Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы завершили чтение эсхатологической проповеди – эта самая главная часть богослужения сегодняшнего дня. Именно к сегодняшнему дню – к Великому Вторнику – изначально это чтение, это воспоминание было приурочено. Собственно говоря, воспоминание чего? — Воспоминание Страшного Суда.

В той части, которую мы читали сегодня, дается ответ на те вопросы, на которые еще не дает ответа первая часть. В первой части Господь говорит о том, какие события будут в конце света, и из Его рассказа становится понятным, что конец света уже наступил, что эти события уже сейчас начались. Что же тогда делать? И вот Он дает ответ.

Ответ, который Он дал, мы читали сегодня. Этот ответ состоит только из притч – Он рассказал четыре притчи подряд. Все они хорошо знакомы тем, кто ходит в церковь, читает Евангелие. Поэтому я просто кратко напомню, какие это четыре притчи.

Сначала про некоего домоправителя, который решил, что его господин пока задерживается, и можно расслабиться на время, попить с пьяницами. И что с ним сделал господин, когда вернулся неожиданно? Вывод делается такой – нужно бодрствовать.

Вторая притча о девах. Она вроде бы о милостыне, но делается опять тот же самый вывод, что надо бодрствовать. И мы знаем из богослужений сегодняшнего дня и нынешних дней Страстной седмицы, что есть и другой вариант этой притчи, не вошедший в Евангелие, где мудрые девы отличались от безумных тем, что они бодрствовали. Конечно, сон – это аллегория смерти, которой все подвержены, и потом все пробуждаются в Воскресение. Это один смысл.

А в другом варианте притчи спали только юродивые, а мудрые бодрствовали. Это то, что буквально говорится в конце этой притчи. Может быть текст Евангелия, который до нас дошел, не совсем согласован, потому что вывод делается по другому варианту притчи, а не по тому, который у нас остался. Другой вариант известен из творений Макария Великого, из других творений, из богослужебных текстов, — в том числе и сегодня говорится о том, что мудрые девы все время бодрствовали.

Если мы вспомним сегодняшний тропарь «Се Жених грядет в полунощи, и блажен муж, егоже обрящет бдяща», то возникает вопрос: к кому идет Жених? Он идет не к рабу, он идет к девам. «Недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. Блюди убо душе моя, не сном отяготися…». — Выходит так, что, чтобы встретить Жениха правильно, нельзя отяготиться сном. — «Да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися». «Царствия вне затворишися» – это образ из притчи о девах, конечно. «Но воспряни зовущи: Свят, Свят, Свят еси Боже, Богородицею помилуй нас». — Этот тропарь тоже отражает тот вариант притчи, которого нет в Евангелии, но он есть в церковном Предании и существует в нем как один из вариантов евангельского рассказа. Это вторая притча.

Третья притча о талантах. Она по-другому сохранилась в Евангелии от Луки, где десять человек по одному таланту принимают. Но и в прочитанном варианте от Матфея те, кто получили пять талантов, приобретают еще пять – так что максимальное число десять. Это очень важно, потому что это показывает прикровенно на число десятое месяца тишри – на Судный день. То есть речь идет о том, как на суде Божием будут оцениваться дела.

И, наконец, сама сцена Суда – это последняя притча о том, что праведницы одесную, а грешницы ошуюю. И кто получает благодарность за то, чего он вроде бы не делал, а кто-то получает наказание за то, чего вроде бы тоже не делали. Оказывается, что если они делают или не делают нечто хорошее малым сим, то тогда они делают или не делают это Христу. Вот такой ответ Христов. Что он означает?

Он имеет и внешнее содержание, и духовное содержание. И одно без другого невозможно. Внешнее содержание заключается в том, что можно творить дела милости по отношению к окружающим. А для того, чтобы творить эти дела милости, конечно, нужно иметь в жизни другие интересы, потому что человек, который хочет в материальном отношении сделать что-то для себя, он не будет иметь дел милости. Иногда, может быть, и будет, особенно, если решит, что это ему выгодно, но постоянно не будет. Он даже не заметит, что вокруг есть люди, которым можно помочь.

