На блудной страсти многое замешано в этом мире; апостол Павел говорит, что брак допускается по снисхождению; брак бывает без венца, а блуд бывает под венцом; блуд — извращение естественной способности к чадородию и воспитанию детей; о скрытом гомосексуализме и о педофилии; как “не думать о белой обезьяне”.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжим разговор о восьми основных греховных страстях. Напомню, что, по учению святых отцов, все многочисленнейшие и разнообразнейшие грехи, которые совершают люди, восходят к восьми внутренним основным греховным страстям. Та, о которой мы будем говорить сегодня, уже пятая по счету — страсть блуда. Понятно, что на ней основано очень многое. Даже если мы не особо понимаем, что именно Церковь подразумевается под страстью блуда, что святые отцы подразумевают под этим, но даже из обычного интуитивного представления уже понятно, что мирская культура, фильмы, художественная литература, реклама, телевидение и так далее очень густо на этом замешаны. Следовательно, здесь проходит какой-то очень важный “водораздел” между христианством и миром.

И если мы немножко знакомы с христианской традицией, то находим этому очень много подтверждений. Бросается в глаза хотя бы только значение института монашества в христианстве средневекового и новейшего времени, а когда еще не было монашества, в самые первые века христианства, — института девственной жизни.

В Евангелии очень много и прямо говорится на эту тему что-то совершенно ненормальное не только с мирской и житейской точки зрения, но и с точки зрения даже Ветхого Завета. Например, в Ветхом Завете очень много сказано о том, как вступать в брак. Там много ограничений при вступлении в брак, но нет ограничений на количество жен. Количество мужей для одной жены еще было как-то ограничено: не очень явно, но фактически подразумевалось, что последовательно может быть сколько угодно, а параллельно все-таки не более одного. Но на количество жен даже параллельного ограничения не было.

И вот, что мы слышим вместо этого в христианстве, в Новом Завете? Что лучше не иметь жены вообще. Это многократно сказано и в Евангелии, и в Посланиях апостола Павла: брак допускается по снисхождению, как наименьшее зло, чтобы меньше искушал сатана.

Очевидно, что брак предлагается для того, чтобы бороться со страстью блуда. Никакой собственно христианской необходимости в нем нет, и об этом прямо говорят святые отцы в толковании заповеди “плодитесь и размножайтесь”, полученной в раю еще прежде грехопадения. Христиане “плодятся и размножаются” духовно, не имея духовной необходимости заниматься физическим чадородием. Ведь христианство предлагает другой путь, которым прошел сам Христос, а путь Его начался с девственного рождения.

Это означает, что глубоко неверно то представление, весьма суеверное, которое существует и у православных христиан, что блуд — это когда живут без венца, а стоит только повенчаться, и уже никакого блуда не будет. Это, конечно, полный абсурд. Во-первых, венчание не является необходимым атрибутом брака, и не только потому, что оно появилось только в VIII веке, а распространилось в IX. До этого никакого обряда венчания не было, а христианский брак был. Христианский брак создается тем, что оба участника этого брака участвуют в жизни Церкви, в евхаристии. Через это совершается брак, а таинство венчания, как обряда, могло и не совершаться. Во-вторых, апостол Павел описывает ситуацию, с которой мы сейчас сплошь и рядом сталкиваемся, но она и тогда была распространенной: люди жили в браке, не будучи христианами, потом один из них обратился и стал христианином, а другой пока не обратился, но если он готов не разрывать брака, а жить с христианкой (христианином), то этот брак все равно являлся христианским, а венчания тут никакого быть не могло, потому что нельзя венчать человека, который не может принять участия в таинстве венчания, так как вообще не является христианином. Со своей стороны мы, христиане, должны считать такой брак христианским.

С одной стороны, таинство брака может образоваться без венца. С другой стороны, будучи под венцом, люди подвержены страсти блуда, даже если они и не изменяют друг другу, то есть не совершают тяжелейшего греха прелюбодеяния, который вдвое тяжелее греха блуда. Прелюбодеяние подразумевает еще измену своему супругу (не имеющие супруга могут впадать только в блуд). Как определить, что Церковь строже относится к греху прелюбодеяния? По епитимьям. Обычно церковные епитимьи устанавливаются именно в такой пропорции — за прелюбодеяние в два раза дольше отлучение от причастия.

