Св. Венедикт — не только один из столпов западного монашества, но и много дал для монашества восточного. Наш внутренний настрой должен быть все время одинаков, независимо от того, праздник сейчас или пост. Девиз христианской жизни: “Молись и трудись”.Труд нужен, чтобы сдерживать рассеянность помыслов и смирять тело. Польза от многопопечительных послушаний.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем память одного из великих святых, которые просияли на Западе, — преподобного Венедикта Нурсийского, который получил свое имя по названию города в Италии, около которого он подвизался в VI веке. Это был не просто один из основателей западного монашества (хотя он был далеко не первым монахом на Западе, и жил уже более чем на сто лет позднее преподобного Иоанна Кассиана и Лиринских отцов), но он очень много дал и для монашества на Востоке. Недаром его житие было очень быстро переведено на греческий язык, а потом и на славянский. И некоторые уроки монашеской жизни, которые мы, может быть, плохо помним, святой Венедикт закрепил и своим житием, которое было образцом и отшельнической, и общежительной жизни, и своими монашескими уставами.

И вот, в житии его рассказывается такой случай. Он жил отшельником и старался постоянно молиться, но так как он не был священником, то причащаться не мог (такие отшельники практически никогда не причащались); периодически к нему приходили люди, и иногда священники причащали его Святыми Дарами. И однажды к нему пришли и сказали, что сегодня Пасха, — а он даже и не знал этого, потому что, вообще говоря, ему было все равно, Пасха или не Пасха, поскольку по внутреннему человеку мы должны жить всегда одинаково — всегда одинаково иметь память Божию и этим жить; а что делает наш внешний человек — постится он или, наоборот, празднует, — это нам должно быть достаточно безразлично. И потому у тех, кто по-настоящему живет по христиански, — можно сказать, что у них по внутреннему человеку и всегда пост, и всегда Пасха. И вот, конечно, хотя не все могут так жить, подражая буквально святому Венедикту; и монахи, которые впоследствии в монастырях жили по его уставам, они жили, конечно, не так, потому что в общежитии, естественно, все христианские праздники празднуются в свое время; но внутреннее отношение к тому, что происходит, должно быть именно таким. Мы уже много раз говорили о том, какое безумие думать: “Скорей бы Пасха!”, а потом “скорей бы” что-нибудь еще, а потом еще что-нибудь, — и так вся жизнь скоро пройдет, а ты так и не достигнешь того, что нужно было для спасения души. Это, конечно, совсем безумие — все время вот так чего-то ждать. Вообще, с христианской точки зрения, мы нисколько не должны стремиться к тому, чтобы наступил какой-нибудь следующий период времени нашей жизни, какой-нибудь новый период жизни, когда какие-то наши внешние дела начнут удаваться или когда какой-нибудь церковной праздник настанет. Вот сейчас мы все ждем Пасху, но ждать ее с мыслью: “скорей бы она пришла!” — категорически нельзя. Потому что христианская жизнь предполагает, что внутренний настрой у нас все время одинаков. И на Пасху будет очень важно не забыть об этом, потому что в это время многие увлекаются праздничной радостью, которая быстро переходит просто в мирское веселье или даже не переходит, а сразу оказывается мирским весельем, и это просто будет такое время искушений, как и всякий большой христианский праздник. Поэтому отношение к праздникам святого Венедикта Нурсийского, который не по пренебрежению к Пасхе, а просто по занятости своими, так сказать, внутренними делами, относящимися к спасению души, просто даже и не знал, когда она наступила, — это как раз и есть образец истинно-христианской жизни по ее внутреннему содержанию (хотя внешне, повторяю, это далеко не для всех образец). Потому-то этот эпизод и попал в его житие, что показался важным не столько для самого святого Венедикта, сколько для тех, кто писал его житие.

