтобы в этом участвовать, для того, чтобы наша молитва была молитвой, а не самопревозношением, так называемой молитвой фарисея, нам нужно еще каяться, потому что мы молимся только тогда, когда понимаем свое несовершенство. А если мы молимся как “я и так хороший, а вот дай мне, Боже, то-то и то-то, и я стану еще лучше, и мне станет еще удобнее жить”, то, конечно, так тоже можно молиться, и многие так молятся, но христианской такую молитву назвать нельзя.

Если молиться по-христиански, то для нас будет понятно, что мы не очень хорошие, и даже более того – скорее всего, очень не хорошие. Но мы не хотим такими быть, какие мы есть, и для того, чтобы нам измениться, мы и молимся. Это и есть начало христианской молитвы. Таким образом, молитва и покаяние, если речь идет о христианской молитве, просто оказываются двумя сторонами одного и того же явления. Даже трудно говорить о том, что они между собой связаны – это одно и то же, но просто взгляд с разных сторон.

Тогда нам просто будет не до этих всех субкультурных заморочек.

Действительно, есть каноны, которые нельзя нарушать, есть церковные правила – это нам должно быть важно. Но есть обычаи, которые унаследованы непонятно почему. Если мы не знаем почему, то мы, конечно, должны выяснить, не надо их сразу отвергать, потому что за ними может быть либо канонический смысл, который мы просто пока не выяснили, либо, даже если мы выяснили, что его там нет, может быть просто какой-то здравый смысл. Например, в XIX веке здравый смысл был в том, чтобы одеваться так, как все одеваются, но и в XXIвеке здравый смысл заключается в этом же – православным надо одеваться так, как принято это у нас сейчас, а не как два века назад. Конечно, одеваться надо не в одежду для грязных работ, не пренебрежительно, а как положено одеваться в торжественных случаях. По крайней мере, очень уместен хороший деловой стиль, как ходят на работу. Вот именно это важно, это имеет не канонический, но здравый и аскетический смысл.

Что касается еды. Важно соблюдать посты, для этого важно знать, в чем они состоят. Обычно люди здоровые, которые могут поститься более или менее нормально, то есть без рыбы, без подсолнечного масла и так далее, даже и не знают на самом деле как надо поститься, потому что само духовенство не постится по уставу и совершенно не заботится о том, чтобы обучать этому паству. Но надо стараться, даже если духовенство не заботится, заботиться самим, стараться узнавать. Сейчас много книг издано на эту тему, а в интернете есть вообще все.

Надо стараться узнавать вещи важные, а вот то, что нужно соблюдать какую-то обрядовую кухню, которая еще часто является причиной опоздания на службу (или вообще некоторые не приходят, потому что надо очень много всего готовить и квартиру убирать), – это, конечно, безумие. Для того, чтобы убиратьквартиру, есть целый год, есть много дней, когда никаких особенных служб в Церкви нет, вот и, пожалуйста, убирайте квартиру. Зачем же надо именно в Страстную седмицу или перед праздниками тратить драгоценное время, не посещать службы или посещать их в таком усталом виде, в котором уже ничего не воспринимается? Зачем?

Надо смотреть именно на смысл нашей веры. Вот тогда мы будем подражать апостолу Павлу и вообще делу апостолов. Тогда имя христианское не будет хулиться через нас перед язычниками, чего опасался апостол Павел и не зря, и мы сами сохранимся в Церкви, и может быть через нас еще кто-нибудь придет.

Аминь.