Так вот, если брак дается, как объясняет апостол Павел, в качестве некоторой уступки и разумного ограничения для тех, кто не может совсем не уступать в своих делах страсти блуда, то совершенно очевидно, что в самом что ни на есть законном браке, никак не нарушающем Ветхий Завет и прочую церковную дисциплину, все-таки может иметь место страсть блуда. Действительно, если страсть блуда ограничивается браком, то в этом нет дисциплинарного нарушения, которое бы подвергалось какой-то там епитимье и каноническому отлучению. Но, конечно, в таком браке есть то, что не позволяет нам очищаться от грехов и наследовать спасение, если мы с этим не боремся. А брак все-таки для того и дан, чтобы мы могли бороться с блудом.

Критерием блуда является то удовольствие, которое испытывается при блудных действиях. Потому что чадородие, как процесс, совершенно нейтрально, это некоторая естественная функция организма. Однако она не является жизненно необходимой. Если человеческий род в целом не будет плодиться и размножаться, то он, конечно, вымрет, но если какой-то один индивидуум не будет плодиться и размножаться, то ровно ничего с ним особенного не будет, поэтому эта функция не является жизненно необходимой, и от нее можно совсем отказаться. Итак, сами действия, связанные с чадородием, не греховны, но в них также ничего нет такого, что надо было бы сакрализировать. Иногда говорят, что чадородие — это какое-то таинство, что нельзя даже делать УЗИ при беременности, потому что там происходит что-то такое тайное, за которым нельзя подглядывать. Это все, конечно, нелепости.

Но этот процесс, конечно, не сводится только к зачатию, чревоношению и родам. После рождения младенца следует его развитие, и для этого тоже нужны какие-то определенные привязанности, которые необходимы ребенку для того, чтобы он развивался, иначе у него будут серьезные психические отклонения, задержка развития и так далее. Для самого маленького возраста необходимы определенные отношения с матерью, независимо от того, какой у ребенка пол, а в возрасте от трех до семи лет — отношения с родителем противоположного пола (хотя и отношения с родителем своего пола тоже важны всегда). Современная психология нам говорит, а святоотеческая аскетика никак не отрицает, что это очень важно для формирования нормальной психики. И нет ничего греховного в особо близких отношениях, которые устанавливаются между отцами и дочерями, и, наоборот, между матерями и сыновьями, и вообще, между родителями и детьми. Но также нет и специфических добродетелей — это все нормальные естественные процессы. Если этого нет, то получается какая-нибудь болезнь.

Но то, что будет сверх необходимости продолжения рода, сверх необходимости воспитания нормальных детей — является греховным. Конечно, Церковь категорически запрещает под тяжелыми епитимьями нарушение брака, то есть прелюбодеяние, и все виды половых извращений, какие только могут быть. С точки зрения культуры того или иного общества, половые извращения могут признаваться таковыми, а могут признаваться нормальными. Но в Церкви это совершенно не обсуждается, несмотря на то, что может быть принято в окружающем ее обществе. А начиналась история Церкви в позднем античном обществе, в Римской империи, где все половые извращения считались нормальными, интересными и позитивными. Церковь существовала в такой обстановке, которая была, пожалуй, еще хуже современного мира, но она выступила с крайним ригоризмом в отношении всего этого, все резко отринула.

До сих пор мы говорили о греховных действиях. Но мы знаем, что не бывает никакого греховного действия до тех пор, пока прежде этого не усилится в нас греховная страсть. Страсть сначала приводит к каким-то мыслям, желаниям, а потом уже к действиям. Если мы сейчас говорим о страсти, то нам важнее обратить внимание не на то, какие могут быть действия под влиянием этой страсти, а как ее различить.

Во-первых, она всегда различима в сновидениях, и для блудной страсти проявление себя в сновидениях весьма типично. В сновидениях мы можем что-то воспринимать с отвращением, но даже если это и так, если есть внутренняя цензура, которая вызывает отвращение, то все равно оно будет свидетельствовать о наших внутренних интересах, о наших собственных страстях. И в этом тоже надо каяться на исповеди, как в том, что поддался блудной страсти, хотя это не то же самое, что наяву. Но выводы надо делать те, что, значит, было что-то наяву, чего мы не заметили до тех пор, пока это не проявилось во сне.

