Св. Фотий отстаивал православие перед лицом разных ересей. Положение на латинском Западе в IX веке; история отпадения Рима. Чему нас учит личность св. Фотия. Светский человек, которому оказалась небезразличной церковная жизнь и который ради пользы Церкви готов был идти на большие конфликты и неудобства, — потому что главным для него была молитвенная жизнь с Богом и стремление исполнить волю Божию.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем память святителя Фотия, патриарха Цареградского, который жил в IX веке и на долгие времена, уже больше чем на 1000 лет, стал символом защиты православия перед лицом западной ереси. Хотя не только от западной ереси, но и, например, от восточной — монофизитства — отстаивал православие святой патриарх Фотий, да и не только от внешней ереси, но и от внутренней — при нем в Византии только недавно закончились волнения, связанные с иконоборчеством, и, фактически, он отстаивал Церковь и от иконоборцев. Но больше всего он известен тем, что отстаивал православие против ереси латинского Запада, которой уже начали предаваться Римские папы.

Действительно, на Западе в это время дело обстояло так: там сохранялась верховная власть папы, который жил в Италии, но эта власть была во многом очень формальной, потому что большая часть западного мира, занимало Королевство Франков, в которое Италия не входила, — это территория современных Германии, Франции и еще некоторых стран. И там все епископы приняли ересь иконоборчества и даже анафематствовали VII Вселенский Собор на своих соборах, которые у них собирались в 795 и 825 годах, и сделали они это не почему иному, как потому, что неправо веровали во Христа; они, фактически, вернулись к скрытому несторианству. Хотя, конечно, они продолжали анафематствовать Нестория и считать его еретиком, но по сути дела они считали, что Иисус Христос по человечеству был отдельным человеком, а Бог был отдельно, и потому, если изображать на иконе человечество Христа, то это то же самое, что изображать просто какого-нибудь человека, и священным это изображение не будет. Поэтому эти западные варвары и были иконоборцами. Но это было самое могущественное западное государство, с которым папа просто не мог ничего поделать. И поэтому получалось, что в IX веке папы Римские, сохраняя более или менее православие и находясь в евхаристическом общении с православной Византией, в то же время были в общении с еретиками Королевства Франков, которые анафематствовали византийцев; и с годами все больше и больше папство подчинялось власти франков. И ко времени патриаршества святого Фотия, т.е. в середине IX века, папы, фактически, исповедовали те же самые ереси, что и франки. И это привело к тому, что патриарх Фотий анафематствовал папу Николая I. Только папа не успел об этом узнать, потому что пока посланцы добирались к нему, он уже умер. Но тем не менее, произошел разрыв между Римом и Константинополем, и для него действительно были догматические основания; но все-таки тогда и в Риме были люди, которые не хотели этого разрыва, пытались ему противостоять, и был достигнут компромисс — все это еще при жизни святого Фотия. И хотя на Западе не было в результате предпринято никаких реформ, которые бы действительно искоренили там ересь, но, по крайней мере, ее проявления перестали быть такими уж явными, и еще некоторое время сохранялся церковный мир между Римом и Константинополем. Вот этот разрыв и примирение — все это было при жизни патриарха Фотия, и он написал первые трактаты, подробно обличавшие латинскую ересь и в отношении Христа, и в отношении Троицы. И он склонил на свою сторону все православные патриархаты. Но, как мы знаем, в XI веке все равно разрыв произошел; однако, это случилось уже почти через 200 лет после жизни святого Фотия.

