Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы слушали Евангельское чтение о том, как сыны Заведеевы, Иаков и Иоанн, подходили к Иисусу и, несмотря на ропот всех остальных, просили от Него некой особой милости, чтобы сидеть в Царствии Небесном одесную и ошуюю. А, может быть, даже не в Царстве Небесном – трудно сказать, что у них было в голове. Может быть, они думали о земном царстве.

Когда они это спросили, а вопрос был явно неразумный, Иисус ответил так, чтобы у нас уже точно не оставалось сомнений, что вопрос был неразумный. Он им сказал, что вы не знаете, чего вы просите. И дальше почему-то их спросил. Казалось бы, на этом надо было прекращать разговор, раз спросили какую-то глупость – объяснить, и больше не о чем разговаривать. А оказывается, что с этого-то разговор и начинается.

Тут Он их спрашивает: «можете ли вы пить ту чашу, которую Я буду пить, и крещением креститься, каким Я буду креститься?» Причем явно понимая, что они не понимают, о чем речь. А они отвечают «можем» — по-прежнему не понимая о чем речь. Тогда Иисус им говорит, что так все у вас и будет — вы будете пить ту чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещаюсь.

С точки зрения какого-нибудь внешнего человека, который смотрит на эту беседу просто как на обычную беседу, можно сказать, что здесь просто пользуются доверием и малопонятливостью, скажем так, молодых людей для того, чтобы их вовлечь в тяжелую историю, которая будет стоить им много чего и, вероятно, жизни. Кстати, так и произошло — жизни им это стоило (если не Иоанну, то Иакову).

А если посмотреть изнутри, то, конечно, это выглядит иначе. Таковы наши отношения с Богом. Даже если мы правильно обращаемся к Богу, то все равно мы еще Бога не знаем. Поскольку узнавание Бога – бесконечный процесс, то правильно сказать, что и никогда не узнаем вполне. Но на каком-то этапе мы не знаем совсем.

Тем не менее, хоть и нет никакого знания, но есть общее доверие, и поэтому есть желание быть с Богом. Тогда уже, действительно, все равно, что мы не знаем, в чем это выражается. Это не очень для нас важно. Хотя, в принципе, нам важно, будем ли мы жить, или нас убьют – неплохо бы узнать, но не очень важно. Важнее быть с Богом. Поэтому когда мы обращаемся к Богу, мы не думаем о таких мелочах.

Тогда получается, что все было очень разумно со стороны Иакова и Иоанна. Они хотели быть с Богом, и Он им сказал, что вы можете со Мной быть. Вернее, Он их спросил сначала, действительно ли они  могут, хотят быть с Ним? В данном случае «можете» и «хотите» означает одно и то же. И они ответили «можем». Конечно, можно добавить, что они не понимали, в чем это состоит, но нам это неважно, потому  что только важно «быть с Тобою».

Понимая все это, Он им и отвечает, что тогда все так и будет. Конечно, это относится не только к ним, но относится к каждому из нас. К Богу нужно отнестись с доверием. Нужно не спрашивать никого – ни Бога, ни самих себя, ни окружающих –  о том, что будет, как будет, как изменится моя жизнь, если я пойду за Богом, если я пойду за Христом.

Понятно, что она изменится сильно, в том числе и как-то нежелательно с точки зрения мирских интересов, — это тоже понятно. Все остальное непонятно, но не надо на это обращать внимание. Надо обращать внимание только на то, чтобы идти за Богом и не отпасть. А если все-таки отпали, перестали идти, то надо покричать вслед, и Он обернется  и, как утопавшему Петру, даст руку, и тогда мы все равно не пропадем. Пропадем мы только в одном единственном случае – если мы не просто отпадем, а решим, что нам так лучше, и променяем Его на те блага, которые получим вместо Бога в миру. Почему бы не получить? Получают же люди? И мы получим, если отпадем. Тогда, конечно, уже гораздо меньше шансов, что мы спасемся, хотя все равно они есть.

Поэтому будем смотреть на пример сынов Заведеевых, понимать, что мы, хотя легко можем сейчас объяснить, чего не понимали они, но на самом деле мы понимаем не больше, чем они, хотя и иначе, а суть та же самая, и вдохновляться в своей жизни тем, что и нам дается не меньше, чем им. Они имели Бога, Который был с ними, ходил рядом с ними, но Он был отделен от них, как всякий человек отделен от другого человека. А с нами Он соединен так, как с ними Он еще соединен не был, – с нами Он в Евхаристии, в причащении. Когда мы видим человека, то мы все равно не можем с ним составить одно целое, никогда и никак, а если с Богом в таинстве Евхаристии, то как раз тогда и получается, что мы все становимся Телом Христовым, которое является Церковью.

Аминь.