Каждый последующий Вселенский собор признавал вселенскость предыдущего; VI Вселенский собор проходил с перерывом в 20 лет; на VII Вселенском соборе было утверждено иконопочитание, а именно — церковный обычай почитать святые иконы; спор с иконоборцами было том, являются ли сами иконы священными предметами; святые присутствуют в своих иконах (как обладающих портретным сходством, так и не обладающих), потому что в них присутствует Бог, а если присутствует Сам Бог, то в Нем также могут присутствовать те, кто находится в Боге; в догмате об иконопочитании также утверждается, что для своего спасения нам не необходимо, но полезно и желательно обращаться к иконам, потому что через них мы физически обращаемся к тем, кто на них изображен; никогда нельзя пытаться разговаривать с иконами, потому что, скорее всего, отвечать будет дьявол, и мы можем оказаться на остром отделении психиатрической больницы в результате такой духовной жизни.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодня мы совершаем память Святых отец VII Вселенского собора.
Вселенских соборов не так уж и много. Мы почитаем всего лишь семь Вселенских соборов, ну а, более точно говоря, — восемь, потому что каждый следующий Вселенский собор признавался Вселенским обычно на следующим Вселенском соборе. Ведь одно дело, что какой-либо собор собирали как вселенский, и что старались делать те самые Отцы, которые там действовали, на этом соборе, а другое дело, получилось у них это или нет, как к этому отнеслась Церковь, потому что в истории Церкви, вообще говоря, бывали разные случаи. И вот тот собор, который признал вселенским VII Вселенский собор, уже некому было признавать вселенским.
Тот собор, который мы сегодня празднуем, состоялся в Никее, рядом с Константинополем, в 787 году, в VIIIвеке, а тот собор, который признал его как вселенский, и споры, вызванные этим собором, подытожил именнов том смысле, что Отцы сегодня празднуемого собора были правы, этот собор состоялся в константинопольском соборе Св. Софии в 879–880 годах, то есть, почти через сто лет. И этот собор, который был в константинопольской Софии в IX веке, он тоже фактически был Вселенским, просто некому его было признать в качестве такового официально, но многие Святые отцы ссылаются на него, как на Вселенский. Поэтому можно сказать, что в православии почитаются восемь Вселенских соборов.
Плюс были еще некоторые соборы в более поздний период в Византии, которые даже их современниками и потомками воспринимались не столько как отдельные Вселенские соборы, а как продолжение, или дополнительные сессии, правда, уже естественно, с другим составом участников, тех соборов, которые были раньше. И в этом тоже нет ничего удивительного, потому что, например, VI Вселенский собор, состоялся, можно сказать, с разрывом в 12 лет. Догматические постановления были приняты на одной серии заседаний, в 680–681 годах, а через двадцать лет, в 692 году, состоятся заседания по каноническим вопросам, в другом составе, и это тоже у нас VI Вселенский собор.
Соборов Вселенских очень мало, они все принимали какие-то чрезвычайно важные решения, и православные христиане, конечно, про каждый Вселенский собор, если они сознательные православные христиане, должны знать, что там решено и зачем. Сегодня нам, конечно, невозможно говорить обо всех Вселенских соборах, но о VIIВселенском сказать надо.
Там было утверждено иконопочитание, а именно — церковный обычай почитать святые иконы. Не просто держать в церкви иконы, не просто говорить, что они нам о чем-то напоминают и о чем-то рассказывают, особенно людям, которые не имеют читать. Это, кстати, все правильно: они нам действительно о чем-то напоминают и о чем-то рассказывают, в этом смысле они, конечно же, полезны, но в этом нет совершенно никакой догматики, и здесь нечего рассматривать Вселенскому собору. И отсюда совершенно не следует, что мы должны как-то прикладываться к этим иконам, лобызать их и почитать как какие-то священные предметы, если они нам о чем-то рассказывают.
Именно об этом и был спор. Не было спора о том, рассказывают ли нам иконы о чем-то полезном, а спор был о другом, о том, являются ли сами иконы священными предметами.
Потому что мы почитаем Богородицу, Христа, святых, а вот это их изображение. Причем портретное сходство там еще под большим вопросом, а в случае мучеников, про которых вообще никто не знает, как они выглядели, даже никаких расплывчатых описаний чаще всего нет, — то вообще, какой может быть разговор о портретном сходстве. Это все всегда понимали, и в средние века тоже. И, тем не менее, мы почитаем их изображения, и хоть мы не ради доски с красками прикладываемся к этим иконам, но мы считаем, что эти предметы священны, потому что в них реально присутствует тот, кто на них изображен.