И другой принцип жизни, который сохранили для нас ученики святого Венедикта, формулируется простой латинской фразой: “Ora et labora”. Это переводится на русский язык тоже в рифму: “Молись и трудись”. Конечно, эта мысль не нова, потому что еще основателю монашества святому Антонию Великому в видении было открыто Ангелом, в чем должна проходить христианская жизнь, — именно в этих занятиях, в труде и молитве. Но такой вот краткий девиз оставил нам именно святой Венедикт Нурсийский. Почему же нельзя, скажем, просто молиться? Потому что мысль будет рассеиваться. Еще в IV веке египетские отцы писали, что для того, чтобы в самый начальный период собирать наши мысли от рассеяния при молитве (при этом рассеянность все равно останется, просто она не будет такой сильной), нам нужно трудиться. Трудиться нужно и для того, чтобы несколько усмирить тело, чтобы оно меньше чего-то там требовало и все время находилось в состоянии некоторого изнеможения (впрочем такого, чтобы мы были в силах совершать необходимые дела), но это, хотя и важная цель труда, но только вторичная. А первая цель труда — это именно уменьшение блуждания помыслов. Потому что, как писал еще в IV веке Евагрий, при занятии работой помыслы вынуждаются отслеживать что-то необходимое для совершения нашего труда и как якорем привязываются к одним и тем же мыслям, безгрешным, потому что труд наш должен состоять из безгрешных дел. И конечно, на этом якоре наши мысли все равно продолжает носить в разные стороны и дергать, но уже совсем далеко не унесет, пока мы держимся на этом якоре; это хотя и не то, что стоять на бетонной платформе, но все-таки и не то, чтобы совсем не на чем не держаться. Поэтому так вот и необходим труд.

Но с другой стороны, когда мы занимаемся какими-то трудами, мы не должны ими увлекаться. Мы должны помнить об этом, даже если наш труд имеет какую-нибудь цель и мы должны достигнуть какого-то результата, — а это так бывает чаще всего, потому что редко мы откровенно занимаемся, так сказать, плетением корзин для того, чтобы их потом не продать, а опять расплести на ветки, чтобы потом плести снова. хотя некоторые египетские подвижники этим занимались, но вообще-то большинство из тех подвижников, которые плели корзины, плели их на продажу, т.е. все-таки нужен был какой-то результат. И мы тоже обычно занимаемся такими трудами, от которых ждем какого-то результата; но мы, ожидая этого результата и стремясь к нему в пределах разумного, должны помнить, что не в этом результате наше счастье, а наша задача состоит в том, чтобы просто заниматься чем-то таким, что меньше способствует рассеянию наших помыслов. Бывает, что и какие-то даже многопопечительные послушания мы берем на себя, и тут надо смотреть на вещи трезво: конечно, если бы мы могли пребывать в келье так, чтобы наши мысли при этом не блуждали, то не надо было бы брать на себя эти попечения; да и то, как мы видим из житий святых, всякие бывают ситуации — вот, святому Венедикту Нурсийскому тоже не удалось всю жизнь пробыть в одиночестве; но если мы хорошо знаем о себе, что окажись мы одни в келье, мы не будем так уж усердно молиться и наши мысли не будут все время сосредоточены на Боге, то тогда еще вопрос, не будем ли мы при каких-то многопопечительных послушаниях все-таки несколько более собранными. Потому что даже когда где-то бегаешь, когда нужно успеть сделать одно, другое, третье, четвертое, все равно при этом можно молиться, и какая-то степень внимания достигается. И очень часто по собственному опыту можно сказать, что при беготне лучше удается сосредотачиваться, чем при спокойном сидении дома в праздности или при исполнении чего-то механического. потому что простая механическая работа, конечно, хороша, но далеко не все могут ею одной ограничиваться, хотя и без физического труда, если здоровье позволяет, тоже обходиться нельзя, надо как-то утомлять себя. Поэтому будем смотреть на святого Венедикта Нурсийского (очень хорошо, что на Западе, по крайней мере, раньше, были такие вот настоящие святые, которые сами были в Православной Церкви и являлись настоящими учителями Церкви) и будем стараться внутренне стяжать такое внимание сердечное, чтобы мы, может быть, иной раз и не замечали, что наступила Пасха, но главное — чтобы у нас все время было правильное состояние ума, какое должно быть и на Пасху, и в пост, и во всякое другое время. Спаси, Господи!