Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Продолжаем наши службы в карантинных условиях, и сегодня мы служим накануне субботы Акафиста, что само по себе празднично и прекрасно, и мы служим не только в церкви при закрытых дверях, где, надеюсь, сегодня служила наша матушка, но и в других местах. Например, я сегодня служил в одной из домовых часовен.

Но где бы мы ни служили, главное, что мы служим, причащаемся, и ничто не должно нашу основную церковную деятельность менять – надо чтобы были службы, молитвы, а к ним же относятся проповеди и беседы. Поэтому продолжаем наши беседы на святого Максима Исповедника.

Сегодня длинная группа глав, в которых речь идет о том, как нам не поскальзываться, не принимать всякие дурные помышления на ближнего. Первая глава из этой серии констатирует как припев, напоминает то, что уже много раз было говорено:

«54. Если, по словам Божественного Апостола, все дары Духа имеющий, любви же не имеющий никакой не получает пользы: то какое должны мы употребить тщание, дабы стяжать ее (1 Кор. 13, 3)».

Дальше речь пойдет о том, какое конкретно нам употребить тщание, и каждая глава будет говорить о каком-то одном аспекте такого тщания.

«55. Если любовь искреннему зла не творит (Рим. 13, 10); то завидующий брату, приводимый в печаль его доброю славою, помрачающий злоречием его репутацию, или по злонравию наветующий на него, не делает ли себя чуждым любви, и повинным вечному осуждению?»

Здесь не только утверждается, что завидовать плохо, но и объясняется, в чем зависть может проявляться. Причем проявления такие, что люди часто этого вообще не замечают. То есть если спросить его, зачем ты это сказал, то он будет мяться и искренне не понимать, зачем же он это сказал. А это зависть, и надо эти стандартные, но коварные проявления зависти знать. Перечислим еще раз.

Первый критерий: «приводимый в печаль его доброю славой». Если кто-то о нем говорит, что этот человек надежный (так еще можно перевести слово, употребленное Максимом) и хороший, то это приводит в печаль, хочется возражать, ощущаешь какое-то внутреннее несогласие, даже если молчишь. Это уже признак зависти. А если ты не молчишь, а еще говоришь, что с одной стороны так, но с другой еще вот это бы сказал о нем, то это уже проявление в слове зависти. И это уже хуже, чем внутри себя. Вот на этом надо себя ловить. Когда тебя задевает, вызывает какую-то печаль или примесь печали то, что о ближнем твоем кто-то доброго мнения.

Второй критерий: «помрачающий злоречием его репутацию». Это когда ты не просто думаешь, но и говоришь что-то такое, чтобы о человеке думали хуже. Часто это проявляется не в том, особенно в наших смиреннословствующих православных кругах, что кто-то про кого-то говорит, что вот он плохой – нет, так обычно на коммунальной кухне соседки говорят, — а у нас говорят так: да, он, конечно, хороший… — а дальше рассказать что-нибудь такое, чтобы у человека возникло ощущение, что вовсе даже и нехороший, повергнуть его в сомнение. Это тоже стандартное проявление зависти.

Третий критерий: «по злонравию наветующий на него». Это совсем грубо: когда человек, исходя из собственного своего злонравия, наветует на человека, то есть говорит какие-то вещи, которые для него заведомо не являются истинными. Я подчеркну: это не только вещи, которые заведомо ложные, то есть человек знает, что это не так, но врет, чтобы о человеке подумали плохо, и это в чистом виде навет, но сюда относится и то, что не является достоверно известным. То есть ты точно не знаешь, так это или не так, но говоришь так, будто бы точно знаешь. Это тоже навет.

«56. Если любовь есть исполнение закона (Рим. 13, 10): то памятозлобствующий на брата, уготовляющий ковы ему, проклинающий его, и радующийся падению его, не есть ли законопреступник, и не достоин ли вечной муки?»

