Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем воплощение Христово. Почти никто, если его спросить, не знает, как его объяснить. Но это еще полбеды, потому что, в конце концов, это и невозможно до конца объяснить. А самое плохое, что христиане, как правило, не знают, что это дает им лично, потому что Христос вызывает у них восхищение, но от этого еще не будет особой пользы. Даже, может быть, это восхищение Христом больше, чем какими-нибудь пророками и другими праведными людьми, но принципиально от этого ничего не меняется.

Надо верить православно и в догматике, и в жизни. Конечно, тот, кто верит православно в жизни, у того и в догматике, наверное, будет православно — даже если он не сможет это объяснить. Но все же я очень кратно объясню, что это означает в нашей догматике, что Христос воплотился. Он воплотился в общую человеческую природу, свойственную всем людям — праведным и неправедным. У всех людей одна и та же природа.

Он не воплотился в какую-то особенную природу, которая бы была очень похожа на человеческую, или даже в такую, которая была бы такой же как, человеческая, но все же другой. Нет, в ту же самую. Но нельзя сказать, что Он воплотился во всех людей сразу. Это тоже было бы несколько неверно. А как же так – воплотиться в природу, которая общая для всех, но не воплотиться во всех людей сразу?

А так, что люди, хотя у них общая природа, отличаются друг от друга. Вот кто-то Петя, например, а кто-то Маша. Между ними есть довольно большие различия. Вот Логос воплотился в Иисуса, и в этом смысле у Него полное тождество с человеком: при земной Его жизни у Него было все, что положено иметь человеку. Однако это был не человек, а Логос. Одна ипостась Троицы – Логос, Слово Божие – воплотился, и это означает, что Он стал одним из нас, не переставая быть Собой.

Он получил имя Иисус, но это имя Он получил не как какой-то человек, а как именно Логос. Это трудно представить, но если постараться представить от нуля, а не от того, к чему мы привыкли, —что если, скажем, что-то одинаковое, то оно должно быть одним и тем же, а здесь вот одинаковое, но не одно и то же. Одинаково устроены человек и Иисус, но все-таки Иисус – это Логос, а человек – это другое. Почему это важно?

Из-за того, что Он не был каким-то отдельным человеком, а только был ипостасью Логоса, хотя обладал всеми человеческими свойствами, получается, что у Него сразу было тело Христово, в которое Он воплотился, и это тело Христово стало расти. Оно стало расти не только, когда оно росло биологически — от зачатия до меры возраста, которого Он достиг, — но, как говорят святые отцы, оно «растет» и дальше через Евхаристию, через то, что присоединяются к Нему новые и новые люди.

Телом Христовым в ипостаси Логоса становятся все, кто спасается. Они не перестают при этом быть Петями и Машами, но они становятся телом Христовым. Это тайна. Это Евхаристия. Это догмат. Евхаристия — это тот механизм, который здесь работает. Я напомню, что обычно он работает так, что мы причащаемся Тела Христова, как мы только что сделали в нашем богослужении, — так положено, и так обычно. Но бывают всякие исключительные обстоятельства, когда это невозможно совершить, но духовно это все равно совершается.

Прежде всего, это, конечно, касается мучеников и всех, кто им уподобляется, — может быть, и добровольно, как какие-то великие подвижники, которые уходили в пустынные места. Все равно, когда мы по-настоящему участвуем в Евхаристии, мы не только ртом причащаемся, едим то, что нам предлагается — как хлеб и вино, — а мы должны исполнять то, что говорит апостол Павел: принесите тела ваша в жертву живу, святу, благоугодну Господеви. То есть мы все равно приносим свою жизнь.

Тогда получается, что те мученики, которые не имели возможности причащаться, может быть, даже вообще никогда в их жизни, потому что они только исповедали себя христианами, а их тут же замучили, даже и крестить не успели, — все равно становятся членами тела Христова. Поэтому тело Христово растет, и растет оно из нас.

И вот только православие так считает. Невозможно найти ересь, которая бы здесь чего-нибудь не отрицала. Есть ереси, которые отрицают именно такой способ воплощения Христа — это в основном на Востоке. Есть ереси, которые отрицают сначала такой смысл Евхаристии, а потом и такой способ воплощения Христа — это в основном на Западе. А вот православие стоит на этом. А почему оно на этом стоит? Это совершенно другая жизнь для каждого из нас, если это в самом деле так.

Вот, возникают у нас в жизни какие-нибудь проблемы, — когда мы чувствуем, что мы чего-то не можем, чего-то хорошего (когда мы не можем чего-то плохого, то надо радоваться; или когда мы не можем чего-то такого, про что мы не знаем, что оно хорошее, то я бы тоже предпочел радоваться, потому что хорошо, что нам не надо выбирать). Например, заставляют нас поступить против нашей христианской веры. Что нужно делать тогда?

Все, конечно, сказано в Евангелии. Естественно, что к этому невозможно ничего добавить, потому что по таким важным вопросам там уже все сказано. Сказано, что не заботьтесь, что говорить, когда вас повлекут, потому что Дух Святый даст вам слова, которые нужно говорить, и укрепит вас в том, что надо делать. Несомненно, это так.

А вот сейчас мы говорим о воплощении Христовом, потому что если мы тело Христово, то естественно, что Христос в Своем Собственном теле, то есть в нас, — Он и будет делать то, что Ему свойственно, то, что надо. Если только мы сами не захотим отпасть от тела Христова. Это единственное, что может нас отлучить.

Апостол Павел перечисляет, что не может отлучить от любви Божией, но не перечисляет, что может. Человек сам может отлучиться — это единственное, что может отлучить. Поэтому, когда мы чувствуем, что мы не можем то, что могли бы мочь, что чего-то не понимаем, что должны были бы понимать, или, по крайне мере, должны правильно поступать, — это всегда означает, что мы просто не обратились ко Христу, что мы не помолились. А молиться надо не так, чтобы у нас появилось то, чего у нас нет, а чтобы проявилось и действовало в нас то, что в нас есть, то есть тело Христово.

Поэтому мы в принципе даже не можем быть брошенными Богом, а только сами можем бросить Бога. Но даже если такое с нами случилось, то мы знаем, что нужно делать, — надо быстрее бежать обратно, то есть покаяться. Это надо делать просто за секунду внутренне — этого будет достаточно, чтобы все это начало опять  работать по-старому. Другое дело, что, зачастую, покаяние внутреннее требует еще каких-то действий — и потом нужно будет исповедаться при случае.

Вот при таких отношениях со Христом, которые бывают в православии и больше нигде, не бывает проблем, которые бывают у других людей обычно. Конечно, зато бывают другие проблемы, о которых мы можем прочитать в нашей аскетической литературе.

Постараемся — а сегодняшний праздник особенно к этому располагает — быть православными христианами. Не потому что мы здесь родились, где много православных, что на этих землях жило много православных, не потому, что нам, может быть, нравится православное богослужение, или по какой-то другой глупой причине,  а потому, что в православии истина.

Аминь.

епископ Григорий