Основатели Валаамского монастыря Сергий и Герман особо почитаются в Петербурге и на Северо-Западе, но важны для всей Российской Церкви; в XIX веке произошло возрождение Валаамского монастыря, в котором действительно учили молитве; после революции остров Валаам отошел Финляндии, поэтому монашеская жизнь на нем продолжалась еще несколько лет; после того как Православная Церковь Финляндии отошла под Константинопольский патриархат, там был введен новый стиль и произошло разделение среди монахов;часть монашествующих, которых выгнали в 20-е годы за истинное православное исповедание с Валаама, переселились в Петербург; на Валааме учили стяжанию внутреннего мира, внутренней молитве, внутренней памяти Божией.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память Сергия и Германа Валаамских. Эти святые особо почитаются в нашем городе и в нашем Северо-Западном крае, хотя, может быть, во всей остальной российской Церкви они не так сильно почитаются. Но они очень важные святые для всей Российской Церкви, включая и Зарубежную. Почему же они такие важные?

Конечно, ответ простой: потому что они основали Спасо-Преображенский монастырь на острове Валаам в Ладожском озере. Обычно так и бывает, что если какие-то святые основали монастырь, потом там жили монахи, которые признали их святыми, совершали им службу, и если потом монастырь стал влиятельным и важным в церковной жизни, то почитание этого святого распространяется далеко за пределы той местности, где находится монастырь, и становится общецерковным.

А если какой-нибудь святой вообще не основал монастыря, а так и подвизался в глуши? Никто к нему особо не пришел. Или, может быть, основал монастырь, но он был какой-то не влиятельный. Скорее всего, о таком святом никто и не узнает. И хотя эти святые не меньше тех, о которых все знают, знать их будут очень немногие, может быть, даже никто не будет о них знать. Почитать их тоже будут очень немногие. Так что, кого мы знаем во святых и те, кто на самом деле принадлежат святым, но о которых мы не знаем – это различные категории. И вот почему же нам так важна память Сергия и Германа?

Понятно уже из того, что я сказал, что это вопрос можно сформулировать иначе: почему нам так важен Валаамский монастырь? Это ясно из его истории, причем не из давней какой-нибудь истории, а именно недавней. К XVIII веку этот монастырь пришел если не в запустение, то в большой упадок. А к концу XVIII века, когда в Российской Церкви императрицей Екатериной II, совершенно не принадлежавшей к Православной Церкви, были введены всякие нехорошие меры против монастырей, Валаамский монастырь практически уничтожился.

Но в самом начале уже XIXвека он оказался одним из тех монастырей, которые стали возрождаться. Тогдашнее возрождение русского монашества совершалось преимущественно на северных землях и в большой степени именно в Валаамском монастыре. Поэтому уже в середине XIXвека, и тем более к концу XIX века это был один из самых больших, и не просто больших, а духовно самых лучших монастырей. Там, действительно, учили молитве, а не только физическому труду.

Это не было тем, что в советское время назовется колхозом, но состоящим из монахов, какими в ХIXвеке в России были большинство монастырей. В этом монастыре действительно была духовная и интеллектуальная жизнь, была очень большая хорошая библиотека.

Но получилось так, что революция не прекратила жизнь в этом монастыре, потому что, по тогдашним условиям распада Российской Империи, остров Валаам отошел Финляндии, где не было никакого коммунизма. Таким образом, монастырь получил еще несколько лет свободной жизни. Но почему только несколько лет, а не несколько десятков лет?

А потому, что Финляндская православная Церковь отошла под Константинопольский патриархат, а Константинопольский патриархат, в свою очередь, настоял в 1924 году, — то есть всего лишь семь лет прошло после революции, — чтобы всюду вводился новый стиль, и эта календарная реформа, которая так усиленно насаждалась, была большой реформой в пользу экуменизма.

И в Валаамском монастыре произошло разделение монахов. Те монахи, которые строго держались православия и поняли, что Константинопольский патриарх, которому они вроде бы должны подчиняться, отступает от православия, сказали, что ни в коем случае не будут принимать новый стиль. Но на них обрушились репрессии, и через некоторое время их просто выгнали из монастыря – они отправились кто куда. Это было в 26-27-х годах.

