В богослужении много аллюзий на разные библейские сюжеты, потому что все эти истории связаны не только с реальными событиями и пророчествами о Христе, но и со спасением нашей души. Нужно читать все библейские истории как образы того, что происходит в нашей собственной душе; этому можно легко научиться через Великий покаянный канон св. Андрея Критского. Мы должны брать в качестве примеров жизнь святых, а не окружающих нас людей, иначе мы можем сбиться с пути и начать жить, “как все”.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы достигли того дня, когда совершается так называемое “Стояние Марии Египетской”. Эта служба так называется потому, что на ней воспоминается житие Марии Египетской, в котором есть такой эпизод, когда она стояла в притворе храма и не могла войти и поклониться святому Кресту до тех пор, пока не решила покаяться. Поэтому вскоре после Крестопоклонной Недели воспоминается сама святая Мария Египетская, память которой будет праздноваться в ближайшее воскресенье, и ее житие. Но вообще говоря, сама служба сегодняшнего дня почти не имеет отношения к Марии Египетской и ее житию; только в позднейшее время в Великий канон были добавлены несколько тропарей, относящихся к Марии Египетской; а главной частью службы этого дня является сам Великий канон святого Андрея Критского, который был создан в конце VII века, примерно в то же время, что и житие преподобной Марии, и совершенно независимо от него. Этот канон, как мы все знаем, покаянный. Сейчас мы готовимся совершить утреню, на которой он будет прочитан единственный раз в году целиком, а только что мы совершили вечерню вместе с литургией Преждеосвященных Даров, на которой, в соответствии с темой Великого канона, поются с поклонами 24 стихиры на “Господи, воззвах”, которые соответствуют количеству букв греческого алфавита, потому что в оригинале они были написаны не на славянском, а на греческом языке, и каждая стихира начинается с очередной буквы алфавита, от альфы до омеги. А кончаются все эти стихиры одинаково: “Господи, прежде даже до конца не погибну, спаси мя”.

Эти призывы к покаянию, повторяемые на разные лады, не вызывают у нас удивления, даже если мы очень современные и нецерковно мыслящие люди. Понятно, что покаяние — это что-то такое, что Церковь считает важным, хотя бы мы и не понимали, что это такое по существу, и потому в церковные песнопения всегда будут входить призывы к покаянию. Но когда мы начинаем внимательно читать даже одни эти стихиры, сегодня слышанные, а тем более сам Великий канон, то если мы не привыкли к святоотеческим писаниям и богослужебным текстам, нас может удивить большое количество всевозможных библейских аллюзий — или намеков на какие-то библейские сюжеты, которые могут быть нам даже непонятны, если мы плохо помним Ветхий и Новый Завет, или прямо пересказов каких-то сюжетов, — и для кого-то это все может показаться просто каким-то уроком Закона Божия, где повторяют содержание Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, что, конечно, было бы совершенно бессмысленно для того, чтобы пробудить в нас покаяние. И таким образом, для многих людей текст Великого канона кажется перегруженным, может быть, интересной, но не относящейся к главному предмету — покаянию — информацией, и эти люди потом предпочитают “помолиться от души”, прочитав какой-нибудь акафист, написанный в XIX веке, где никакой перегруженности чем бы то ни было, кроме ошибок в церковнославянском языке и русских грамматических конструкций, быть не может.

Но почему же Церковь все-таки смотрит совершенно иначе? Зачем это огромное количество библейских примеров, которые обрушивает на нас Церковь, прежде всего, конечно, в Великом каноне святого Андрея Критского, да и вообще во всем богослужении? — Затем, что все эти ситуации имеют не только исторический смысл, который был и прошел, и не только смысл догматический, поскольку они как-то связаны с нашим спасением, с пришествием Христовым и прообразованием этого пришествия, с пророчествами о нем, но все они связаны с историей нашей собственной души. Все эти ситуации, хотя бы это были какие-то реальные истории, происходившие когда-то, очень давно, с какими-то людьми, — все они в то же время являются историями из жизни нашей души. Например, Новый Завет, как известно, отнюдь не одобряет двоеженство, и даже в Ветхозаветной Церкви ко временам Христа многоженство было изжито. Но Великий покаянный канон призывает нас — причем это слова автора, а не цитата из Библии — подвизаться, чтобы стяжать две жены, будто бы мало одной; вроде бы и одна для христиан является если не лишней, то далеко не обязательной… А тут упоминаются в качестве образов две жены Иакова — Лия и Рахиль. Иаков является образом ума, зрящего Бога, в соответствии с именем Израиль, которое он получил от Бога, потому что “Израиль” переводится с еврейского как “муж (или ум), зрящий Бога”: наш собственный ум должен очиститься покаянием, стать истинным Израилем, т.е. умом, зрящим Бога, — а для этого и через это он должен сочетать две жены, Лию и Рахиль. Лия многочадная, а Рахиль многотрудная. Соответственно, Лия прообразует плоды нашего внешнего делания, т.е. те добродетели, которые мы совершаем по внешнему человеку, — деяние. А Рахиль, которая многотрудная, приносит мало плодов, но зато самые лучшие, прообразует боговидение, а на ранних стадиях, пока мы Бога не видим, — по крайней мере, разумение воли Божией. Вот в таком смысле две жены нужны нам всем.

