Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В Понедельник и Вторник Страстной седмицы главное воспоминание касается нескольких тем, но и среди этих нескольких есть нечто самое главное. Самое главное – это проповедь Иисусова на горе Елеонской, которая говорит о том, что будет в конце света. Она была  традиционно приурочена к Великому Вторнику, но в нашем византийском обряде – не очень давно, а всего лишь тысячу с небольшим лет назад, а проповедь эта к Великому Вторнику относится с самых ранних христианских времен – разделили ее на две части, и одна часть в Понедельник, то есть сегодня, а вторая будет завтра. Поэтому мы поговорим о каждой части в отдельности.

Та часть, которая была сегодня, говорила о разных событиях, по которым надо узнать приближение последнего времени, а вторая часть, которая будет завтра, ничего не будет говорить о событиях, но будет говорить притчами. А сегодня притч никаких не было, но эти события сами во многом являются приточными.

Если коротко сказать, что это за события, то это так: война, невозможность жить в том месте, где мы живем, а применительно к земле Иудейской, то есть земле обетованной, это значит изгнание и преселение. Самое главное, чего даже не было при пленении Вавилонском, это такое разрушение Храма, при котором что-то остается неразрушенным, но лучше бы оно было разрушенным, как это и было при разрушении первого Храма Соломонова, потому что вместо этого на святом святых, как пророчествовал еще пророк Даниил, о чем вспоминает Спаситель в сегодняшних словах, ставится мерзость запустения.

Поскольку в русском языке слово «мерзость» имеет свое значение, очень слабо относящееся к данному смыслу, хотя изначально оно пришло именно из церковнославянского языка, то это не помогает нам понять, что здесь имеется в виду. А «мерзость» — это идол, обычно скульптурное изображение. И «мерзость запустения» — это идол запустения, христиане его обычно называли по-гречески Аполлоном,  потому что имя языческого бога Аполлона они производили от греческого глагола «аполио», который означает «уничтожать» и «разрушать».

Понятно, что дело все равно не в Аполлоне, и даже не в его идоле, а в том, что возникнет ложный идол божества, который будет стоять именно  во святом святых. Это значит, что изменится вся религия. Измениться-то она изменится, но она будет себя называть правильной. Потому что место останется то же самое – святое. Вот тогда и придет кончина, как говорит Господь сегодня в прочитанных словах.

Конечно, поскольку Христос Сам пришел в последние времена, то Он недаром говорит в этой же проповеди о том, что еще не пройдет этот род, это поколение, когда все это уже будет. Действительно, это все еще наступило тогда, когда Господь приходил. То есть те люди, которые видели Его непосредственно, принадлежали к тому поколению, которое все это уже и застало.

Потому что когда мы говорим о будущем в христианстве, мы должны одновременно говорить о настоящем.  У нас такая эсхатология, такое учение о последних временах, которые уже состоялись, то есть мы уже сами живем в эти последние времена. Поэтому говорит апостол Иоанн, что дух антихристов «в мире есть уже». Не то, что он когда-то придет, а дух его уже не в будущем, он уже пришел.

И лжехристы, которые восстанут – об этом говорится в сегодняшней проповеди как о будущем, – они, как видно из этих разъяснений, конечно, «есть уже». Поэтому получается, что христианство одновременно сосуществует на земле с религией антихриста.

Религия антихриста – это не всякие религии языческие, существующие на земле, которые на христианство не похожи, и это не откровенное безбожие, не атеизм, а это именно то, что похоже на христианство.

Поэтому так с самого начала, не только в наше время, не только в какое-нибудь средневековье, а вот уже тогда, в те времена, когда жили самые первые христиане, самые первые поколения, была важна борьба с ересью. Потому что ересь – это как раз то, что извращает христианство. Когда ты христианство и не знаешь, то ты можешь его узнать, можешь стать верующим. А если тебе кажется, что ты знаешь христианство, но знаешь его неправильно, то, конечно, ты тоже можешь узнать правильно, несомненно, и много есть случаев, когда это на самом деле происходило, когда еретики обращались, но намного, намного труднее это сделать.

Христос нас и предупреждает, что если мы живем в последние времена, когда все это, о чем говорится сегодня и будет говориться завтра, уже наступило, то тогда надо смотреть, чтобы на месте святе, на том месте, где на самом деле находится наша святыня, там стоит мерзость запустения. По крайней мере, она там может легко оказаться, и, как правило, она там и стоит, как мы знаем.

Это можно понимать и более духовно, и менее духовно. Если понимать менее духовно, то это не всегда так бывает, но в наше время, несомненно, так, когда господствующие версии православия все являются еретическими. Чем же это не мерзость запустения на месте святе?

Но сначала, как говорит Иисус, должно быть проповедано Евангелие всей твари – эти слова мы слышали сегодня. Это такое условие, которое, в буквальном смысле, не было исполнено тогда, когда говорились эти слова. Но в буквальном смысле оно исполнено быть и не может никогда, потому что что значит «вся тварь»? Даже если  бы речь шла только о людях, и то очень  трудно найти критерий — проповедано ли Евангелие всем или не всем. Тут, скорее, «всем» надо понимать в смысле «всем, кому было предназначено».

Понятно, что в наше время оно проповедано еще больше, чем в первом веке. Но проповедание Евангелия – это ведь не чтение книжек, не печатание большими тиражами, а это сама благая весть об Иисусе. И она передается так, как только Господь Сам знает кому и когда ее надо принять, независимо от текста. Тексты здесь могу помогать и, конечно, помогают.

И сейчас, когда особенно много людей узнали о христианстве во всем мире, они в основном узнали именно вместе с мерзостью запустения. В их представлении о Евангелии стоит какой-то идол, потому что любая ересь – это идол вместо христианства. Вот сейчас мы живем в такие времена, поэтому мы должны бодрствовать и делать все то, о чем говорит Христос.

В той части проповеди, которую мы сейчас прочитали, говорится об обстановке, а не о том, что нам надо делать. Единственное, о чем уже сказано, – мы должны оценить, что обстановка такова. Мы должны понять, что именно такова наша ситуация, что в мире уже нам искать нечего, потому что ничего там хорошего не будет. Мы должны очень четко понять, что хоть мы и находимся телом и в миру, и самые ранние христиане, кстати, не уходили ни в какие пустыни, но внутренне мы живем здесь как пришельцы, то есть не мирскими интересами. Поэтому мы должны жить как-то по-другому.

А уж как именно жить – об этом будет вторая часть проповеди, и она будет завтра.

Аминь.