Память святых Бориса и Глеба быстро распространилась по всему христианскому миру. Почему их так почитают, если они не исполнили своего долга христианских государей, как его исполнил Ярослав Мудрый? Они отказались от меньшего ради большего — избрали совершенное отречение от мира в виде мученичества. Страстотерпчество — главный подвиг нашего времени; большинство Новомучеников пострадали подобным же образом, и мы должны быть готовы к тому же.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем один из первых праздников, установленных в Русской Церкви, — память святых мучеников, точнее говоря, страстотерпцев Бориса и Глеба. Этот праздник был установлен в Русской Церкви еще тогда, когда она входила в Константинопольский Патриархат, и поэтому далеко за пределами Русской Церкви, которая была тогда всего лишь Митрополией в Константинопольском Патриархате, тоже распространилось почитание святых Бориса и Глеба. А уже, вероятно, в XI веке оно распространилось даже у православных армян, и на армянском языке есть их жития. И вот, почему же с такой быстротой распространилось их почитание? Почему вообще оказалось важным почитать во святых этих благочестивых христиан, которых убили, однако, не за то, что им предлагали отречься от Христа, а они отказались, — им никто такого не предлагал, — а за что-то совершенно другое. За что их убили?

Всех, кто умирает во Христе, убивают за Христа. И иногда это бывает понятно внешним образом, а иногда это бывает внешним образом даже и совсем непонятно, когда человек умирает естественной смертью; но если человек подвизался, то он все равно свою жизнь отдал за Христа. А бывает — и это очень характерно именно для нашего времени, когда христианство во всем мире уже стало привычным, и мало кто берет на себя неблагодарное занятие уничтожать христиан физически, — очень часто бывает, что люди умирают просто потому, что исполняли свой долг, но при этом относились к своему долгу по-христиански и поэтому предпочли умереть. Но про святых Бориса и Глеба нельзя даже сказать и того, что они свой долг исполняли. Потому что брату, который хотел их убить и захватить таким образом власть, они не обязаны были давать над собой власть и позволять себя убить. И хорошо поступил, даже с христианской точки зрения, Ярослав Мудрый, который убил этого Святополка и сам взял власть, потому что, конечно, такой нечестивый правитель, как Святополк, был бы для Руси очень вреден и с точки зрения христианства, и долг тех, кто мог претендовать на место христианского государя — а это именно их долг, потому что они по праву рождения, а не по собственному выбору могли становиться христианскими государями, — этот долг заключался в том, чтобы такого злого правителя не допустить до власти и чтобы управлять хорошо. Этот долг выполнил Ярослав Мудрый, и недаром его, если не общецерковно, то местно тоже почитают во святых. Но все-таки подвиг Бориса и Глеба выше, хотя они ничего хорошего для России не сделали, а наоборот, способствовали тому, чтобы воцарился крайне злой и нечестивый правитель Святополк Окаянный, и не благодаря святым Борису и Глебу, если смотреть с житейской точки зрения, а благодаря их брату Ярославу этого все-таки не случилось. Что же тогда христианского в их поведении?

То, что они пренебрегли меньшим ради большего. Потому что хорошо, конечно, царствовать и быть христианскими государями, это полезно, это благочестиво и ведет к спасению души тех, кто правит по-христиански, как это было в случае Ярослава Мудрого. Но еще лучше полностью отречься от мира. А полное отречение от мира происходит не только в монашестве, но прежде всего и даже более, чем в монашестве, оно происходит в мученичестве. И потому просто дать себя убить, хотя бы и тем, кто не требовал ради спасения твоей жизни отречения от Христа, не оказывая им сопротивления, которое оказать было можно и допустимо с точки зрения христианства, — так отдать жизнь это и есть наибольшее отречение от мира. И хотя святые Борис и Глеб монахами не были, а были, наоборот, высокопоставленными людьми, они проявили большее самоотречение, чем монахи.

И вот еще почему, может быть, так важен их подвиг для нашего времени, — и может быть, как раз поэтому почитание Бориса и Глеба распространилось так широко во всем христианском мире, а не только на одной Руси. Потому что это подвиг именно нашего времени, когда никто не требует прямо отречься от Христа, а требуют какие-то вещи, которые как-то косвенно, но, тем не менее, очень действенно отводили бы нас от Христа. И это, в общем-то, было уже особенностью и XI века, а тем более так стало в ХХ веке, когда большинство наших Новомучеников пострадали не потому, что от них прямо требовали отречения от Христа. это бывало очень редко, а обычно от них требовалось то, что было тем же самым отречением от Христа, но только в косвенной форме, когда, например, от архиерея или от священника требовали пренебречь его пастырскими обязанностями или вступить в сделку с безбожниками; либо их убивали просто за то, что они христиане, — от них просто вообще ничего не требовали, а просто убивали и все. И именно таких мучеников среди наших Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века было большинство. Эти люди не очень стремились себя спасти, не оказывали сопротивления; далеко не все из них были монахами и священниками, которым даже не особенно-то и можно оказывать сопротивление; большинство из них были мирянами, которые могли бы оказать сопротивление, но они его в большинстве случаев не оказывали и, именно как святые Борис и Глеб, умирали. Поэтому можно сказать, что Борис и Глеб, хотя жили, фактически, без малого 1000 лет назад, являются одними из первых святых нашего времени. Они проложили путь, по которому после них очень многие следовали, и чем дальше, тем больше. Что уж говорить, если сам сонм Новомучеников Российских в церковном почитании открывается царем Николаем, царицей Александрой и их детьми, от которых тоже формально, на словах, никто не требовал отречься от Христа, а их просто убили за то, что они препятствовали планам нечестивых безбожников захватить власть или, по крайней мере, могли препятствовать. И они точно так же могли, если не сопротивляться, то, по крайней мере, бежать — у них были к этому разные возможности, — но они не сделали этого и повторили подвиг своих предков по Российскому престолу святых Бориса и Глеба.

Поэтому, почитая Бориса и Глеба, мы почитаем не просто святых и не просто одних из тех святых, которые открывают вообще весь сонм русских святых, но почитаем одних из первых святых, подвизавшихся одним из самых главных подвигов нашего времени — подвигом страстотерпчества, т.е. перенесения страданий ради Христа: ради того, чтобы принять высшее, мы должны быть готовы принять разные скорби и в том числе мученическую смерть. И вот, глядя на святых Бориса и Глеба, будем воодушевляться и в нашей жизни и молитвами их постараемся пройти такой же путь, как и они, чтобы вместе с ними оказаться в Царствии Небесном. Аминь.