Самаряне жили на одной территории с иудеями, во многом разделяли одну с ними веру, но почитали только Пятикнижие Моисеево; в беседе с самарянкой Христос говорил о наступлении Нового Завета; Новый Завет требует своего постоянного обновления в нашей собственной жизни, как личной, так и исторической; в той местности, где Новый Завет не обновляется, христианские общины умирают; православие разделено на две неравные части: истинное православие и мировое православие; нам досталась в наследство Катакомбная церковь, но если мы не будем возобновлять Новый Завет, то это приведет к вырождению; свои навыки трудового отношения к мирской жизни необходимо использовать в жизни духовной; борясь с грехами нужно уметь выбрать главное, а остальное пока терпеть и каяться; принадлежность к церковной субкультуре не приближает нас к православию, а отдаляет от него; важно исполнять заповеди, а не заниматься симуляцией церковной жизни.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память тех евангельских событий, которые связаны со встречей Христа и самарянки. Мы читали очень длинный эпизод об этом сегодня. Самаряне – это народ, который жил среди народа Израильского, почти на одной и той же территории, хотя у них были свои отдельные города и деревни. Самаряне во многом разделяли ту же самую веру с израильтянами, но в каких-то очень важных вещах они ее не принимали. Из всей Библии они принимали только Пятикнижие Моисеево, а все остальное не считали священными книгами. Поэтому вера у них была ущербная, хотя язычниками они уже не были, как другие народы, жившие в окрестностях.

Получалось, что между иудеями и самарянами была очень большая вражда, иудеи считали самарян скверными. Поэтому, когда Христос стал беседовать с самарянкой, это удивило всех – удивило и ее, и учеников, и других самаритян. С этой истории, которую мы сегодня читали в Евангелии, началась проповедь христианства среди самаритян. Что же сказал Христос?

Он сказал, что, действительно, чистая и истинная вера у иудеев, спасение от иудеев. Так Он говорил, но также сказал и то, что и самаряне тоже поклоняются Богу, хотя и только в этой горе, думая, что Бог живет здесь. На самом деле, конечно, Бог живет всюду. То есть Он признал частичную правоту веры самаритян, указал на то, что истинная вера – это та вера, которая у иудеев, но сказал, что наступает Новый Завет. Христос сказал это другими словами, но я специально пересказываю так, чтобы нам стало более понятно. Еще короче можно сказать более поздним языком Церкви: будет Новый Завет, который для всех народов – и для иудеев, и для самаритян, и для всех остальных, кто пожелает обратиться – будет доступен уже не в каком-то отдельном храме, на какой-то отдельной горе, а всюду и для всех. Вот именно тогда был дан Новый Завет – мы об этом все помним. Но вот о чем мы очень хорошо забываем?

Забываем о том, что Новый Завет требует постоянного обновления в нашей собственной жизни – и в нашей собственной жизни личной, и в нашей собственной жизни исторической. В истории отдельных обществ Новый Завет все время или обновляется, или нет. Если Новый Завет не обновляется, то христианские общины в этой местности умирают. Действительно, сейчас, наверное, даже не многие знают, что в православной вере была вся Северная Африка, где сейчас почти все магометане. Марокко и Тунис, Нубия, Судан, где сейчас идут войны между мусульманами, которые даже ислама толком не знают, были христианскими странами. Что там осталось от христианства?

Вот что бывает, если не обновляется вера. Но это бывает уже в крайнем развитии. В более мягком, незавершенном варианте бывает то, что было в нашей стране. Вроде бы все время была у нас Церковь Нового Завета, но шли разные процессы разложения внутри нее, она теряла влияние на народ, даже компрометировала веру. Повсеместно сначала распространилось далеко не безбожие, а просто какое-то равнодушное отношение к вере, которое было характерно до XIX века.

В результате, такие верующие уже не могли противостоять, как древние святые противостояли, самуверенному в себе безбожию. Конечно, были мученики, которые противостояли. Но то, что произошло с нашим народом в целом, мы прекрасно знаем – в конце концов, наступили века практически полного безбожия, потому что тех людей, которые в русском народе были верующими, было мало, и часто их вера была такой, что они сами едва понимали, в чем она состоит. Но, при полном безобразии, к тому времени уже и это было хорошо.

Теперь у нас вроде бы другой период, вроде бы опять обновляется вера. Вот важно, чтоб она именно обновлялась, потому что мы сейчас видим, что православие разделено на две неравных, но довольно больших части. Одна — так называемое мировое православие, в котором существуют все эти официальные церкви, золотые митры в большом количестве, лимузины, выступления вместе с разными политиками, дипломатические протоколы. Другая – истинное православие, которое малочисленное, бескровное и почти нигде не имеет политического веса, а поэтому уберегается от слишком сильного участия в мирских делах.

Нам это все осталось еще от прошлых времен, от советских, только истинное православие советских времен – Катакомбная Церковь — было нелегальным. В эти общины верующих входили десятки тысяч человек, и они существовали без государственных регистраций, постоянно преследовались властями. Но, тем не менее, это все существовало, и это – наше наследство. Что же происходит сейчас? Что может произойти?

