Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы начинаем наши литургии Преждеосвященных Даров в этом году и продолжаем то, что мы делали прошлым Великим постом. Прошлым Великим постом  у нас были беседы о «Лествице», и за тот Великий пост удалось дойти до середины, до тринадцати первых бесед. И теперь мы начинаем с четырнадцатой.

И так получается, что сегодняшняя четырнадцатая беседа в «Лествице» посвящена борьбе с чревоугодием, воздержанию от еды. Получается, что мы как раз темой воздержания от еды, которая справедливо больше всего связывается с темой поста, вынуждены открыть и вторую часть цикла этих бесед – в «Лествице» эта тема оказывается как раз в середине.

Лествичник говорит в этом Слове, что чревоугодие является первой страстью, «дверью» всех страстей. Действительно, когда мы читаем у разных святых отцов о том, какая страсть главная,  мы очень часто слышим, что это чревоугодие. Хотя нередко мы можем услышать, что это гордость. Нельзя сказать, что одно другому противоречит. Это так же, как можно один дом сфотографировать  с парадного фасада или  заднего фасада. Это будут совершенно разные фотографии, и не каждый сможет узнать, что это один и тот же дом, но узнает его только тот, кто знает этот дом в реальности.

Вот так же можно говорить и о страстях. Если мы описываем внутреннюю динамику страстей, как это происходит изнутри, и как они друг из друга следуют, то тогда, конечно, получится, что главная – гордость. А если мы смотрим с практической стороны, если мы вообще смотрим, как мы попадаем под власть страстей, ищем, как от них освободиться, наблюдаем, от чего страсти усиливаются, причем любые, а от чего ослабляются, — то перед нами окажется страсть чревоугодия прежде всего. Поэтому когда святые отцы, как Лествичник в этом Слове, говорят с практической стороны, то они начинают с чревоугодия.

Почему эта страсть такая трудная? Потому что от этой страсти невозможно просто оградиться, она присуща нам по естеству. Довольно мало страстей, которые присущи по естеству, от которых поэтому нельзя просто отгородиться.

Например, мы хорошо знаем, что алкоголик может перестать пить и воздерживаться от питья пожизненно, но только он не перестанет быть алкоголиком. Он просто знать должен, что умеренное употребление теперь это уже не для него, но он может, однако, не потреблять вообще, и это хорошее решение. Очень многие люди именно таким решением преодолели эту страсть, хотя как психическая болезнь она осталась внутри них.

Но с едой, хотя всё действует аналогично, там тоже создается «наркотическая зависимость» — будем называть своими словами, — такого решения предложить нельзя. Совсем не есть – это не вариант. Получается, что мы впадаем в зависимость от того, от чего не можем полностью отстраниться. Именно поэтому такой фундаментальный характер носит эта страсть, и поэтому надо  с ней бороться постоянно. Что же делать?

Очень часто бывает, что при нашей борьбе с этой страстью возникает союзник, особенно, если эта страсть возникает в христианской среде или среди тех, кто живет в среде, где считается неприличным много думать о еде, увлекаться едой. Этот союзник – гордость, вернее, тщеславие. Человек не хочет плохо выглядеть в глазах окружающих, да и в собственных глазах ему неприятно так выглядеть. Святые отцы говорят, что полезно отчасти даже и таким образом бороться со страстью. Апостол Павел и Лествичник говорят, что нужно бороться и «десными», и «шуими».

Десными – это когда мы просто воздерживаемся. Но нам этого не хватает, потому что мы не всегда можем сознательно воздержаться от кого-то греха. Но бывает, — когда нашему тщеславию будет неприятно выглядеть, как мы впали в грех, или нашей гордости будет неприятно в собственных глазах видеть наше падение, — мы можем в какой-то степени воздерживаться. Вот такой обман своих собственных страстей. Он в какой-то степени для всех полезен, но надо понимать, что если все время будешь вот так играть в эти самые обманы, то победишь отнюдь не ты. Поэтому в качестве постоянного и главного средства его использовать нельзя.

Что же мы знаем сейчас об этой страсти чревоугодия? Прежде всего, что она открывает путь другим страстям, и в первую очередь за ней  «ломится» страсть блуда. О ней будет разговор особый в следующий раз, но можно сказать вот что, что если человек усиленно питается, и у него таким образом появляется много сил, то это может быть хорошо только в одном случае – если у него повышенный расход этих сил.