А что же может быть наяву? Наяву может быть очень много всего. Например, если мы только перестанем обращать особенное внимание на (не буду говорить “противоположный”, потому что не для всех он противоположный) интересующий нас пол, то с непривычки мы можем почувствовать, что мы очень ограничиваемся, что жизнь наша меркнет. Вот, например, многим женщинам трудно, когда ими как-то не восхищается противоположный пол. Это блудная страсть в чистом виде, и никакого оправдания себе не имеет.

Но не стоит думать, что мы не склонны к другим страстям, которые, может быть, наше сознание совершенно не принимает. Это, прежде всего, относится к гомосексуализму. Чаще к нему расположены женщины, и это проявляется в действиях, которые мужчины не делают. В частности, именно женщины так любят обниматься и целоваться при встрече. Это считается более или менее естественным, потому что очень распространено, а распространено вот почему: у младенца первоначальным объектом персонифицированной привязанности является мать. У мальчиков это уже противоположный пол, и ему не надо как-то перестраиваться, а у девочек развивается гомосексуализм, потому что девочке надо будет специально перестраиваться, чтобы она в дальнейшем обращала внимание на противоположный пол. Поэтому вот такой латентный гомосексуализм свойственен практически всем женщинам, у них гораздо меньше психологический барьер перед гомосексуализмом, нежели у мужчин. Часто можно наблюдать какое-то восхищение женщин женщинами не по делу, которое возникает даже и у православных христианок. Это эротизированное, блудное отношение к своему полу.

Точно так же, независимо от того, к какому полу принадлежит человек, очень многие люди, — не все, но многие — чрезмерно интересуются собой. Многие из них становятся христианами, потому что стремятся к чему-то более возвышенному, а нет ничего возвышеннее христианства, нет ничего выше Бога. И мотивация их выбора православия заключается именно в исключительности и возвышенности христианства. То есть за таким выбором именно христианства может стоять то же самое поклонение самому себе. Но эти люди, увлеченные собой, выбирают и объекты привязанности более похожие на себя. Объектом может быть лицо противоположного пола, но сходного характера, и тогда это будет, с житейской точки зрения, нормой. Но за границы нормы выйти легко, и тогда объектом становится лицо своего пола. А может быть даже просто младенец — бывают такие предпосылки к педофилии. Часто бывает, что человек начинает ощущать себя младенцем, о котором должна заботиться мать, и тогда его любовь к себе оборачивается выбором такого объекта, который тоже похож на его образ себя в виде младенца. Такие люди становятся латентными (то есть скрытыми) педофилами, и, разумеется, они всегда рискуют превратиться в педофилов также и по своим действиям. Такая неосознаваемая латентная привязанность к детям является весьма распространенной. Слава Богу, она не так часто доходит до каких-либо действий, которые у нас являются уголовно наказуемыми. Тем не менее, нужно помнить и о таких скрытых наклонностях.

Я сейчас рассказал основы современного психоанализа, и если все это знать, то тогда не вызывает вопросов, почему в аскетических правилах о том, как вести себя монахам в монастырях, очень подробно описаны подобные вещи: почему нельзя оставаться наедине даже с лицами своего пола, почему нельзя заводить особой дружбы между монахами, почему все должны относиться друг к другу ровно и нельзя уединяться с кем-то для каких-то разговоров друг с другом, почему нельзя держать в монастыре детей, а если все-таки где-то можно в виде исключения, то с ними разрешается общаться только проверенным и специально поставленным людям. Почему это все так важно? Неужели в монастыре живут какие-то дикие звери? Нет, конечно. Просто то, что современная культура открыла в XX веке благодаря психоанализу, православная аскетика знала всегда. Поэтому в христианстве не только естественное стремление к противоположному полу как-то регламентируется, заносится в рамки, и с такого рода страстью блуда как-то особенно борются, но также предполагается, что абсолютно в каждом человеке есть определенные стремления к гомосексуализму и педофилии. И не надо думать, что если раньше я ничего такого за собой не замечал, то этого у меня нет. Есть, и может проявиться самым неожиданным образом. А если, даст Бог, и не проявится, то незаметно приведет к неконтролируемому искажению взглядов на жизнь, и таким образом блудная страсть постепенно будет примешана ко всему мировосприятию и отравит всю жизнь.

