В Евангелии архангел Гавриил говорит Захарии, что ребенок “будет тебе на радость”, с мирской точки зрения можно подумать, что жизнь Иоанна предтечи была довольно сомнительной радостью; Иоанну Предтече было около тридцати, когда его убили, и даже по тем временам, это была преждевременная смерть; но по евангельской логике важно, чтобы всем быть в Царствии Небесном, что только этого надо хотеть для себя и для других, и, прежде всего, — для своих детей; Иоанну Предтече Царствие Небесное было открыто еще в материнской утробе, поэтому его родители могли о нем “возрадоваться”; для того чтобы быть с Богом, мы и рождаемся в мир; та старость, которая ценится в Ветхом Завете, не во множестве лет рассчитывается, а в том, чтобы иметь мудрость от Бога, чтобы исправляться и быть с Богом — в этом отношении Иоанн Предтеча умер долголетним; если мы хотим быть христианами, то есть если мы действительно ставим себе задачу жить вечно, то не надо удивляться, что в земной нашей жизни будет получаться как-то не так.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем воспоминание Рождества Иоанна Предтечи. И в Евангелии мы поэтому сегодня читали длинное чтение о том, как это все происходило: зачатие и рождество Иоанна Предтечи. Мы читали там, в частности, пророчество, что архангел Гавриил сказал Захарии относительно того, кто ему родится, что это будет за ребенок.

В частности, он сказал, что ребенок “будет тебе на радость”. Если вспомнить, что там на самом деле происходило, с мирской точки зрения, то можно подумать, что радость довольно сомнительная, потому что ребенок этот, едва подрос, ушел в пустыню, и вместо того, чтобы стать каким-то полезным членом общества, как могли бы сказать другие люди, стал каким-то непонятным, и членом ли общества — это тоже вопрос. Подвергал свою жизнь опасности, разумеется, оттого, что он просто ничего не ел и так подвизался. От этого ведь можно было и умереть, если рассуждать по-человечески.

А потом, когда он получил, вроде бы, посредством такой жизни общественное признание и авторитет, они их использовал, чтобы еще больше подвергать себя опасности, что и привело в конечном итоге к тому, что он был брошен в темницу, а потом и обезглавлен. И было ему к тому времени не так много лет. Конечно, по Преданию считается, что Захария к тому времени уже не был жив, потому что он был преклонного возраста, а Иоанну Предтече было около тридцати, когда его убили, но в любом случае, и по тем временам это была преждевременная смерть в самом расцвете сил.

И что ж, казалось бы, здесь хорошего? Если Евангелие, рассказывая дальше всю эту историю, совершенно не усомнилось и никак не комментирует, то, что это на радость (ребенок родился родителям), то для христиан даже вопроса не должно возникать, что же здесь хорошего. Хотя, казалось бы, никто из мирских родителей не пожелает такой судьбы своим детям. Но Евангелие построено не на той логике, которой мирские люди руководствуются и просто хотят в жизни, как они выражаются, “счастья”, а построено на своей и на другой логике. На том, чтобы всем быть в Царствии Небесном, что только этого надо хотеть для себя и для других, и из других, прежде всего, — для своих детей.

Тогда, конечно, совершенно по-другому выглядит жизнь Иоанна Предтечи. Тогда можно вспомнить о том, что ему Царствие Небесное было открыто не только в молодом или в детском возрасте, а еще в том возрасте, — если это можно назвать возрастом, — когда он был в утробе, потому что еще тогда он приветствовал из утробы Спасителя и первое пророчество о Христе таким образом “сказал”, разумеется, ничего не говоря, а как сказано в Евангелии от Луки, “возрадовался младенец во чреве” Елизаветы.

Дальше он потому и был в пустыне, что чувствовал присутствие Божие, и несмотря на все тяготы, которые он на самом деле переносил в пустынной, и, фактически, голодной жизни, он насыщался Богом. И потом он был с Богом и тогда, когда свидетельствовал, обличая пороки, в том числе и власть имущих, и подвергая свою жизнь опасности,и тогда, когда был брошен в темницу, и, тем более, тогда, когда была усечена его глава.

Для того чтобы быть с Богом, мы и рождаемся в мир. И своим детям мы ничего другого желать и не можем и вообще всем своим близким, кроме того, чтобы и они были с Богом. И не того надо желать, чтобы они дольше прожили — наши близкие, — а того, чтобы они могли соединиться с Богом, покаяться в своих грехах и использовать во благо то время, которое им дано. Потому мы не стремимся к долголетию на земле. Точнее говоря, мы стремимся к нему постольку, поскольку оно способствует спасению нашему и спасению наших ближних. Только в этом смысле мы понимаем мольбы о долголетии, которые еще и в Ветхом Завете произносятся, а дальше христианская церковь их повторяет. В этом смысле долголетие нам нужно. Но, как объясняется в Ветхом Завете тоже, что такое долголетие, то выясняется, что та старость, которая ценится, не во множестве лет рассчитывается, а в том, чтобы иметь мудрость от Бога, чтобы исправляться и быть с Богом. Именно это есть старость и долголетие, о которых мы должны всегда молиться. И в этом отношении, уж конечно, Иоанн Предтеча умер долголетним. И прожил такую жизнь и достиг такой старости, до которой мало кто, и как Христос говорит, просто никто больше не достиг.

Будем помнить, что Иоанн Предтеча тоже был человек, а не Бог, и даже не Богочеловек, как Иисус Христос, а просто человек, и, следовательно, были люди, которые могли бы на него смотреть так, как обычно люди смотрят друг на друга, на своих детей и так далее. И вот с этой точки зрения все то, что с ним происходит — это прямо противоположное. И вот также мы должны понимать, что если мы хотим быть христианами, то есть если мы действительно ставим себе задачу жить вечно и о вечной жизни своей беспокоимся, то не надо удивляться, что в земной нашей жизни будет получаться как-то не так, как хотелось бы тем, кто любит земное. И даже не так, как хотелось бы нам в той степени, в которой мы сами любим земное.

Мы ведь привыкли считать, что если я занимаюсь одним каким-то делом, то я не занимаюсь другим. Если я хочу получить одну специальность, то вряд ли я стану таким же хорошим специалистом в другой специальности, даже если какими-то любительскими навыками в отношении этой специальности я все-таки буду обладать. Вот также и христиане в отношении к мирской жизни: если мы хотим жизни вечной, то не надо думать, что мы будем самыми успешными и удачными в жизни мирской. Потому что это просто не главная наша задача. Быть может, если бы мы считали, что это для нас главное, мы бы такими и стали, а может быть все равно бы не стали, но, во всяком случае, раз уж это не главная наша задача, мы должны думать о главном. И вот этому, в частности, наряду со многим другим, научает нас Иоанн Предтеча.

Аминь.