Например, если человек обременен тяжкими физическими трудами, и при этом он много ест, тогда хорошо. Может быть, тогда даже и правильно, что он много ест. Святые отцы, Василий Великий пишут, что это нормально. Но если человек имеет  обычные свои жизненные нагрузки, и он не «раб на галерах», а ест много, излишне, то ничего хорошего не будет, он обязательно будет впадать в блуд. Каким образом, в какой форме – это отдельный разговор.

Между прочим, помимо грубых форм блуда, о которых нечего и говорить, есть еще более тонкие и коварные формы. Бывает, что люди думают, что они не впадают в эти грубые и отвратительные формы блуда, но при этом у них есть все равно те же самые проблемы, и они считают, что в обществе своего пола они не будут согрешать, но тут как раз и находит лазейку блудная страсть. Поэтому даже больше у людей, которые пытаются жить воздержано, склонность к гомосексуализму, которая может проявляться, как кажется со стороны, довольно и невинным способом.

Поэтому должны быть жесткие правила, чтобы ни с кем не сближаться в разных смыслах этого слова, даже если это лицо твоего пола. Думать, что со своим полом сближаться можно, потому что я за собой «ничего такого» не замечаю, — это безумие. Потому что если я за собой этого не замечаю, то это говорит только об одном – что я за собой этого не замечаю, а вовсе не о том, что у меня этого нет или, тем более, что не будет.

Это особенно относится к монашествующим обоего пола, потому что монастыри – это просто питательная среда для такого рода искушений. Для того, чтобы эта питательная среда была меньше, надо, прежде всего, не иметь вот такого утучнения плоти. Грубо говоря, надо меньше есть.

Но надо сказать и другое. Очень часто люди не впадают в проявление блудной страсти, но находят большое удовольствие в том, чтобы прийти на божественную службу, со слезами там провести приятно время, испытать массу, как им кажется, очистительных душевных ощущений. Некоторые интеллигентные нецерковные люди для этого ходят в театр, а некоторые нецерковные не интеллигентные ходят в кино, а совсем ленивые смотрят телевизор. Но вот что интересно – не то, что это ничего общего не имеет с духовной жизнью, и вообще это прелесть, если люди думают, что это духовная жизнь. На самом деле таким образом проявляется страсть блуда, как говорит Лествичник.

Вот такое нарочитое благочестие, приверженность к субкультуре, скорее всего, ведет к страсти блуда. И потому действительно важно не есть. Но что это означает, и как это можно делать? Вот Лествичник специально говорит очень резкие слова против одного распространенного монашеского учения о том, чтобы сразу почти всякую еду прекратить резко. Он упоминает сочинения Евагрия и говорит, что это все равно, что сказать новоначальному, что ты должен перепрыгнуть через несколько ступеней на лестнице. В результате он прыгнет вверх, недопрыгнет и упадет – будет еще хуже.

Дальше он пишет, что мы это можем понять по своей жизни. Когда мы начинаем ставить себе какие-то особые установки, например, я не буду есть дольше, чем мне положено, то потом, в конце концов, начинаются большие искушения, и мы перестаем выполнять даже то, что раньше исполняли. То есть очень легко перенапрячься и сорваться. Это можно сказать относительно любой страсти, но здесь просто такая «азбука».

Что же надо делать? Что же он советует положительного? Прежде всего, надо отказаться от так называемой утучняющей пищи. От этого, в принципе, людям надо отказаться вообще. Я не говорю сейчас о ситуациях, когда у нас особая тяжелая работа, или когда мы и так уже измождены какой-нибудь болезнью, и врач нам предлагает побольше поесть – это я не обсуждаю сейчас.

Но в обычной жизни утучняющая пища нам не нужна вообще. Это такая пища, которая доставляет долговременное ощущение сытости. Прежде всего, конечно, это касается мяса. Что значит, что и в древности люди ели мясо? Это значит, что по праздникам иногда они его ели. Это не значит, что они его ели каждый день. В целом, хоть они даже и были мирянами, которым можно есть мясо, этой утучняющей пищи они, как правило, не ели. То есть такого вот длительного ощущения сытости, которое ведет к различным искушениям, в основном уже упомянутым, тогда просто не будет. Вот это первое, что надо сделать.