Итак, если любовь требуется законом, является его полнотой, то тот, кто нарушает любовь, тот законопреступник, поэтому достоин вечной муки. Это общая, рамочная логика этой главы. А конкретно здесь сказано о памятозлобии: ты когда-то претерпел зло от брата и так и не можешь его простить, что само по себе плохо. Но если ты ему еще уготовляешь ковы, проклинаешь его, и – тут тонкая вещь – радуешься его падению, — то это усугубляет.

В мирской жизни люди обычно злорадствуют, когда у тех, кого они не любят, происходят какие-то мирские неудачи. А у нас, бывает,  радуются именно падению. Это когда ты сознаешь, что человек какой-то согрешил, или есть вероятность, что он согрешил, и тебя это не печалит, а радует, и у тебя такое внутреннее торжество, что вот я же говорил, я же подозревал, теперь будет с этим легче и т.д.

Конечно, бывает, что какие-то грехи наших ближних, которые проявились воочию, действительно, что-то облегчают, может быть, и в этом есть что-то и хорошее. Скажем, если он был такой коварный и опасный человек, и это было невозможно никому доказать, и вдруг это проявилось, то это хорошо. Но это тоже не должно радовать, потому что никакой личный грех не должен радовать.

Но здесь даже не об этой ситуации речь, а когда у тебя какое-то внутреннее соревнование с человеком, а это и есть зависть, и когда ты узнаешь, что он от тебя сильно отстал, впав в какой-нибудь грех, у тебя это вызывает некое удовлетворение, как будто бы восстановилась какая-то правда, хотя здесь нет никакой правды, а только еще больше неправды. Это, конечно, нарушение любви и нарушение закона Божиего, что делает человека повинным муки вечныя.

«57. Ежели оклеветающий брата, и осуждающий брата оклеветает закон, и осуждает закон (Иак. 4, 11); закон же Христов есть любы (Ин. 13, 34): то клеветник не отпадает ли от любви Христовой, и не делается ли сам для себя виновником муки вечной?»

Было сказано о навете, а теперь дополнительно о клевете. В нее легко соскользнуть, а опасность ее настолько велика, что она одна приводит к совершенной погибели душевной. Это здесь сказано для того, чтобы объяснить важность темы следующих трех глав.

«58. Не предавай слуха твоего языку клеветника, ниже языка твоего слуху любящего злоречие, с удовольствием говоря, или слушая речи против ближнего: да не отпадешь от любви Божественной, и окажешься чуждым вечной жизни».

Когда это читают разные люди, особенно молодые, то кажется, что все понятно, все совершенно легко. Действительно, теоретически, здесь все просто: если человеком плохое говорится, но это бездоказательно или доказательств недостаточно, или они неточные, а говорится, будто бы они точные, то это клевета, слушать это не надо. Но при такой теоретической простоте, это очень сложно для исполнения, потому что не только опытом мирской и исторической жизни, но опытом монашеской жизни известно, насколько тяжело противостоять клевете.

Обычно, когда говорят что-то такое резко клеветническое впервые, у человека, который слышит, это вызывает отторжение. Это для него непривычно, это создает для него какой-то дискомфорт, и, не потому, что он добродетелен и умеет что-то делать с клеветой, а просто для стабилизации своего состояния ему хочется это отбросить. Часто это удается, и тогда это хорошо.

Но бывает, что имеешь дело с клеветниками, клевета которых действует по капле, а вода камень точит. Тогда этот механизм не сработает, потому что сначала он будет отбрасывать клевету, а она опять будет подходить, подходить, подходить, и человек, в конце концов, сдается. Если человек действует вблизи, или даже не вблизи, а просто регулярно, а тот, на которого клевещут, где-то дальше, то для тебя становится реальностью то, что он плохой.

А человек склонен принимать чужие мнения за свои, когда для него субъективно становится так, что для него все вокруг, на кого он может посмотреть — это, может быть, два-три человека, с которыми он заперт в общем пространстве, — тоже так считают. Причем, это настолько сильнодействующий фактор, что по психологическим экспериментам 1960-х годов выяснилось, что примерно 60% людей будут говорить на черное, что это белое, или уж, по крайней мере, на синее, что это зеленое.