Может произойти то, что мы будем поддерживать те формы жизни, которые сложились в истинном православии или в официальном, здесь неважно к какому именно мы принадлежим. Тогда получится, что не будет у нас обновляться Новый Завет, и постепенно это приведет к вырождению. Действительно, мы уже видим на примере религиозной жизни последних пятнадцати лет, что многие общины так вот и вырождались, когда просто стали поддерживать какой-то имеющийся религиозный быт, а в новых условиях это оказалось невозможным. Старички умерли, а новое поколение уже не смогло возобновить.

Мы сейчас должны найти новые формы жизни христианской общины, которые соответствовали бы современным условиям. Есть люди, которые приходят в Церковь, но они в ней новоначальные, зато в обычной жизни они может быть житейски опытные и мудрые – потому они и в Церковь пришли. И вот хорошее и правильное воцерковление таких людей будет только в том случае, если они не решат так, как обычно им стараются подсказать: “ты пришел в Церковь, и теперь должен разыгрывать из себя дурачка”. Он, может и поиграет в “дурачка”, но либо после этого, действительно, станет дурачком и десоциализируется, а так иногда бывает, либо, что бывает гораздо чаще, он поймет, что здесь какой-то театр, ему ненужный, и из Церкви уйдет. И правильно сделает, потому что он и так там спасения бы не получил, потому что не это есть христианская жизнь, которая ведет к спасению. А если он сохранит ту жизнь, которая у него была, значит остается надежда когда-нибудь придти в Церковь. Что же нам надо делать?

Есть у нас навыки какого-то трудового отношения к жизни: ставить какие-то хорошие, именно положительные цели, потом добиваться их осуществления. Часто это требует многих лет, цели ведь бывают разные. У нас есть навыки по нашей мирской жизни, и мы обязаны именно так отнестись к тем конкретным, фактическим целям, которые мы ставим в своей духовной жизни. Мы должны понять, какая у нас сейчас слабость главная. Мы смотрим на свои грехи и понимаем, что легче сказать, каких грехов у нас нет. А вернее сказать, что все грехи у нас есть. И как с этим бороться?

Если бороться сразу со всеми грехами, то понятно, что будет поражение и падение. Но надо уметь выбрать главное, то, с чем именно сейчас необходимо бороться. В остальных грехах надо каяться, но преимущественно все же их терпеть, а усиленно бороться с только с тем, что самое главное. Самый простой пример: человек имеет многолетнюю привычку курения, ему в Церкви говорят, что надо бросать курить. Правильно говорят, потому что это греховная привычка. Но если он сразу сейчас начнет бросать курить, то потратит на это огромную кучу сил, и если вообще хоть что-то сделает в этом направлении, то упустит нечто гораздо более важное. Ему надо начинать не с того, чтобы бросать курить, а с того, чтобы научиться молиться, готовиться к исповеди и причастию. Это настолько трудно, если это делать систематически, что человек без специальной тренировки, без какой-то работы над собой не сможет этого делать. Если нет этой основы, то не надо бросать курить или какие-то другие въевшиеся привычки, которые хоть и плохие, но не такие ужасные.

Конечно, если кто-то живет в прелюбодеянии, изменяет своей жене и так далее, то просто вообще не о чем говорить тут, потому что это такие грехи, которые не допускают пребывание человека в Церкви, и еслион не престанет этим грешить, то вообще нельзя даже разговаривать, чтобы человек пришел в церковь. Но если у человека не столь фундаментальные грехи, отсекающие от Церкви сразу же, то тогда необходимо понять, что главное. Человек, который уже укоренился в Церкви, привык к церковной жизни, регулярно исповедуется и причащается, не впадает в какие-то особые грубые грехи, например, никого не бьет в раздражении, уже может подумать о том, чтобы бросить курить, если у него есть такая привычка.

Все должно быть своевременно, я не хочу сказать, что православным христианам можно курить, но вопрос в том, как бросать. Это касается и других разных вредных привычек. Начнем с того, чтобы нам просто приходить в Церковь. Если мы будем приходить в Церковь такими людьми, какими мы живем и ходим по улицам – в этом смысле мы все одинаковые, и христиане, и не христиане, — то та публика, которая будет находиться в Церкви, будет очень мало походить на ту публику, которую некоторые считают традиционно церковной. А именно, когда собираются какие-то бабушки, люди средних лет и молодые очень специфического вида, с головой немножко набок, женщины в длинных юбках и платках, мужчины с бородами и не очень опрятной внешности – это называется православной субкультурой. Эта внешность нас не приближает к православию, скорее отдаляет от него, потому что она позволяет откупаться от Бога какими-то дешевыми вещами, вместо того, чтобы меняться внутренне, а именно это требует на самом деле Церковь; дает иллюзию того, что мы принадлежим Церкви в силу того, что принадлежим какой-то субкультуре – манере говорить, одеваться и так далее. Но эта манера говорить и манераодеваться не является исполнением какой бы то ни было заповеди Божией.

Исполнением заповеди Божией является только то, чтобы не браниться, не ругаться, не сквернословить – это важно для всех. А разговаривать на каком-то церковном жаргоне совершенно неважно, это зачастую приводит к симуляции церковной жизни. Если мы будем избегать этого в нашей жизни и общинной, и личной, потому что одно без другого не бывает, а общинная жизнь портится от того, что еще раньше испортилась личная жизнь членов этой общины, то тогда мы все-таки будем удерживать ту весть Нового Завета, которую мы получили от Христа вместе с самарянкой.

Аминь.