Потом второй род пищи, который надо как-то умерить – это разжигающая пища. Это та, которая сама по себе не дает особенной сытости, но как-то меняет наше душевное состояние в сторону неумеренной активности. Сейчас это не столько пища, сколько тонизирующие напитки – чай, кофе, может быть, алкоголь. Здесь надо смотреть, на кого как действует. Если кто-то от кофе спит, то это не разжигающее…

Дальше Лествичник очень предостерегает от того, чтобы разрешать пост ради дружбы. Когда к монаху приходят гости, и он думает, что вот, я их покормлю, и сам этому радуется – это лицемерное поведение. Но если мы не монахи, и к нам так гости не приходят, то у нас все равно очень много поводов для такого же лицемерного поведения. А именно: мы начинаем в постные дни приходить на какие-то дни рождения или поминки — неважно куда именно, но туда, где стол – и нам там, якобы, неудобно, и мы начинаем нарушать пост или соблюдать его не так строго, как следует.

Во-первых, в дни строгого поста можно, как правило, никуда не ходить, и уж, тем более, самим не устраивать всякие там дни рождения  и так далее. Это можно перенести куда-то, а еще лучше «замотать», грубо говоря.

Во-вторых, если все-таки есть острая необходимость куда-то пойти, то, значит, там, действительно, что-то важное, и там не будут смотреть, как ты ешь. Там, может быть, будут смотреть, как ты скажешь, может быть, будут от тебя ждать какого-то утешительного слова, если это поминки. Если есть, действительно, серьезная нужда в том, чтобы туда пойти, то тогда никакой такой проблемы не возникнет. А если просто смотрят, кто как себя вел, то тогда лучше сразу туда не пойти.

Поэтому Лествичник говорит, что когда происходит какое-то застолье, для человека, который преодолел эту страсть, — хотя преодолеть ее трудно, и никогда лучше про себя так не считать, что ты ее преодолел, — но если все же человек преодолел ее, то за застольем он просто отдыхает, и он понимает, что пища хорошая, и он может вполне получать удовольствие от пищи. Но если он борется, то для него это время искушений. Конечно, нарочито бегать от всех застолий тоже нельзя, нельзя всегда уклоняться от искушений, но, тем не менее, это время особого трудного подвига, а не время для расслабления и душевного отдыха. А для человека нерадивого – это, конечно, «чистая незамутненная радость», а точнее грязная, не разбавленная никакой чистотой. Это тоже говорит Лествичник.

Но теперь переходим к практическим нашим делам. Что из этого сделать сейчас? Сейчас мы знаем, что существуют расстройства пищевого поведения. Их, главным образом, три. Начнем с того, который благочестивые люди считают не расстройством, а признаком особого благочестия – с анорексии. Человек теряет аппетит, он перестает есть, потом возникает отвращение к еде, и дальше он может умереть, причем, не заметив, поскольку чувства голода нет, а организм при этом голодает. Очень часто такие люди умирают от голода. Летальность этого заболевания составляет 7 % — это в Европе, где медицина обладает всеми возможными научными достижениями. Это все не шутки.

Конечно, с любыми болезнями расстройства пищевого поведения надо вести себя, учитывая, что, по какой бы причине они ни возникли – по вине человека или без его вины, – наступает какой-то момент, когда поведение не контролируется, и надо обращаться к врачу. Так же и алкоголизм.

Алкоголизм чаще всего возникает потому, что человек сам виноват. Иногда он бывает наследственным, но чаще бывает, что сам человек виноват. Но когда уже есть алкоголизм, то человек на какой-то степени может осознать проблему и лечиться сам, а бывает степень, где он помочь сам себе не может, и нужна посторонняя помощь. Не обязательно это может быть медицина – могут быть и хорошие друзья, духовные руководители – как повезет.

То же самое с расстройствами пищевого поведения. Казалось бы, странное упоминание, что человек совершенный в этом отношении, сидя на каком-нибудь застолье, просто спокойно отдыхает. Как же так? Казалось бы, ему вообще надо иметь отвращение, избегать пищи как таковой, а вот нет. Отвращение и вообще избегание пищи – это свойственно для болезненного отношения, для анорексии. А для здорового человека свойственно не есть лишнего, свойственно иметь контроль над этими делами, но не свойственно не разбирать вкуса пищи, даже если он не обращает внимания на этот вкус, считая его неважным.

