Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы завершаем наши беседы на «Лествицу» в этом году, успев охватить примерно половину этой книги. Так примечательно сложилось, что именно завтра память святого Иоанна Лествичника, та, которая особого богослужения почти не имеет, но которая установлена как раз ради самого дня его кончины. Сегодня у нас день, когда пелась стихира «Душеполезную совершивше четыредесятницу», когда мы завершили всю четыредесятницу, и в другое время у нас уже просто не останется времени для этих бесед о «Лествице».

Сегодня мы не будем обсуждать никакую новую тему, взятую из «Лествицы», а только вспомним о тех, о которых уже говорили. Наверное, многие даже и неверующие люди заметят, что там было немало такого, что полезно всем людям, безотносительно к их вере. Например, что не надо злословить, не надо многословить, надо трудиться и уметь фокусироваться, собирать свои мысли и всего себя на этом деле. Это же любому полезно. Но, конечно, у Лествичника и вообще у православных людей все это не само по себе хорошо и не само по себе существует, а все это вписано в нечто более важное. Во что же более важное? В целую науку.

Мирские люди не будут говорить, что им полезно иметь память смертную. Хотя есть и такие, которые будут, есть и такие философии, и психотерапия такая есть, которая на этом основана, то есть это тоже не полное отличие христианства от мирского. Полное отличие бывает тогда, когда говорят об отречении от мира. Потому что для мирских людей отречение от мира – это значит отречение от жизни и просто какое-то жизненное самоубийство, совершенно вредная вещь. А если в христианстве, то это все иначе. Поэтому, переходя потом к разным полезным вещам с точки зрения даже светского человека, о которых мы уже отчасти услышали, Лествичник начинает все-таки не с этого, а он начинает, с самой первой главы, с отречения от мира. Потому что без отречения от мира нет никакой христианской жизни.

Но в нашем обществе существует свое представление о христианстве. Конечно, оно мирское и поэтому совершенно противоположное евангельскому и тому, которое у святых отцов и, в частности, у Лествичника. Оно заключается, повторю, ровно в противоположном, а именно: оно заключается в таком ложном представлении, будто христианство – это некоторый способ устроить хорошо свои дела в миру. То есть не только не включает отречения от мира, а наоборот: говорят, что вы, если хотите, чтобы ваши мирские дела получались, если вы хотите успеха на работе и в своих делах, если вы хотите быть здоровыми, а не больными, а если больными, то выздоравливать, то тогда давайте становитесь христианами.

Все это, конечно, абсурдные и ложные обещания, если их рассматривать всерьез. Но их можно рассматривать не всерьез, тогда в них даже будет какой-то положительный смысл. А именно, всякие игрушки полезны для того, чтобы ребенок научился любить родителей и отрабатывал на этих игрушках другие полезные жизненные навыки. Получая всякие игрушки, которые помогают нам жить в миру, если только мы их получаем в ответ на молитву к Богу, мы приучаемся знать, что Бог есть, что Бог отвечает на наши молитвы, и постепенно (или не постепенно, это уж кому как) Он и становится для нас важнее мира. Но, когда бы это ни произошло, христианство начинается только тогда, когда мы осознали, что Бог важнее мира.

Когда мы приходим в Церковь просить о том-о сем, то это хорошо, мы правильно делаем. Потому что куда же еще приходить? Приходить, конечно, надо в церковь. Но когда мы через Церковь это получим, то вместе с этим мы получим то, о чем мы и не просили. Постепенно мы получим понимание того, что нам это не надо – то, что мы получили. Нам не надо ни счастливой жизни, ни хорошей работы, ни здоровья, а нам надо совершенно другого, что может быть с этим сопряжено, а может и не быть с этим сопряжено, а может быть сопряжено с отсутствием этого. Нам надо Самого Бога. И вот когда мы это осознаем хоть чуть-чуть, хотя бы очень плохо, притом, что весь наш организм этому противится, тогда у нас начинается христианская жизнь, тогда у нас начинается отречение от мира. И вот тогда наша жизнь наполняется совершенно другим содержанием. Нам уже нужно думать, как нам этот дар (а такая настоящая христианская вера – это, конечно, дар Божий) не потерять, во-первых, это самое главное, во-вторых, преумножить. Потому что этого не хватает, надо его увеличивать. Господь его, конечно, Сам дает, но дает в ответ на наши усилия.

И вот тут возникает вся эта наука, о которой говорит Лествичник, о которой говорит наше богослужение, о которой говорит все христианство. То есть оказывается, что мы пришли не в какое-то магическое место, где можно загадывать желание, а оно либо никак не отвечает, либо исполняет желание. А мы пришли в какой-то тренажерный зал или пришли на войну (и так можно сказать). Жизнь воина заключается то в боях, то – в остальное время – в учениях. И мы совершенно не хотели провести всю свою жизнь в непрестанных тренировках, но нам предлагают именно это. Так как нам уже все равно, в чем проводить свою жизнь, лишь бы только это было с Богом, то мы это принимаем. И тогда, если наша жизнь проходит в непрестанных тренировках, то нам уже нужно иметь какие-то руководства к этим тренировкам. И одним из таких руководств, которое особенно удачно и  поэтому особенно широко предлагается, но, конечно, далеко не единственным, является «Лествица». И поэтому она нам важна.

Есть два подхода к христианству. Один ложный, но в нем тоже много хорошего. А другой – истинный. Истинный заключается в том, что мы пришли вовсе не жить, а, как говорится в апостольском чтении, которое читается во время чина крещения, умереть со Христом, в смерть Его крестимся, а вовсе не в жизнь. Конечно, для того чтобы с Ним воскреснуть, чтобы прийти в Его жизнь, но не в нашу мирскую жизнь. Это правильное представление. Неправильное заключается в том, что христианство нам поможет совладать с нашими житейскими невзгодами и приобрести какое-нибудь земное благополучие. Это не так, не поможет, а если поможет, то так, что нам потом это все станет ненужно. Но хорошо и это, потому что, начав с этого и действительно получив это, мы приходим к чему-то большему.

Поэтому «десными и шуими» («десными» – это действуя так, как надо, а «шуими» – как не надо, но так, что все равно все выходит правильно) надо так или иначе стремиться к Богу, и этому нас учит «Лествица», а также и Великий пост.

Аминь.