Рождество Христово невозможно праздновать по-мирски, если вникнуть в его смысл. Мы крестимся в смерть Христову; воспоминание о смерти не мешает нам праздновать, а помогает. Не надо бояться стеснительных обстоятельств, т.к. они оборачиваются к нашей душевной пользе. Главное — не отпасть от истинного исповедания веры и не отпадать от Бога в нашей повседневной жизни через вольные грехи. И хорошие, и плохие обстоятельства жизни надо использовать для того, чтобы каяться и молиться.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы слышали в слове святого Григория Богослова, что мы должны праздновать, но праздновать не по-мирски, а праздновать так, чтобы иметь общение с Тем, в честь Кого мы празднуем, то есть так, чтобы наше празднование соответствовало Богу, а не так, как празднуют язычники. И уже в самом факте рождества Христова заложено то, что по-нормальному и по-общечеловечески, если так можно выразиться, и невозможно его отпраздновать. Почему?

Вот, задумаемся: что мы празднуем? Мы празднуем рождение человека, про которого известно, как он закончит свою жизнь: в 33 года его убьют, да еще и как. И если в миру рождается человек, и кто-то радуется его рождению, то, очевидно, радуется потому, что надеется для него на какую-то другую судьбу. А если бы окружающие заранее знали, что судьба новорожденного будет такая, так, скорее всего, и не радовались бы. А мы заранее знаем, что судьба будет такая, и, тем не менее, для нас это праздник, и мы радуемся. Хотя вообще-то только у немногих святых дни рождения являются церковными праздниками. Это Рождество Христово, Рождество Божией Матери и Рождество Иоанна Предтечи. Иоанн Предтеча и Божия Матерь — это те лица, которыми было подготовлено Рождество Христово, поэтому все это связано вместе. А раньше рождество праздновали, как мы видим из Библии, только такие люди, подражать которым не рекомендуется, — например, царь Валтасар, царь Ирод, которому принесли на блюде голову Иоанна Крестителя. И ничего хорошего из Библии про празднование дней рождения сказать нельзя.

И вдруг вот мы празднуем Рождество. Но мы празднуем как раз рождество таких людей — особенно это относится к Иоанну Предтече и ко Христу по человечеству, — рождество которых люди, заботящиеся о житейском, скорее всего, не праздновали бы, если бы знали, к чему оно приведет — что эти люди в молодом возрасте умрут насильственной смертью. А мы все-таки празднуем. Почему? Потому что для нас важно не это. Для нас неважно, какою смертью и когда умереть, тем более, что когда мы крестились, мы все слышали апостольское чтение из апостола Павла, что мы крестимся “в смерть Христову”, а не во что-то другое. Нам с самого начала было сказано — и никто нас не обманывал, — что, чтобы войти в жизнь вечную со Христом, мы должны начать с того, чтобы войти в Его смерть; именно поэтому крещение оказывается как бы смертью, а не прямо жизнью вечной. И хотя мы крестимся во имя Отца и Сына и Святаго Духа, т.е. в жизнь вечную, но все-таки через смерть. И поэтому нас не должно это пугать. Воспоминание о смерти христианина никоим образом не пугает и поэтому не мешает праздновать по-христиански, а как раз помогает.

Вот, все это такие общие соображения, которые, может быть, нам уже привычны; они, конечно, сами по себе верны, но мы должны их понимать по-настоящему. А понимать что-либо по-настоящему — это значит не просто уметь что-то сказать, когда нас спросят, так сказать, выученный урок, а это значит — и это самое главное — применять это в своей собственной жизни, т.е. использовать свою способность к рассуждению — а рассуждение, если оно правильно используется, является высшей добродетелью христианской, — для того, чтобы именно этими примерами руководствоваться в собственной жизни. А как ими руководствоваться?

