Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем праздник, который имеет очень  важный догматический смысл, причем, очевидно, что он очень важный, и также очевидно, что он не очень понятный тем, кто немножко знает догматический смысл. А тем, кто немножко знает церковную историю, известно, что эта мысль уже вызывала много всяких разных кривотолков, неправильных пониманий и даже, прямо скажем, ересей.

Речь идет о том, в каком Теле воскрес Христос, как это Тело отличалось от того Тела, в котором Он ходил по земле. То, что оно отличалось, это понятно – Он же не проходил через стену, пока не воскрес, а тут вот стал проходить через стену. Сегодня как раз празднуем Его явление через закрытые двери. Что это означает?

В то же время, Он показал, что Тело осязаемо. Осязаемость – это свойство обычного тела, но теперь  есть и необычное свойство. Как это понимать? Это очень важно понимать, потому что православная Церковь учит, что мы одно Тело со Христом, если мы христиане. Православный человек верует в то, что то тело, которое он сейчас носит на себе и которое умрет, отделится от души, разлетится на молекулы, а эти молекулы превратятся в какие-то другие молекулы еще, но, тем не менее, это тело воскреснет, и оно будет обладать какими-то другими свойствами, в нем не будет никакой болезни.

Мы поем об усопших: «идеже  несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание». Тело по воскресении вообще будет другим, будет иметь другие нужды, то есть оно будет отличаться от того тела, которое у нас сейчас, но, в то же время, оно не так будет отличаться, чтобы можно было сказать, что оно другое, а это именно то же самое тело, но измененное. Как это понимать?

Вот об этом наш сегодняшний праздник. С одной стороны, конечно, в средние века многие думали, как святой Григорий Нисский, что те мельчайшие частички вещества – мы бы их назвали молекулами, — которые когда-то побывали в каком-то разумном существе, несут в себе некую незримую «печать» их владельца. И, скажем, если человека съели акулы, а этих акул еще кто-нибудь съел и так далее, то в момент воскресения они все найдут своих хозяев по этой «печати».

Но не только мы, но и в VI веке уже хорошо знали, что вот эта модель не работает, что нету физической идентичности между телами воскресшими и умершими хотя бы просто потому, что само умершее тело меняло свою идентичность. Сейчас мы говорим, что примерно шесть раз в течение человеческой жизни молекулярный состав тела меняется. Конечно, не будет грехом понимать учение о воскресении плоти так буквально, как это делал Григорий Нисский, но это просто не будет правильным, в этом не будет объяснения.

Были другие учения – вот они, безусловно, греховные и еретические. Скажу очень кратко, в чем они состояли, особенно у Иоанна Филопона (VI век): в том, что тело сменится на другое, которое будет состоять совершенно из других элементов. И оно будет не просто не тождественное тому, которое было,  но оно будет состоять из чего-то совершенно другого, что будет иметь совершенно другие свойства, то есть из других элементов оно будет состоять. То есть получается, что это тело уже не будет человеческое. Это осуждено, это ересь.

Что же тогда остается? Остается вот что: конечно, молекулы тел меняются у нас в течение жизни, и там могут измениться – это же не означает, что у нас другое тело? «Форма» тела (в разных смыслах этого слова) сохраняется. Но те новые вещественные частицы, молекулы, которые там будут, они именно обычные и вещественные. Они не из какого-то другого небесного вещества, не из какой-то непонятной материи, не из какого-то эфира, а именно из того же самого вещества, из которого сейчас состоят наши тела. Поэтому можно говорить и об идентичности тел.

Но в то же время душа, как и тело, будут преображены. Они будут в общении с Богом. И тело ведь у нас в общении с Богом, а не только душа. И тело, возможно, больше в общении с Богом, чем душа, потому что душа через грехи отделяет нас от Тела Христова, отделяет нас от общения с Богом. А вот причастие как раз соединяет нас с Телом.

Тогда, конечно, получается, что вот это вещественное тело будет иметь как вещественные, так и невещественные свойства – точно то, что мы видим у Христа. Поэтому то, что Фома смог Его осязать – это не какая-то специальная иллюзия, которая была придумана ради этого особенного случая (так считали некоторые еретики, которые осуждены), а это просто обычное натуральное свойство тела, которое могло не проявляться, а могло проявиться, но оно всегда было, даже когда не проявлялось.

Поэтому мы не просто можем Тело Христа осязать, мы не только принимаем под видом хлеба и вина Тело и Кровь Христовы, но мы можем также Его изобразить. Изображая Тело Христа, мы изображаем на иконе не какую-то маску, которую Он принял, — потому что если бы это было так, она бы не была достойна нашего поклонения. Изобразить-то ее можно было бы, конечно, но это не была бы икона, потому что в ней не было бы божественного воплощения. А мы изображаем именно то Тело, в котором воплотился Бог, и в изображении на иконе Он тоже некоторым образом присутствует. Вот какова наша вера, и как это важно понимать.

Конечно, из этой догматики следует определенная аскетика.  Получается, что апостол Павел, когда говорит, что наше тело есть храм Божий, и кто с ним плохо обращается, кто его уничтожает, по-славянски «растлевает» — растлит того Бог. То есть, согрешая против своего тела, мы согрешаем против храма Божия. Мы совершаем не пресловутое «оскорбление чувств верующих», которое бывает только у людей с богатым воображением или, наоборот, с небогатым воображением, которые ничего другого выдумать не могут, а мы, действительно, оскорбляем святыню Божию, то есть совершаем настоящее кощунство.

Вот  в чем проблема грехов, которые не только православные, а вообще люди могут совершать против своего тела. Потому что у неправославного человека все равно тело предназначено для того же самого, что и у православного. Для чего оно предназначено? Для того, чтобы быть храмом Божиим, для того, чтобы в нем наш дух, как архиерей, совершал священнодействие, приносил умную жертву — словесную жертву, то есть разумную жертву, жертву нашего поведения, нашего ума и нашей души – Богу. Вот что нужно, собственно, делать.

Если этот храм разрушается и оскверняется какими-то непотребствами, то получается в высшей степени нехорошо – об этом предупреждает апостол Павел. Но вот, исходя из той догматики, которую мы понимаем, что тело у нас одно и навсегда, мы можем понять, почему все так серьезно, почему он об этом говорит.

Поэтому будем стараться, прежде всего, — пусть даже не понимая догматики, — понимать о чем говорит апостол Павел, и стараться этого слушаться. Но, конечно, хорошо и догматику тоже понимать. И вот к этому особенно побуждает нас богослужение сегодняшнего праздника. Кто чего-то не расслышал, не понял, тот может прочитать на сайте нашего прихода или где-то еще.

Аминь.