Но если это все “вывернуть наизнанку и выбросить”, то есть сделать все то же самое, что происходит при психоанализе, тогда от этого, действительно, можно избавиться. Но сделать это можно только тогда, когда ты осознал, что это в тебе есть. И когда избавился, то не почитай себя теперь бесстрастным — так святые говорят про все страсти, а не только про блуд, — а считай, что ты просто временно “не употребляешь”. Как говорят, что нельзя перестать быть героиновым наркоманом, а можно только, в лучшем случае, не употреблять в течение последних лет пятидесяти; то же относится и ко всем страстям. Трезвый подход должен быть таким: если я наркоман, то я наркоман на всю жизнь, но вот сейчас я в завязке и не употребляю, и надеюсь никогда не начинать. И в переложении на монашескую жизнь, мы имеем очень четкие правила. Отчасти я их пересказал, отчасти они доступны в “Добротолюбии” и других книгах— их необходимо читать и изучать.

Но не все же у нас в монашестве, а как быть просто людям, как за собой следить? А вот примерно так же. Прежде всего, надо принять диагноз, потому что для того, чтобы вылечиться, будь то лечение души или лечение духовное, которым занимается аскетика, надо признать себя больным. Только тогда ты сможешь начать лечиться.

Есть такой анекдот: попробуйте не думать о белой обезьяне. Понятно, что невозможно не думать о белой обезьяне, хотя раньше мы, может, вообще не знали о ее существовании. Но вместо того, чтобы говорить “не думай об этом”, надо говорить “думай об этом” — о том, что несовместимо с мыслями о нежелательном. Так же и здесь: если просто дать совет контролировать свои блудные страсти, то он окажется совершенно неисполнимым, а всякий неисполнимый совет приводит к ухудшению состояния. Он не только не приносит никакой пользы, а обязательно принесет что-то разрушительное. Человек понадеется, что у него скоро станет все лучше и лучше, а у него будет становиться все хуже, обязательно будет падение и так далее. Вместо этого просто нужно ввести в рамки потребности своего организма: например, не давать еды больше, чем требуется, потому что излишек еды ведет обычно к усилению блудных страстей всякого качества. Мы говорили о чревоугодии, о том, что не надо есть больше, чем это требуется организмом. И теперь мы понимаем, что тот, кто не борется с чревоугодием, тот уже точно не сможет бороться со страстью блуда.

Еще важно контролировать свое любопытство. Мы очень часто смотрим куда-то, за кем-то, кто нас совершенно не касается и не должен нас интересовать. Мы рассматриваем чью-то личную жизнь, мы рассматриваем какие-то сцены на улице, которые мы не должны анализировать, еще чаще мы читаем какие-то нелепые книги, смотрим по телевизору и интернету всякие глупости, смотрим глупые фильмы. Я не говорю, что не надо пользоваться телевизором, интернетом и даже кино, но нужно получать через это пользу. Чтобы получать пользу, надо понимать, какой мы рискуем получить вред. Прежде всего, мы должны понимать, что можем получать через средства массовой информации искушения, связанные со страстью блуда.

Бороться или не бороться со страстью блуда — я думаю, это не вопрос. Если мы люди верующие, то мы должны бороться, но бороться можно разными путями: вступая в брак или отказываясь вступать в брак. Но и вступать в брак, и отказываться от вступления в брак тоже можно по-разному. Надо выбрать не то, что вообще бывает, а выбрать то, что подходит одному только, единственному мне. А чтобы правильно выбрать средство борьбы, надо приложить к этому усилия и жить так, как святая Церковь велит через своих святых отцов. Тогда, с помощью Божьей, будет постепенно ослабевать страсть блуда, хотя считать себя избавившимися от нее до смерти не надо. На том свете можно будет, наконец, определиться с тем, как у нас обстоят дела с этой страстью. Но пока мы еще на этом свете, считать, что мы от нее избавились, нельзя, а надо стараться себя контролировать и не допускать, с помощью Божией, впадения в эту страсть.

Аминь