Юродивые появляются тогда, когда в христианском обществе живут не по-христиански. Больше всего юродивых было на Руси, но юродство идет из Византии. Византийское юродство отличалось от русского: византийские юродивые вели себя как великие грешники и оскорбляли лучшие чувства окружающих христиан. Господь являл подобных святых тогда, когда христиане теряли понимание внутренней сути христианства. Внутреннее подражание юродивым в непрестанной молитве и покаянии ведет к некоторому внешнему юродству.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы слышали в Евангелии рассказ о том, как Господь исцелил двух слепцов, сказав: “По вере вашей да будет вам”. И действительно, слепцы исцелились, т.е. они были верующими. Но очень часто в христианском обществе бывает совершенно иначе: существует вроде бы сообщество христиан, существует даже христианское государство, но вера там такова, что жизнь верующих ниже всякой критики. И вот, как раз в это время появляются в христианском мире юродивые. Больше всего святых юродивых, как известно, было на Руси. И для всех нас сейчас, не только для русских, но и для православных в других странах, примеры юродивых сразу же вспоминаются русские. Но хотя на Руси юродивых было больше, появилось юродство в Византии. Мы не можем точно проследить, как оно появлялось; очень отрывочные сведения о самых ранних примерах юродства дошли до нас, может быть, даже из IV века и точно, что из V-го; во всяком случае, первый юродивый, житие которого известно и который еще при жизни почитался святым очень многими, жил в VI веке, как раз в течение почти всего этого века, довольно долго он жил, — это преподобный Симеон, память которого мы сегодня совершаем. А спостник его Иоанн — это человек, который был с ним рядом, и с его слов, а может быть, в значительной мере и им самим, написано сохранившееся житие Симеона Юродивого. Святой Симеон впервые в истории христианства явил подвиг юродства во всей его полноте и так, что все должны были видеть, как этот подвиг совершается. Он совершал свой подвиг в Эдессе, в Сирии, но слава о нем шла по всей Империи.

Что же это за подвиг юродства? Поначалу, в Византии, это было несколько не то, что мы привыкли видеть в России. Русские юродивые чаще всего обличали несправедливость, обличали какие-то пороки людей довольно прямо и в то же время помогали окружающим. Мы можем вспомнить святую Ксению Петербуржскую и юродивых Древней Руси, которые иногда вели себя вызывающе, но в основном по отношению к сильным мира сего. Но византийские юродивые вели себя вызывающе по отношению абсолютно ко всем, особенно преподобный Симеон Юродивый, а потом и Андрей Юродивый, который ему подражал. Они были, можно сказать, бичом для нормальных христиан, для обычных людей, живущих по-христиански в городах. Они оскорбляли их в лучших чувствах, именно специально. Они делали все то же самое, что делали люди крайне порочные и хулиганы. Например, святой Симеон приходил на рынок и разбрасывал лотки или хватал с них, что попадется. Конечно, можно сказать, что он не воровал, потому что он потом взятое выбрасывал или кому-то отдавал, но и в наше время много хулиганов, особенно подростков, которые делают то же самое. Поэтому, если судить по внешности этих его поступков, то ничего в них хорошего не было. Но этимдело не ограничивалось. Не только так он вызывал против себя негодование вполне порядочных людей, которые его прогоняли и даже били, но он вел себя вопиющим образом антихристиански. Он ходил по городу голым; он публично испражнялся — специально, чтобы все на него смотрели и испытывали отвращение; он заходил голым в женские бани — тоже для того, чтобы вызвать негодование, а самому ему было все равно, женские это бани или мужские, потому что он действительно победил в себе всякие блудные устремления. И так он оскорблял людей, можно сказать, в лучших чувствах, т.е. он действительно старался вести себя так, чтобы выглядеть как можно отвратительнее, как можно неудобнее в глазах всех. Он общался с блудницами и вел себя просто “образцово” — согласно тому образцу, как должен себя вести великий грешник, а не православный христианин. Другое дело, что в то же время он не впадал в те грехи, которые ему приписывали потому, что внешне было похоже, что он в них впадает; например, он, конечно, не блудил, — но внешнему наблюдателю даже и этого нельзя было утверждать. Но конечно те, кто могли наблюдать его внутреннюю жизнь в одиночестве (в частности, это мог делать святой Иоанн; но вообще таких людей было очень мало, их почти не было, потому что святой Симеон тщательно скрывал свою внутреннюю жизнь), они видели и другое — как он молится, как он переносит тяготы дневные и ночные (а по ночам в Византии тоже бывали холода), как он живет без крова над головой и переносит насмешки и побои. Но зачем нужен был такой странный подвиг?