Как же так? Мы же прекрасно понимаем, что если кого-то нарисовать или сфотографировать, то он там реально присутствовать не будет, просто будет изображение. Чтобы в изображении изображенный присутствовал реально, здесь нужны не законы физики. Все понимают, что по законам физики ничего такого быть не может. Это не только иконоборцы понимали, это понимали и иконопочитатели. Но здесь мы имеем именно предмет веры — если предмет священен, то в нем это возможно. Более того, это возможно даже при отсутствии всякого портретного сходства с изображаемым.
Например, у нас есть изображения ангелов, а про ангелов наша Церковь учит, что они вообще никакого вида не имеют, своего. Они могут, конечно, являться в разном виде, кстати, не обязательно в человеческом, а могут в виде животных каких-то являться, огненных колес и вообще неизвестно чего, эти все видения описаны в Библии. Потому они и могут принимать самый разный облик, что у них нет никакого облика, который был бы для них своим, а мы их изображаем и понимаем, что это ни в коем случае не их облик.
Как же так? А так, мы понимаем, что символ может быть и не подобный, то есть не похожий на того, кого он изображает, но на ангелов, повторю, поскольку у них вообще нет никакого вида и тела, ничто и не может быть похоже внешне. Но этот символ просто в силу того, что познается нашей верой, может быть соотнесен реально с тем, кого он изображает, то есть тот, кто на нам изображается может в нем реально присутствовать, и мы это можем понимать только верой. Но как бы мы это ни могли понимать, остается вопрос: а как это на самом деле? Действительно это так, или все-таки эта наша вера, в данном случае, какая-то фантазия?
Нет, вера — это то, чем мы воспринимаем наше откровение, воспринимаем откровение Божие, которое к нам обращено. А присутствуют святые в своих иконах, потому что в них присутствует Бог. Бог — это не просто личность, Отец, Сын и Святой Дух, точнее, три личности, а Иисус Христос — это не просто личность Сына Божия. Но это и Дух, который “везде сый и вся исполняй”, как мы говорим в молитвах. Своими, как выражаются Святые Отцы, энергиями, или действованиями, Бог присутствует во всем, во всем том, что существует, потому что при Его отсутствии вообще ничего не может существовать, но в чем-то из того, что существует, Он присутствует и еще особым образом. Не только для того, чтобы поддерживать их существование, а чтобы освящать и приближать к себе, чтобы делать эти предметы средствами для приближения нас к Богу.
Таковы все священные материи: святая вода и святые иконы. И в святых иконах, прежде всего, присутствует Сам Бог, а если присутствует Сам Бог, то в Нем также могут присутствовать те, кто находится в Боге. Поэтому возможны иконы Бога-Троицы, иконы Господа Иисуса Христа, но также возможны иконы Богоматери, всех святых и святых ангелов, потому что во всех их находится Бог, и они в Боге. И Бог может сделать их присутствие и в иконе, причем как в иконе такой, которая подобна изображению, так и такой, которая не подобна. Вот икона Иисуса Христа подобна Ему, потому что Он явился в человеческом “зраке”, в человеческом образе, хотя по-разному они могут изображаться, получится, что это как бы разные люди. Но, по крайней мере, человеческий облик, причем мужской — это все связано с историческим Христом.
А могут быть иконы совершенно неподобные, как, например, изображения ангелов, и всех их мы почитаем. И вот об этом постановили Святые отца VIIВселенского собора. Это догмат, который утверждается сегодняшним праздником. Но, помимо того, что утверждается догмат, утверждается и норма нашего благочестия, утверждается нечто аскетическое. И это как раз в данном случае совершенно очевидно, потому что, что же утверждается сегодня?
Утверждается иконопочитание. Мы не просто утверждаем, что возможны такие изображения, а утверждаем то, что в них действительно присутствует сам изображенный, если это Бог, если это святые ангелы и все святые. Мы не просто утверждаем, что эти возможные изображения и на самом деле существуют и находятся в Церкви, а мы также утверждаем, что для своего спасения нам не необходимо, но полезно и желательно обращаться к ним, потому что через них мы физически обращаемся к тем, кто на них изображен.
Если вообще мы должны молиться, а это действительно абсолютно необходимо, и к Богу, и ко всем тем, кто в Боге, то есть, всем святым и святым ангелам, то особо удобный и хороший способ, хотя и не необходимый в отношении таких молитв, это молитвы перед иконами. Поэтому мы стараемся почитать святые иконы всюду.