И вот, нужно иметь такой навык все время читать Библию как историю про нас самих. Конечно, один раз интересно прочесть Библию как набор историй о древних людях, тем более что они имели какое-то отношение к нашим духовным предкам; но невозможно в этом черпать ежедневные поучения для нашей собственной жизни, если не читать это в соответствии с так называемым душевным смыслом Священного Писания, когда все истории, даже происходившие с конкретными людьми, читаются так, как будто бы это истории, происходящие в нашей собственной душе, как будто бы эти лица, пусть они и были реальными историческими лицами, являются символами тех сил, которые действуют в нашей собственной душе. Именно к этому нас особенно приучает Великий канон, и именно через него этому особенно легко научиться. Потому что если мы научимся внимательно читать и слушать этот канон, если мы будем стараться понимать все, о чем там говорится (а это не так трудно, потому что хотя это и может быть трудно на слух, но сейчас продаются книжечки с параллельным русским переводом и ссылками на соответствующие места Священного Писания; это достаточно интересно), то через это мы научимся понимать душевный смысл огромной части Священного Писания. А это даст нам старт для того, чтобы мы вообще научились читать Библию как историю лично про нас и извлекать какой-то душевный опыт именно из чтения Священного Писания.

И еще немаловажно понимать вот что. Наше богослужение заставляет нас все время ставить себя в один ряд со святыми — со святыми Нового и Ветхого Заветов. Это может показаться нам странным, и сами мы, наверное, не догадались бы так сделать, но Церковь нас к этому просто обязывает — чтобы мы в своей жизни ориентировались не на опыт окружающих людей, внутренней жизни которых мы толком и не знаем, хотя это могут быть наши знакомые, а прежде всего на опыт святых. И ничего удивительного в этом нет, потому что и многие святые были сначала очень большими грешниками, но однако покаялись, и поэтому их опыт покаяния актуален для каждого из нас. Если мы не ощущаем сами себя святыми (и это хорошо; не надо так себя ощущать), то это не означает, что мы не должны себя ставить со святыми в один ряд в том смысле, чтобы на них равняться. Должны. Потому что и святые не сразу становились святыми, о чем говорит и пример Марии Египетской, который предлагается нам сегодня. И мы должны иметь правильные ориентиры. И вот, наше богослужение, в частности Великий канон, все время ставит нас среди библейских имен и говорит, что мы, подобно праведникам, должны каяться и стяжевать добродетели, а также должны учиться и на отрицательном примере тех, кто погубил свою душу и о ком тоже рассказывается в Библии, — и все время думать именно об этих примерах и ориентироваться на них. Вот только тогда мы не собьемся с курса христианской жизни. Потому что если мы будем ориентироваться на разных наших знакомых, из которых еще неизвестно, кто святой (а очень может быть, что и никто), то мы собьемся с курса обязательно и обязательно придем к тому, что на каком-то уровне начнем жить, “как все”, а не как Господь велит, — а больше и ничего не надо для того, чтобы погубить свою душу, надо только жить, “как все”. А вот чтобы жить как Бог велит, надо, конечно, узнавать Его заповеди, надо стараться уразуметь их; но этого мало, нужны также какие-то примеры из жизни, — и такие примеры будут просто изобиловать на нашем внутреннем горизонте, если мы будем все время ставить свою жизнь на одном поле с жизнью всех тех лиц, о которых говорится в Библии, с жизнь всех святых и тех, кто противостоял святым. И вот только тогда мы можем спастись. Вот почему так важно вообще стараться понять, о чем говорится в богослужении. И вот почему Великий покаянный канон так устроен, чтобы объяснить нам смысл Ветхого и Нового Заветов применительно к душе каждого из нас. Аминь.