Конечно, можно сказать, что подавляющему большинству православных христиан и даже подавляющему большинству святых такой подвиг не нужен. Потому что есть некоторые подвиги, о которых святые говорят, что надо смотреть на такие подвиги со стороны, подражать им в отдельных деталях, но самому этому образу жизни не подражать, потому что для него нужно особое призвание свыше. Безусловно, к такому особому подвигу, к которому нужно особое призвание свыше, относится юродство, равно как и столпничество, например, которое появилось примерно в это же время, может быть, чуть-чуть раньше. Действительно, бывают какие-то особые виды аскезы, которые более-менее нормального человека просто погубят, он совершенно не сможет их перенести, и вместо того, чтобы исполнять какие-то добродетели, через которые он способен усовершенствоваться, этот человек просто сорвется и не сделает вообще ничего. Но это не значит, что не бывает других людей, которые могут так жить.

И если человек так вот предрасположен к такому особому призванию от Бога, то понятно еще, зачем он сам так поступал. Но зачем Бог являл людей с таким призванием? Зачем христианскому обществу нужны юродивые, если подавляющее большинство как христиан вообще, так даже и святых, не может и не должно подражать им в их образе жизни, взятом как целое? Затем, что, к сожалению, христианскому обществу нужно обличение изнутри. Такое обличение не нужно языческому обществу, потому что языческое общество можно обличать снаружи, поскольку христианство по своим идеям настолько расходится с язычеством, что, противопоставляя идеи, можно увидеть противоположность образов жизни. Но, к великому сожалению, когда все вокруг становятся христианами, христианство начинает вырождаться изнутри, теряется вера, и такое христианство не только не творит чудес исцелений слепых, но не делает и того, что оно всегда должно делать — исцеления от страстей, а наоборот, является формой прикрытия страстей. Потому что мы можем и на себя посмотреть: наше христианство, как мы его понимаем в своей жизни, является формой прикрытия страстей, стремлением к душевному комфорту, чтобы нам, наоборот, не меняться и жить спокойно. Вот это как раз и обличается юродивыми. Потому что если нет внутреннего понимания христианской жизни, то юродивого невозможно понять. Конечно, большинство христиан святого Симеона так и не понимали, и можно только надеяться, что грехи против него, которые они совершали по непониманию, были им прощены по молитвам того же юродивого, который всегда за них молился. Но все-таки находились, хотя и очень немногие, потому что Господь еще в Евангелии сказал, что “много званых, но мало избранных”, которые понимали святого Симеона, — святой Иоанн, например, а также и другие. Поэтому одни люди его всячески презирали и насмехались над ним и били его, а другие зато почитали его как великого праведника и считали, что если он проходит просто мимо их дома или встречался им на дороге, то это уже для них является освящением и благословением Божиим. И вот, действительно, юродивые показывают внутренний смысл христианской жизни тогда, когда никто не хочет его видеть — именно потому, что все думают, что уже и так его видят. Потому что язычники, которые сами понимают, что не понимают христианства, гораздо менее потеряны для спасения, чем христиане, которые вообразили о христианстве неизвестно что и думают, что они уже почти спасены, только потому, что они сделали Богу одолжение — ходят в церковь и причащаются. Такие христиане, конечно, гораздо хуже язычников, и им труднее объяснить суть христианства, и средства для этого нужны более сильные. Таким средством и является юродство. И вот, раннее византийское юродство, в классическом варианте начавшееся именно со святого Симеона, это как раз и показывает. И в первом тысячелетии в Византии юродство все время было примерно таким, а потом как-то и закончилось, а зато началось в Древней Руси, но там характер юродства был помягче — может быть, потому, что отступления от христианства в широких массах были поменьше, а в основном надо было правителей обличать, может, по какой-то другой причине, это уж Бог знает. По крайней мере, русское юродство растет из византийского и принесло больший цвет, а византийское юродство было несколько другим, гораздо более жестоким и, можно сказать, неприемлемым для нормальных людей, и его основателем является святой Симеон Юродивый, который дал самое сильное врачевство христианам, которые не хотели жить по-христиански.

Господь да подаст нам подражать юродивым не во всем их образе жизни, но в чем-то главном; а главное — это то, что они хотели показать нам своей жизнью, что в христианстве главное не внешность, а непрестанная молитва, покаяние и постоянное поставление себя перед Богом. И вот именно в этом будем стараться подражать юродивым, а тогда поневоле получится, что и во внешней жизни мы будем немного юродивыми, потому что нам придется не только с какими-то нецерковными людьми, с которыми мы в жизни соприкасаемся, но даже и с нашими собратьями-христианами вести себя иногда, не только скрывая какие-то свои добрые дела, а прямо показывая иногда некоторое напускное неблагочестие. Господь да подаст нам подражать юродивым и, в частности, святому Симеону Юродивому, именно в том, в чем надо, и так, как надо. Аминь.