Св. Иоанна Кронштадтского, со дня преставления которого исполнилось 102 года, почитают во всем мире; св. Иоанн был миссионером большей частью среди пьющего русского народа; если представители неправославных вероисповеданий приглашали его помолиться, то он никогда не отказывал, после этого некоторые из них обращались в православие; собратья-священнослужители, из тех, кто служил с ним рядом, его ненавидели; не просто мало тех, кто спасается, но те люди, которые вроде бы вели жизнь, подобающую тем, кто хочет спастись, и поэтому они надеялись на то, что они спасутся тем, что с Богом были “на короткой ноге”, тоже не спасаются; степень открытости Бога для человека зависит от самого человека, от его старания, в зависимости от этого Господь будет каждого из нас судить; не может быть никакого знания от Бога, которое не вело бы к тому, чтобы нам менять нашу жизнь; спасающиеся берутся из тех людей, откуда бы эти люди ни пришли, которые готовы менять свою жизнь в соответствии с тем, что откроет им Бог.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святого Иоанна Кронштадтского, особенно почитаемого святого во всем мире, — я даже не буду говорить “во всех частях Российской Церкви”, — включая и тех людей, которые к Российской Церкви никакого особого отношения не имеют, кроме того, что они тоже православные христиане, при этом они могут быть кем угодно – американцами, арабами, греками и т.д.

Собственно сегодня главный день его памяти, потому что как раз сегодня годовщина его преставления, а именно сто вторая. Иоанн Кронштадтский преставился в 1908 году. Как мы помним, он благотворил всем — он был миссионером. Его миссия была направлена, прежде всего, туда, где в ней нуждались. Конечно, главным образом, это был русский народ, который вроде бы и был православным, а в подавляющем большинстве уже и тогда — скорее, пьющим, чем православным.

Главной религией простых рабочих людей, среди которых жил Иоанн Кронштадтский (там не было крестьян, как правило, потому что он жил в городе), — были совсем не христианские занятия, хотя они себя и считали христианами. И вот для таких людей, совсем опустившихся, он создал дом трудолюбия в Кронштадте, и разными другими способами очень много им помогал для того, чтобы они, по возможности, меняли свою жизнь, обращаясь ко Христу.

И такими рассказами об Иоанне Кронштадтском наполнены все воспоминания о нем, какие только есть. Конечно, его миссия не ограничивалась только местным населением, потому что в Петербурге было много людей инославных исповеданий – католиков и протестантов.У нас традиционно людей этих вероисповеданий в городе было много. Так же много было и мусульман, как по всей России.

Если люди и этих вероисповеданий его приглашали помолиться, то он никогда не отказывал. По его молитвам случались исцеления и среди них самих, и их родственников. Эти люди всегда оставались ему благодарны. И дальше, хотя и далеко не всегда, но и не редко – мы знаем такие случаи, — они тоже обращались в православие.И вот таким образом он и миссионерствовал.

Иоанн Кронштадтский, с одной стороны, обличал православных за то, что они отступают от православия внутренне, оставаясь вроде бы ему верными внешне, а, неявным образом, он также обличал иерархию, из-за чего он был очень неудобен. Я уж не говорю о его собратиях и сослужителях из числа духовенства, которые его просто ненавидели, и, как минимум, один раз, а, может быть, и больше, пытались отравить. Иоанн Кронштадтский был праведник, который, по слову Писания, “тяжек есть и видим” для злочестивых, среди которых он живет, потому что даже смотреть на него им тяжело, он был для них непереносим.

Но помимо этого он проповедовал и тем, которые, казалось бы, никакого отношения к Церкви не имели и интереса не проявляли. И, тем не менее, они именно у него и интерес проявляли, и на самом деле обращались в православие.И вот это очень соответствует тому, что мы сегодня читали в Евангелии. А именно, читали мы Евангелие от Луки субботы перед Рождеством Христовым. Такое чтение не всегда приходится на память Иоанна Кронштадтского, а вот только сегодня совпадает с субботой перед Рождеством Христовым.

И сегодня мы читали разные притчи о Царствии Небесном и о Страшном Суде. И вот некто по поводу притчи спросил: правда ли, что мало кто спасается? На что Христос ответил уклончиво. Если поверхностно смотреть Его ответ, то кажется, что Он ответил просто утвердительно (что, действительно, мало кто спасается). В каком-то смысле это тоже будет правильное понимание, но слишком поверхностное. А если глубже смотреть, то Он ответил уклончиво, потому что объяснил гораздо глубже.

При поверхностном понимании ответ был такой: подвизайтесь войти в узкие врата. То есть, действительно, трудно спастись. Пропускная способность у таких врат маленькая, и косвенно это свидетельствует о положительном ответе, что, действительно, мало спасающихся, и предложении оказаться в этом малом числе.

Но дальше Христос продолжает объяснять, из чего становится видно, что это объяснение неудачное. И Он говорит сначала нечто еще худшее, чем только что сказал, а именно, что многие будут такие, которые скажут господину чертога, то есть Богу, так как чертогом здесь является Царствие Небесное: не перед Тобой ли мы проводили всю свою жизнь, ели и пили, и как же Ты сейчас нас не пускаешь? А Он отвечает им все равно: истинно говорю, что Я вас не знаю.

Что значит “не знаю”? Господь же всех знает. Но вот Он именно знает, что Он их не знает. Он знает, кто они такие, но Он их не знает в качестве своих близких, и поэтому они не могут войти в Царствие Небесное.

