Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память царя-мученика Николая и всей его семьи, а также верных слуг царевых, убиенных вместе с ними. Конечно, когда мы слушаем богослужение этого дня, когда мы читаем тексты, объясняющие нам значение этого праздника, мы видим, что, действительно, судьбы мирового христианства во всем мире проходили через Россию. И именно эти события привели к тому, что было и плохого, и хорошего.

Напомню, что хорошее с христианской точки зрения только то, что стоит Церковь мучеников, и во главе этой церкви мучеников стоит семейство убиенного царя. Многие люди мыслят нецерковно, а при этом по-своему правильно. Они говорят: “Зачем вы прославили такого царя, который был плохим правителем?”

Несправедливо считать, что он был совсем плохим правителем, который не радел бы о своих обязанностях — спасти Россию на его месте мог бы, наверное, только какой-то политический гений. Но он не был гением в политике, а Бог не послал такого правителя России — и в этом промысл Божий.

Значит, русский народ настолько прогневал Бога, что Бог уже не видел никакого более мягкого способа привести русский народ — хотя бы какую-то его часть — от неверия, называвшегося по недоразумению до революции “православием”, к настоящей вере, к которой пришли, конечно, далеко не все, но зато по-настоящему, благодаря гонениям. И многие даже вчерашние революционеры стали православными, а некоторые из них стали и святыми мучениками и исповедниками. Вот в этом промысел Божий.

А другие говорят более справедливо: “Какое право имел царь отрекаться от престола?” Здесь бы я тоже сказал, что никакого права он совершенно не имел. Он всегда подчеркивал, что не по своей воле он стал царем, но Господь так назначил. Ну, так по своей воле и отрекаться нельзя. На это говорят разные вещи. Например, то, что было бы иначе очень много крови.

Но мы видим, сколько крови оказалось в результате. Пролили столько крови, что просто физически уже нельзя было пролить больше, а была бы возможность, и пролили бы больше. Кроме того, на это вообще не надо смотреть, исполняя волю Божью. Надо смотреть за тем, чтобы свое дело делать, а не на то, сколько крови может пролиться. Если есть явные указания, что надо делать так, а не эдак, то, несмотря на то, что крови может быть и больше, надо идти именно на это.

Некоторые говорят даже так, что поскольку он действительно не имел права отрекаться, то в юридическом отношении это отречение было ничтожным, всегда можно сказать, что это вынужденный акт, не имеющий силы. В политике так можно сказать, действительно, но православный государь не может так сказать. Он не может даже для вида приносить какие-то ложные клятвы, обещания и так далее. Это было бы уничтожение православия.

Конечно, никто тогда не думал, что такое можно сделать просто для вида. Царь так не думал и не мог так думать, и не должен был так думать. Поэтому это, действительно, плохо.

Но в тоже время мы видим, что он и вся его семья считали себя русскими монархами, которые именно за это находятся под арестом, страдают, жизнь их находится в опасности. В конце концов, они так и лишились жизни. Они не хотели, что бы их кто-то освобождал, не предпринимали к этому никаких мер. Поэтому можно сказать, что, несмотря на то, что эта жертва была невольной, но также она была и добровольной. Потому что мы знаем, что в Церкви почитают мучениками, как правило, не тех, кто вызвался на мучения по собственной инициативе. Да, такие случаи тоже бывают, но они исключительные, и более того, православным христианам не рекомендуется так делать, потому что часто те, кто так делали, обманывались и потом отрекались во время страданий, потому что в этом может быть не призвание Божье, а гораздо чаще самонадеянность. Но, как правило, мучениками почитают тех, кто был призван к своему подвигу помимо своей воли, но принял его добровольно. Тогда они и стали мучениками, тогда Господь их укрепил не отречься.

О царской семье можно сказать то же самое. Они могли многократно потерять достоинство христиан, если бы хотели это сделать. Искушений для этого во время их злоключений было более чем достаточно. Однако они эти искушения выстояли.

Еще нам говорят, что вот мы, Зарубежная Церковь, прославили в 1981 году вместе с семейством верных слуг царевых, а среди них были вообще некоторые не православного вероисповедания. Например, лакей Алоизий Трупп был католического вероисповедания. Да, он был воспитан в католичестве, но во время заключения он молился со всеми православными заключенными, он дал большевикам расписку, на которой они настаивали, что он добровольно не хочет уходить. И еще от себя приписал, — не помню точно, как он выразился простонародно, потому что был человеком из народа и не владел литературном языком, — но суть была в том, что он хочет разделить их судьбу. Так это и произошло.

Кроме того, когда они незадолго до смерти молились и причащались — обедница была совершена в Ипатьевском доме, — то совершенно точно, что он молился вместе с ними, а возможно и причащался. И даже если не причащался, то это совершенно не принципиально. Церковь в таких случаях считает, что люди, пусть и не присоединившиеся до своего мучения к Церкви, если они приняли мучение вместе с православными мучениками за истинного Бога, то они получают крещение кровью и причисляются ко всем святым мученикам.

Поэтому не считать святыми мучениками тех, кого убили большевики вместе с царской семьей, только на основании того, что они не были православного вероисповедания в своей жизни — это просто лицемерие или непонимание христианства.

А если мы понимаем христианство, то мы должны понимать, что все эти мученики являются нашими православными настоящими святыми. Более того — это те мученики, которые возглавили сонм новомучеников и исповедников российских. Поэтому совершенно справедливо на иконе новомучеников и исповедников российских они изображаются в центре.

Для нашего храма еще дополнительно можно сказать, что вслед за ними пошли мученики в Алапаевске, к которым принадлежала наша княгиня Елизавета и была там главной. Их на следующий день неподалеку от Екатеринбурга, — в 120 километрах этот городок Алапаевск, — также расстреляли и бросили в шахту. То есть одно продолжало другое. Это исторически было так, а сейчас у нас литургически получается один праздник из двух дней, где воспоминания одного дня продолжают воспоминания другого.

Поэтому если мы молимся святой Елисавете, то, конечно, мы молимся и царственным мученикам; если мы вообще молимся новомученикам и исповедникам российским, то, прежде всего, мы молимся царственным мученикам; наконец, мы, обращаясь ко всем историческим святым россиийской Церкви, которые, как говорится в службе в их честь, “молятся за род наш”, тоже обращаемся, может быть, в первую очередь или почти в первую очередь, к царственным мученикам.

Поэтому для того, чтобы не почитать царственных мучеников в наше время, нужно просто очень сильно не понимать православие. Я не буду говорить про другие случаи, что можно вообще не быть православным, врагом веры, а вот если быть православным и не почитать, то это просто не понимать чего-то очень важного и основного в православии. В отношении исторических трактовок “в чем там царь Николай был неправ”, каждый волен думать то, что он считает нужным, и стремиться к исторической истине, как он может.

Но нужно понимать, что любая историческая истина не абсолютна и для спасения нашей души нужны совершенно другие истины: те, которые являются именно богооткровенными и относятся к тому, что происходит на Небе.

И вот молитвами царственных мучеников будем мы стараться оставаться до конца нашей жизни в той Церкви, в которой были и остаются они, и новейший призыв в которую они возглавили.

Аминь.