Когда, например, у нас бывают всякие стеснительные обстоятельства (они могут быть очень стеснительными; а из жизни нашего прихода мы знаем, что они бывают и совсем стеснительными — уж куда больше было стеснения, когда нашего настоятеля убили), мы должны помнить, что все это оборачивается к духовной пользе абсолютно всех людей, которые участвуют в этих событиях, чтобы спасти свою душу. И мученики получают пользу для себя, и окружающие их получают пользу через них, и для прихода нашего как организации вышло, что все обернулось на лучшее, — но вот таким путем, который мы, конечно, сами по себе не выбрали бы. Но все решаем не мы, а Господь. Это вот было в нашей недавней истории. Но в нашем настоящем тоже может быть что-нибудь такое. Потому что вполне может быть, что усилятся гонения на нашу Церковь, если не здесь, в Петербурге, то может быть, в других областях России или вообще в целом на нашу церковную организацию; тем более, что эти гонения никогда и не прекращались до конца. Но это совершенно не повод думать, что Господь нас оставляет. Даже если эти гонения будут достигать какого-то успеха в том смысле, что в нашей Церкви внешне будет что-то разрушаться, все равно не надо бояться и этого. Конечно, те, кто могут, должны этому препятствовать, они на это и поставлены, чтобы сохранять церковь как организацию; но мы знаем, что в конечном счете даже Сам Господь Иисус Христос не сохранит ее, и Церковь на земле будет почти уничтожена, как сказано в Апокалипсисе. Никакие епископы, никакие священники и миряне не больше Господа Иисуса Христа, и поэтому мы не должны бояться никаких разрушений. Мы должны бояться только одного — чтобы нам не отпасть от истинного исповедания веры, чтобы нам не отпасть от той веры, которая у нас едина со святыми отцами и связывает нас с ними, а тем самым и с Царствием Небесным, в котором они находятся. А вот если мы будем заключать какие-то компромиссы непонятно с кем, если мы будем в чем-то жертвовать своей верой, то, конечно, тогда мы все и потеряем.

И не надо думать, что это касается только догматов. К счастью, не каждый день в нашей жизни происходят церковные катаклизмы и расколы. Но вот есть самое такое простое вероотступничество, которое напоминает о себе каждый день в жизни каждого человека, — это когда мы сами не хотим жить в соответствии со своей верой. Например, мы знаем, что должны делать то-то и то-то — это касается даже и житейских обязанностей, а тем более церковных или молитвенного нашего правила или, самое главное, нашего отношения к происходящим событиям, — мы знаем, что ко всему происходящему должны относиться так, чтобы это помогало нам молиться. Потому что промысел Божий, когда ставит нас в какую-то ситуацию, преследует только одну цель — напомнить нам о том, чтобы мы молились. И когда происходит что-то хорошее, и когда происходит что-то плохое, от нас требуется только одно — молиться, т.е. ставить себе в покаянии пред Богом, чтобы Господь нам открывал наши грехи, чтобы мы исправлялись. К этому ведут и тяжелые обстоятельства, которые в нашей жизни случаются, и радостные обстоятельства; но мы почему-то все используем не так. Когда у нас хорошие обстоятельства, которые нам нравятся, мы, вместо того чтобы благодарить Бога и молиться, вообще забываем о Его существовании. Когда у нас тяжелые обстоятельства, мы либо тоже забываем о Его существовании и начинаем просто унывать и стараться отвлечься на то, чтобы в лучшем случае заснуть, а в худшем — смотреть телевизор; либо мы о Нем помним и начинаем как-то судорожно молиться, но это тоже такие истерические движения нашей души; конечно, если они направлены к Богу, то лучше так, чем никак, но такое обращение, конечно, не приводит к тому, что ситуация разрешается. Поэтому надо стараться держать молитву все время, держать некоторое трезвенное внимание, независимо от того, как мы чувствуем себя физически; независимо от того, какие страхи нас пугают слева, справа, сзади или впереди в будущем. Потому что у бесов свое дело — нас пугать, и они это делают, кстати, неплохо; и нам бы лучше бы брать с них пример, чтобы так же усердно делать свое дело, и тогда вот мы и достигнем Царствия Небесного. Аминь.