Конечно, бывает, что люди при разных заболеваниях теряют вкус к пище какой бы то ни было. Но это и надо воспринимать не как добродетель, а как нарушение сенсорных функций. То есть это просто некоторая инвалидность – не очень мешающая, но не очень и помогающая, ничего духовного в ней нет. Если к любой инвалидности отнестись со смирением, то она будет приносить пользу, а если без смирения — будет приносить вред. Это можно сказать о любой болезни.

А второе очень известное заболевание – булимия. Лествичник говорит, что бесы так, бывает, делают, что человек вообще не может остановиться в еде. Человек ест, ест и ест – не может остановиться никак. Действительно, когда он настолько не контролирует себя в еде, то тоже надо обратиться к врачу. Кроме того, надо понимать, что булимия опасна тем, что неожиданно может перейти в анорексию.

Булимия сама по себе вредна, конечно, потому что с таким количеством пищи организм не справляется, и с психикой у человека, который так вот живет,  совершенно точно что-то происходит: его потом начинает рвать, он пытается избавиться от пищи и так далее. Но еще опасность в том, что булимия может перейти в анорексию неожиданно, и может быть летальный исход. Мы должны понимать, что если человек еще может контролировать свою еду, то надо контролировать, а если нет – надо к доктору.

Наконец, скажем о том, что знакомо здесь многим присутствующим, наверное. Это так называемое в медицине компульсивное переедание. Это точная аналогия алкоголизма. Человек для того, чтобы «заесть стресс», для того, чтобы получить положительные эмоции, убавить отрицательные – ест. Это свойственно очень женщинам, гораздо чаще, чем мужчинам. А мужчинам, наоборот, свойственен алкоголизм. Но и там, и там химические процессы примерно одинаковые. Организм вырабатывает эндорфины, которые являются внутренним наркотиком организма, и ради получения вот этих веществ, которые вырабатываются как реакция либо на алкоголь, либо на еду, он начинает терять свои нормальные функции.

Вот это компульсивное переедание не надо выпускать из-под контроля. Это такой алкоголизм, который всегда с нами. Одно дело, когда мы, отдыхая от чего-то, получаем удовольствие от пищи, как говорит Лествичник. Недаром в церковном уставе говорится, например, накануне Великого поста, после вечерни положено «утешение братии». Термин «утешение» как раз и означает получение дополнительных эндорфинов от еды – так можно перевести на современный медицинский язык. Это то, что допустимо и полезно, если этим пользоваться подконтрольно и умеренно.

Но если это выходит из-под контроля, если я не могу успокоиться без того, чтобы поесть, то это беда. С ней надо попытаться разобраться собственными средствами. Надо понять, что на каком-то начальном этапе я оказываюсь под властью страсти объедения. И надо пытаться делать то, что велят святые отцы — есть меньше, есть только по времени, не «перекусывать». «Перекусы» должны быть запрещены или введены в определенный график. Например, для диабетиков график необходим, потому что они должны есть достаточно часто. А если у тебя нет никакой болезни, то не ешь.

Нельзя есть, если что-то просто плохо лежит. Но можно ограничивать и иначе – можно есть сколько угодно, но не больше определенного объема. Можешь хоть все сразу съесть, можешь растянуть на целые сутки, но больше ты съесть не можешь. Так тоже хорошо. Это должно более или менее соответствовать церковному уставу.

Если это никак не получается, то надо подумать о том, чт, возможно, у меня болезнь – компульсивное переедание, или (другой международный термин) binge eating — «беспорядочная еда». Тогда это повод для обращения к врачу. Жить с этим не надо, можно «доиграться».

А духовно – это так же, как жить алкоголиком. Алкоголизм – это болезнь? Болезнь. Но имеет она духовную составляющую? Имеет. То же самое с едой.

Я повторю: еда как таковая, во-первых, очень нас меняет. Во-вторых, она ведет к дальнейшим грехам или, наоборот, закрывает к ним путь. Прежде всего, это связано со страстью блуда.

И в заключение. Всякие материалисты-безбожники в XIX веке говорили, что человек – то, что он ест. Вот с этим мы согласиться не можем, человек не то, что он ест, но с некоторым уточнением это можно принять. С каким же? Человек – это то, как он ест. Насколько он это контролирует. Поэтому посты нужны, посты важны. И тем, как мы будем регулировать или не будем регулировать нашу еду, мы будем открывать себя всем остальным страстям, или, наоборот, это будет нам очень существенно помогать в борьбе со страстями, и настолько существенно, что без этого механизма все остальные вообще не будут работать.

Аминь.