VI век оказался временем возникновения новых напряжений и, очень часто, разрывов как внутри лагеря халкидонитов, так и среди их противников. Частично они происходили на почве канонических разногласий (дисциплинарных), имеющих значение для истории Церкви, но не прямо для истории богословия и фи- лософии. Но все-таки, большей частью, причины тогдашних религиозных разделений были догматическими. Однако большинство сформировавшихся тогда учений едва ли дожило даже до VII века. Возникает вопрос: насколько подробно нужно изучать их в рамках общего курса византийской патристики?

Есть основания считать, что изучать их нужно подробно и даже как можно подробнее. Главных причин тому—две, историческая и логическая.

Историческая причина состоит в том, что некоторые и даже многие из этих учений, умирая, передавали эстафету учениям более поздним. Именно в учениях образца VI века следует искать исторические корни некоторых учений VII (например, монофелитство), IX (например, иконоборчество), а возможно, и XI—XII веков (например, платонизм Михаила Пселла и Иоанна Итала), а если говорить о негреческом христианском Востоке, особенно об Эфиопии,—то вплоть до учений, существующих до сих пор. Подобные исследования находятся сейчас на ранней стадии, и поэтому заниматься ими всерьез, вероятно, придется кому-то из читателей настоящей книги. В таком случае необходимо как можно точнее представлять себе догматическую «карту» VI века.

Логическая причина состоит в самом характере догматической полемики VI века. Это был период, когда едва ли не каждая из логически возможных комбинаций основных богословских категорий предшествующего периода оказалось реализованной в учении той или иной религиозной группы. Само собой разумеется, что не все такие комбинации оказались одинаково жизнеспособны, и поэтому вслед за процессом размежевания должен был неизбежно настать—и в VII веке настал—процесс объединения.

Если нас преимущественно интересует внутренняя логика догматической полемики на всем протяжении церковной истории, то мы должны как теоретически уметь рассчитать возможные пути развития богословских учений, так и практически знать, где именно тот или иной вариант догматики был реализован в исторически существовавшей религиозной группе.

Очень часто в поисках таких групп приходится забредать далеко на негреческий христианский Восток, но все-таки основное их скопление—в Византийской империи VI века.

Если бы нашим главным интересом была история Церкви, то мы должны были бы уделять различным учениям внимание, пропорциональное исторической значимости не самих учений, а связанных с ними церковных движений. Наша задача другая. Мы прослеживаем не историю Церкви как социального института, а «историю идей», существовавших внутри этого института. Историческое значение тех или иных идей определяется их значением для выработки последующих идей внутри того же потока развития богословской мысли. Вполне может быть так—и очень часто бывает,—что какое-нибудь учение-однодневка успело, прежде чем погибнуть и уйти в забвение, радикальным образом повлиять на дальнейшее развитие куда более солидных традиций. Не зная о таком кратком, но ярком эпизоде в истории «солидной традиции», мы сможем только недоумевать относительно ее какого-то странного «искривления» в такое-то время в таком-то месте… Масштабы явления в «истории идей» определяются параметрами внутренней логики, а не внешних времени и пространства (долговечности и распространенности).

Говоря о перипетиях христианского богословия в VI столетии, мы не будем говорить о несторианстве. В эту эпоху несториан- ская традиция все еще оставалась в активном взаимодействии с другими христианскими традициями Византийской империи, однако это взаимодействие больше повлияло на несторианство, нежели на халкидонитство и антихалкидонитство. Как раз на выходе из VI века несторианство вступит в более чем 200-летний период внутренних догматических споров и церковных разделений, который завершится только к середине IX века. К сожалению, подробности интеллектуальной истории раннего нестори- анства придется оставить за пределами нашей книги, в которой мы и вообще не имеем возможности уделить достаточно внимания негреческому христианскому Востоку.