Конечно, я сейчас говорю не о монахах, которые специально учились и тренировались, а просто о людях: вот они здесь просто не имеют никаких шансов. Поэтому клеветник, если ему дать достаточно времени, — а, как правило, не очень-то и много, — всегда преуспеет. Если клеветать один раз, то чтобы преуспеть в клевете, надо клеветать так, чтобы это было в резонанс с настроением того, кто слушает. А если это будет исподволь, и даже если это будет отторгаться теми, кто должен поверить клевете, то 60% людей это все равно примут — и тут без вариантов. Остальные 40% будут принимать или нет в зависимости от того, насколько сильно надавят. И совсем небольшое число действительно никогда не примет клевету.

Монахи должны быть тренированными людьми, специально должны для этого тренироваться, чтобы не принимать клевету. Вопрос – как это сделать, но сейчас мы рассуждаем не о том, как это сделать, а о том, что это нужно сделать, и какой должен быть стимул для того, чтобы это сделать – это проблема, и ей нужно заниматься, а не думать, что ты такой умный и клевете не поверишь.

«59. Не принимай укоризны на отца твоего, и не поощряй того, кто его бесчестит; да не прогневается на дела твои Господь, и потребит тебя от земли живых».

Конечно, особенно выделяется клевета на духовного отца, — а тут речь именно о духовном отце, потому что мы говорим о монашеской литературе сейчас. И если вообще принимать клевету на кого-то плохо, то здесь особенного плохо, потому что эта клевета имеет целью не просто разрушить твои какие-то внутренние, душевные и внешние связи, а именно отсечь тебя от того корня, который тебя, может быть, соединяет с самим православием и монашеством.

«60. 3агради уста клевещущему в слух твой, да не согрешишь с ним двойным грехом, и сам приучась к сей страсти пагубной, и поношение им ближнего не пресекая».

Почему нельзя клевету даже слушать, и ты обязан затыкать клеветника каким-то образом, в крайнем случае, должен сам уйти, если нельзя его рот просто взять и заткнуть физически? Потому что иначе будет два греха. То, что ты сам это слушаешь, – это уже грех. Ты уже понял, что он клевещет, ничего полезного здесь нет, перестань слушать, а если не перестал – согрешил. А то, что ты позволяешь ему продолжать грешить клеветой – это тоже твой грех.

«61. Аз же глаголю вам, говорит Господь, любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас, молитеся за творящих вам напасть (Мат. 5, 44). Для чего заповедал Он сие? – Для того, чтобы освободить тебя от ненависти, огорчения гнева, памятозлобия и сподобить величайшего стяжанья совершенной любви, которой невозможно иметь тому, кто не всех человеков равно любит, по примеру Бога, всех человеков равно любящего, и хотящего всем спастися, и в познание истины приити (1 Тим. 2, 4)».

На этом сегодня закончим наши главы. И смысл тут такой: если у тебя будет, что делить с людьми, не будешь их ровно любить, то тебе будет особенно трудно заслониться от клеветы. С другой стороны, если ты будешь понимать, какая опасность клеветы, насколько необходимо ее не принимать, от нее заслоняться, тебя это приведет к тому, чтобы любить всех.

Тема клеветы очень связана с темой зависти, которую мы сегодня начали вместе со святым Максимом. Зависть успешно заставляет нас верить клевете. Зависть заставляет нас ждать от человека что-то плохое: он ведь не такой хороший, как кажется другим, а я давно про него знал, что он с гнильцой. Завить нас прекрасно готовит к тому, чтобы соглашаться, а не бороться с клеветой.

С другой стороны, если мы будем бороться с клеветой, то это поможет нам побороть зависть. Когда мы начнем ловить себя на том, что мы легко верим каким-то плохим известиям про кого-то, то это повод спросить себя: а не зависть ли это наша к этому человеку? И если ответ положительный, то нам есть над чем работать.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)