Об этом, наверное, многие говорят, — что христиане должны стараться помогать не только друг другу, а всем подряд, и особенно тем, кто им не будет благодарен. Вообще всегда полезнее делать добро тем, кто тебе не будет благодарен по какой бы то ни было причине. Хорошо, если причина в том, что доброе дело ты делаешь тайно, и он просто не узнает о тебе. Но еще лучше, если причина в том, что он такой человек, что не будет тебе благодарен просто, или о тебе он настолько плохого мнения, что истолкует превратно. Помогать полезнее тем, кто не воздает нам добром. Тем, кто воздает добром за наше добро, помогают и язычники. Об этом говорит Нагорная проповедь – другое поучение Спасителя.

Это что касается внешней стороны, но внутренняя сторона важнее. Она во всех этих притчах выражена словом «бодрствуйте». Буквально это понимать, что не надо спать, не требуется, но требуется другое. Требуется вспомнить слова Соломона, которые в Песни Песней – «я сплю, а сердце мое бодрствует» — «Аз сплю, а сердце мое бдит». Поэтому можно в состоянии физического сна все равно бодрствовать. Мы это, кстати, все хорошо знаем, по крайней мере, с плохой стороны.

Кто-то во сне молится, причем, когда тебе снится, что ты молишься, это не значит, что ты молишься. Это значит, что тебе только снится, что ты молишься. А бывает, что снится что-то совсем непотребное, и мы сами понимаем, насколько это связано с нашей жизнью днем, и получается, что, действительно, я сплю, а сердце мое бодрствует, только в плохом. А оно может бодрствовать и в хорошем, но не тогда, когда тебе снится, что ты молишься, а когда ты стараешься быть с Богом, иметь память Божию, и тогда и во сне ты молишься. Именно в этом разница.

Наши святые отцы, которые молились непрестанно, они также молились и во сне, но это им не снилось, а так и было на самом деле. Получается, что надо быть бодрственным. Что такое быть бодрственным и не спать? Почему тут такой образ при том, что все хоть немножко, но спят?

Могу сказать, что даже те, кто почти не спал, как Паисий Величковский, они спали в сутки 15 минут. В принципе, этого достаточно, чтобы выспаться. Мы спим больше, потому что у нас уходит очень много времени для того, чтобы настроиться на тот сон, когда мы по-настоящему отдыхаем. А для человека внимательного — хотя он стал таким не потому, что он какой-нибудь йог, а йоги тоже могут долго не спать, а потому что он научился молитве – это просто побочное следствие молитвы: оказывается, что спать надо меньше, потребность сна уменьшается. Паисий Величковский весь день был занят всякими делами по монастырю, а все огромные литературные труды его были ночью – на это у него оставалось время за счет сна.

Почему же все-таки такой образ? Потому что именно сон или отсутствие потребности в сне отрывает нас от обычной жизни людей. Многие даже понимают без особых объяснений, почему так полезна ночная молитва, почему хорошо молиться ночью, когда все уже заняты чем-то другим. Если мы стараемся бодрствовать  все время, если у нас такое настроение, то получится, что посреди тех занятий, в которых мы неизбежно оказываемся, и которые особого отношения к Царству Божиему не имеют, даже если это жизнь в монастыре, мы будем находить то, что имеет отношение к Царству Божиему – это наша непрестанная молитва и память Божия. Это и будет означать бодрствование.

Конечно, это бодрствование будет означать то, что мы не засыпаем в духовном смысле, то есть мы пробудились от всяких греховных помыслов, которые на нас находят, но мы им не поддаемся. Они, конечно, будут приходить, и мы в этом будем не виноваты – это совершенно нормально, что они приходят, — но мы должны разбираться и не принимать. В этом и есть бодрствование.

И еще это называется немножко другим словом с аналогичным значением – «трезвение». Трезвение – это значит не быть пьяным. С пьянством сравнивается наше омрачение всякими помыслами. Они могут с алкоголизмом быть никак не связанными. Это наше опьянение миром как наркотиком. Это есть то пьянство, от которого надо отрезвиться, чтобы бодрствовать.

И недаром о пьянстве говорится в одной из сегодняшних притч о домоправителе.  Конечно, там был и литургический символизм, о котором сейчас не буду говорить, но пьянство как состояние нетрезвости, противоположность бодрственности – это очень важный и очень понятный образ. Поэтому мы получили объяснения и теперь будем стараться исполнять то, что нам объяснено.

Аминь.