Оставшиеся на острове монахи пожили в монастыре еще какое-то время до тех пор, пока в сороковом году остров Валаам не отошел к советской власти. Советская власть уничтожила монастырь, конечно, но монахи успели спастись и в Финляндии смогли создать Ново-Валаамский монастырь, который поныне существует, но православия там сроду не было, а лишь внешность православия сохранилась.

А что касается острова Валаам, то он больше уже не стал православным монастырем, потому что после войны большевики его использовали как поселение калек, инвалидов войны, которых свезли из крупных городов, чтобы они не портили вид. Там они жили очень долго, еще в семидесятые годы некоторые оставались живы, хотя многие уже и умерли. Вот так использовался остров Валаам.

Постепенно, в основном, уже в 70-е годы, оставшихся калек эвакуировали куда-то и стали создавать что-то вроде музея-заповедника. Туда ездили экскурсии. Продолжалось это тоже недолго. А уже с 88-го года там Московская Патриархия все захватывает, выгоняет местных жителей, которые, конечно, не жили до революции, но в советское время они там поселились, когда уже не стало монастыря. И в ближайшее время настоящего православия там ожидать нельзя.

Но вначале я сказал, что были монашествующие, которых выгнали в 20-е годы за истинное православное исповедание с Валаама. Вот эти монашествующие несли православие в самые разные места, и мы являемся тоже их наследниками.

Во-первых, значительная их часть переселилась в Петербург. Часть монашествующих попросила разрешения советской России, поскольку, вроде бы, советская Россия не выступала с гонениями на веру официально. В стране был тогда НЭП, жизнь была мирная, а это были люди простые, не имевшие возможности особо выяснять что и как, поэтому они обратились в посольство советской России в Финляндии. Там их гостеприимно пригласили, и часть монахов-исповедников переселилась в Петроград.

В Петрограде у них был неформальный монастырь, а именно, около Смоленского кладбища в доме, который ныне снесен — на этом месте стоит какая-то советская постройка, — в коммунальной квартире жили эти самые монахи. И вот так, с негласного разрешения властей, монастырь просуществовал несколько лет, но поскольку эти монахи в 1927 году не приняли сергианство, когда митрополит Сергий изменил православию, то они оказались в оппозиции.

Несколько лет еще так можно было жить, но потом стало нельзя, и в 1932 году их всех разгромили. Сначала громили тех, кто не признавал Сергия, а потом уже и тех разгромили, кто его признавал. Все кончили свою жизнь в ссылках, если кто еще мог туда доехать. Вот среди этих монахов был родственник одной нашей монахини, и он даже не доехал до места ссылки в Казахстане. Умер в пути, потому что в тяжелых условиях двигались очень долго.

А другие не поверили советской власти, отказались возвращаться в Советский Союз, а отправились кто куда. Так они оказались во Франции, в Америке – всюду, где были православные русские люди. Они влились в Зарубежную Церковь и там передали традиции валаамского монашества. В частности, они вдохновляли отца Серафима Роуза в Америке, потому что он тоже смог познакомиться с наследниками Валаамской духовной жизни.

Получается, что и через Зарубежную Церковь, и через катакомбную Церковь конца 20-30-х годов и даже через новомучеников, по крайней мере одного из них, иеромонаха Арефу, мы наследуем традициям Валаамского монастыря. Но это, конечно,все хорошо, но самое главное наследовать им в духовной жизни. Для этого надо стремиться к тому, к чему стремились они.

К чему особенно стремился Валаамский монастырь? Чему там особенно учили в конце XIX и в начале XX века? Благодаря чему там остались в таком значительном количестве верные люди Православной Церкви?

Там учили Иисусовой молитве. Постоянной внутренней молитве как деланию монаха. Не физическому труду, как главному деланию, хотя физический труд необходим, не поеданию куличей на Пасху, которые вообще не нужны, и на Валааме этим сильно пренебрегали — многие жили по строгим уставам и даже постились круглогодично, — а именно стяжанию внутреннего мира, внутренней молитве, внутренней памяти Божией.

Вот в этом мы и должны быть учениками Сергия и Германа, и всех их учеников, которые были в их монастыре после них.

Аминь.