Но я еще сделаю примечание. Когда мы стараемся почитать святые иконы, мы можем впасть и в нечто недолжное. Надо сказать, что из того полезного, что мы делаем и должны делать, нет ничего такого, в чем нельзя было бы найти обратной стороны, — всегда можно как-то увлечься и сделать как-то не так. В отношении иконопочитания — то же самое. Я даже не буду приводить всех примеров, как можно погрешить в иконопочитании, а скажу только о том, что у нас особенно часто бывает.
Многие люди начинают разговаривать с иконами. Ищут какой-то перемены лиц на иконе, им кажется, что икона им что-то такое отвечает, именно в чувственном, человеческом смысле слова. Что вот сегодня она приветливая, а сегодня — неприветливая. Сегодня она улыбается, и сегодня вот так на меня посмотрела и т.д. Если начать обращать на это внимание и этого искать, то это непременно будет.
Практически каждый может это увидеть, если захочет. Но святые отцы потому и предупреждают против такого обращения с иконами, потому что это приводит к прелести. Это совершенно недолжное искание чувственных знаков от Бога, и, конечно, кто ищет, тот всегда найдет, но только не от Бога, а обычно от дьявола. Потому что оказывается, что человек сам открывает канал общения с собой, достаточно просто какой-то картинки, какой-то иллюзии, чтобы человек начал думать по-другому, изменил какие-то свои мысли относительно предметов, связанных со своим спасением.
Но как может дьявол не воспользоваться чем-то таким? Это исключено, непременно воспользуется. Поэтому тот, кто ищет знамения от иконы, непременно впадет в прелесть, непременно у него будет тяжелое искушение. И, скорее всего, — поскольку это очень распространено, то я все-таки скажу еще подробнее, — скорее всего события будут развиваться так: сначала у нас будет дружба с какой-то иконой. Мы будем понимать, что она нас всегда поддерживает, либо дает нам одобрение, либо показывает, как нам жить дальше — “я ее всегда спрошу”.
И дальше у нас будет какой-то период, может быть несколько месяцев, когда “все будет хорошо”, и мы почувствуем, что с помощью вот этой практики общения с иконой наша духовная жизнь стала еще более духовной, мы чувствуем себя уверенней и лучше.
Это называется, что мы подсели. Всегда грех сначала кажется сладким, подобно плодам рожкового дерева, известным по Евангелию, а потом оказывается другим. Таким, что очень уже сложно его извергнуть из себя, и ничего в нем сладкого нет. Потому что потом эта икона начнет нам показывать что-то другое. Начнет нам показывать, что все плохо, причем тоже без какого бы то ни было на самом деле основания, ничего там особенного, может быть, и нет. Но просто дальше она нас загонит в отчаяние или какие-то несусветные практики.
Конечно, бывает еще и так: в одной психбольнице, которую я посещаю, а надо сказать, что это острое отделение, одна пациентка мне показывала, что вот там на иконе ходят какие-то страшные, каких-то бесов там она видит и т.д. Постояли, рассмотрели, оказалось, что все нормально, обычные человеческие фигуры изображены, да к тому же и святых, и все хорошо. Конечно, у нее большие проблемы, и, может быть, ей было бы сложно избежать того, чтобы что-нибудь такое увидеть. Но у всех у нас есть проблемы, только разной степени масштабности.
Если мы будем хотеть видеть такие духовные реальности, то, во-первых, мы их увидим, эти реальности, а, во-вторых, те проблемы, которые у нас есть, будут иметь тенденцию к развитию. И кто знает, какое лихо у нас пока еще тихо сидит, и куда это нас приведет …
Совершенно реально, что человек более или менее компенсированный и нормальный может тоже попасть на острое отделение, если будет так интенсивно общаться с иконами. Поэтому будем держаться православия. Тогда даже если у нас есть какие-то предпосылки попасть на острое отделение, то скорее мы сдержимся и будем компенсированными, и эти шансы уменьшатся, и мы стабилизируемся. В любом случае, это нас будет укреплять в духовной жизни.
А если мы уйдем в какую-то самодеятельность, то будет плохо. Конечно, это касается не только почитания икон, а всего, что касается нашей жизни, особенно жизни духовной. Где самодеятельность, там дальше “пиши пропало”. То есть, лучше ничего не писать, особенно “пропало”, а прекращать самодеятельность и исправляться.
Аминь