Чему же нас учит личность святого Фотия? Понятно, что как отец, который боролся против ереси и исповедовал православие, он учит нас хранить догматы православной веры, понимая, что без них вера наша будет тщетной. Но люди, которые богословски или даже епископской властью, как святой Фотий, отстаивали православие, бывали тоже очень разные. И вот, Фотий был таким человеком, который, казалось, менее всего подходил для такой роли. Хотя, конечно, это не единственный подобный пример среди византийских святых, но обычно святитель, который защищает православие, не имеет никаких особых интересов, кроме церковных, и в своей жизни профессионально ничем другим не занимается. Он пишет богословские трактаты, занимается церковным управлением и ведет подвижническую жизнь. А святой Фотий был человеком, который долгое время жил светской жизнью; хотя во время иконоборчества он исповедовал православие, как и вся его семья (его отец Сергий был исповедником, пострадавшим от иконоборцев), он, тем не менее, не помышлял о церковной карьере; помимо службы при дворе, он предавался научным занятиям и, будучи одним из самых образованных людей своего времени, имел кружок учеников, которым преподавал разные науки. И вот, когда возникла смута в связи с действиями патриарха Игнатия, правительство склонилось в пользу такого кандидата на патриаршество, который был бы нейтральным и мог бы держаться церковных интересов. Выбор пал на Фотия, и его очень быстро из мирян сделали патриархом. В связи с этим на него было много нападок от сторонников прежнего патриарха, что будто бы он неканонично поставлен; но тогда еще не было канонов, которые бы безусловно это запрещали, а просто это было не в обычае. И став патриархом, Фотий не отошел от своих светских научных занятий; некоторые его научные труды сохранились до наших дней и очень обогатили гуманитарную науку. Но при всем том вышло, что человек, который мог бы жить, не задумываясь о разных догматических тонкостях, предоставив это профессионалам, кому-то другому, который мог бы заниматься для души тем, чем ему хотелось, т.е. наукой, который мог бы делать светскую карьеру, — оказался совсем другим. Ему оказалась небезразличной церковная жизнь; оказалось, что он не будет решать дела так, чтобы с него было меньше спросу, а не по существу, а потому он был готов пойти на большие для себя неудобства, на огромные конфликты, на конфликт с Римом, на конфликты внутри Византии, в результате которых он дважды был низложен и, собственно говоря, будучи низложенным и закончил свою жизнь — оба раза, когда он оказывался на патриаршем престоле, он не по своей воле с него уходил. И вот, можно сказать, что он сам лез на рожон. Потому что для него все это было делом жизни — и догматика, и принципиальная позиция во всяких делах церковных там, как он их понимал.

И это все не случайно. Потому что, конечно, самая главная загадка такого поведения кроется во внутренней жизни человека. А во внутренней жизни, как повествует о нем предание, святой Фотий, еще будучи сенатором, царедворцем, стяжал внутреннюю молитву. И для него именно внутренняя молитвенная жизнь была с молодости, если не с детства, самым главным занятием. И конечно, он старался избегать такого образа жизни, который может ее нарушить, и поэтому, конечно, по своей воле он бы никогда не стал патриархом; но в то же время он боялся и нарушить волю Божию, потому что если ее нарушить, то тогда уже свой внутренний покой потеряешь навсегда. И поэтому он то и дело оказывался в ситуациях и сознательно на них шел, когда наступали всякие треволнения, и, с точки зрения внешней, молитвенного покоя он как раз лишался. И вот, нам надо смотреть на патриарха Фотия и прежде всего брать с него пример вот в чем. Не надо никогда бояться того, что мы лишимся спокойной жизни, какого-то молитвенного покоя. Хотя мы действительно должны стремиться к тому, чтобы иметь какую-то душевную ясность и молитвенный покой, надо помнить, что душевный покой, который необходим для сосредоточенной молитвы, может быть только из одного источника — только от Бога. А от Бога он дается не тогда, когда мы находим себе какие-нибудь места потише, а тогда, когда Господь нас покрывает. А покрывает Он нас только в одном случае — если мы живем по воле Божией. Поэтому надо смотреть, не где и как нам жить поспокойней, а как нам жить по воле Божией, — совершенно не сомневаясь, что так оно и будет на самом деле спокойней. Бывает, правда, что воля Божия нас, как и патриарха Фотия, ведет к каким-то бурным событиям. Но надо понимать, что они могут быть сколь угодно бурными, но это для нас все равно самое спокойное положение из возможных. И может быть, то буйство дикой природы, в котором мы оказались, станет для нас как раз залогом внутреннего мира и покоя, что Господь да подаст нам, молитвами святого Фотия, в жизни сей и в веке будущем. Аминь.