То есть оказывается, что не просто мало тех, кто спасается, но те люди, которые вроде бы вели жизнь, подобающую тем, кто хочет спастись, и поэтому они надеялись на то, что они спасутся тем, что с Богом были “на короткой ноге”, — тоже не спасаются. Не надо думать, что речь идет только о фарисеях того времени. Кстати, там про фарисеев ничего специально не сказано, а говорится ученикам и другим слушателям.

Конечно, можно это отнести и к фарисеям того времени, но нам это важнее отнести к самим себе, потому что мы православные христиане, которые тут все время с Богом общаемся, все время о Нем говорим, все время присутствуем за богослужением, часто причащаемся Святых Христовых Тайн, но дальше возникает у нас такое ощущение, что вроде мы с Богом как-то очень близко сходимся, будто бы мы к Нему привыкли, и Он к нам. Я уж не знаю, привык ли Он к нам или нет, но на самом деле это нас само по себе нисколько не приближает к Царствию Небесному.

Дальше Христос продолжает и говорит тут нечто совсем странное после того, как Он уже объяснил, что все эти люди в Царствие Небесное не войдут. Он говорит, что многие придут из самых разных земель — то есть, очевидно, что речь идет не о народе израильском, а вообще о непонятно откуда взявшихся людях, — и возлягут в Царствии Небесном.

То есть Он говорит, что спасется мало. Потом говорит, что те, кто вроде и должен спастись, многие не спасутся. А потом вдруг немотивированно говорит, что очень многие те, кто вроде бы и не должны спастись, спасутся.

Поэтому опять становится непонятно, много ли их спасается или не много. По крайней мере, из тех, кто старается спастись, очевидно, немного. А вообще из тех, кто спасется, непонятно сколько, возможно, что и многие. Ведь Он прямо говорит, что многие возлягут в Царствии Небесном, которые придут только не от Израиля, а от разных мест. Слово “многие” здесь употребляется.

Поэтому получается, что спасутся немногие, и в то же время, получается, что спасутся многие. Видимо, разгадка в том, что из тех, кто ожидает себе спасения, спасутся не многие, и даже никто из тех, кто просто ожидает того, что за свои какие-то дела он будет спасен. В тоже время, кто может быть так и не ожидает спасения, или те, которые, по мнению первых, ожидающих своего спасения, никак не должны спастись, тем не менее, многие из них спасутся.

И вот в том, что мы сегодня читали, никакого дальнейшего объяснения нет. Но Евангелие не сводится к тому, что мы сегодня прочитали, – мы знаем там другие места, из которых можно понять, что имеется в виду. Например, есть притча о добром самарянине, которая тоже не так давно звучала в нашем храме. Там спрашивается, кто же тогда ближний – самарянин или еще кто-то?

То есть Господь судит каждого человека в меру того, что делал, исходя из того, что он мог. А то, что он мог, включает в себя и то, что он знал. Господь, если мы стремимся Его узнать, именно для нашего спасения открывает все больше и больше, но не всем открыто одинаково. Он Сам знает, сколько кому открыто, насколько степень открытости зависит от самого человека, от его старания. В зависимости от этого Господь будет каждого из нас судить.

И Он знает о каждом из нас то, что мы ни про кого другого не знаем. Мы, если захотим, я подчеркиваю, только если захотим, а не просто так, можем узнать сами про себя. Надо просто понимать, что Господь нам все откроет, все, что нужно для нашего спасения. Это будет не только когда-то в будущем, а это совершается уже сейчас. Поэтому мы должны обратиться к Нему, чтобы Он это сделал.

Для этого мы должны молиться. А что такое молитва? Это правильное расположение души к Богу. Это не просто наше желание чего-то узнать, это желание узнать и исполнить. Узнать для того, чтобы исполнить, то есть сделать в соответствии с этим знанием, меняя свою жизнь относительно этого знания. Не может быть никакого знания от Бога, которое не вело бы к тому, чтобы нам менять нашу жизнь. Это единственная цель всякого нашего знания – достигать Царствия Небесного, меняя свою жизнь, которая от Царствия Небесного далека.

Если же мы не хотим менять свою жизнь, а просто хотим что-то узнать, значит, мы тем самым считаем, что для Царствия Небесного нам особо меняться не надо, что уже и так нам хорошо, и то Царствие Небесное, в которое мы верим, на самом деле находится у нас внутри, и другого нам не надо. Потом, правда, выяснится, что то, что у нас внутри, далеко не так приятно, как нам казалось, пока мы были одурманены, как какие-то пьяные миром сим и прочими нашими здешними удовольствиями и интересами.

Поэтому не будем ничего бояться, не будем бояться, что мало есть спасающихся, будем помнить, что их много, но также будем помнить, откуда они берутся. А они берутся из тех людей, откуда бы эти люди ни пришли, которые готовы менять свою жизнь в соответствии с тем, что откроет им Бог.

Эти люди как раз и были теми, кому проповедовал Иоанн Кронштадтский. Не будем считать, что мы как-то особенно близки к Богу или даже к Иоанну Кронштадтскому, хотя мы ему особенно близки, потому что мы живем с ним в одном городе. Но близость должна быть в том, что мы можем к нему особенно обратиться, и тем более в сегодняшний день, для того, чтобы нам с ним оказаться близко в Царствии Небесном.

Аминь.