Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем один из главных христианских праздников, хотя непонятно как он возник, а общеупотребительным он стал не ранее VI века, а до того он отдельно не праздновался. И в IV веке проповеди святых отцов о Преображении произносились только в том случае, если они касались подробного толкования Евангелия подряд, и когда доходили до Преображения, то об этом тоже рассказывали, а праздничных проповедей тогда не было.

Но как бы то ни было, событие это важное, и о его важности сказал нам сегодня Григорий Палама, который объясняет слова Господа, сказанные Им заранее, но исполненные в Преображении, что суть неции от зде стоящих, которые увидят Царство Божие, пришедшее в силе. Это и есть то, что произошло. То есть Свет Преображения – это Царство Божие, пришедшее в силе, как объясняют это Григорий Палама и другие святые отцы.

Нет ли здесь какой-то натяжки? Мы видим, что Григорий Палама, как и поздние отцы, не толкует многочисленные подробности, которые нам сохраняют евангелисты об этом событии. Но можно еще и так спросить: что означало это событие тогда,  для тех, кто его описывал? Нам легче в этом разобраться, чем Григорию Паламе, потому что у нас сейчас исторические знания лучше, но духовные хуже. И мы видим, что все правильно – речь идет о Царствии Небесном.

Христос показывает Себя как Небесный Храм. Что такое Царствие Небесное? Если сказать, что Царствие Небесное – этот Небесный Храм, то это будет правильно, это то, что всегда говорится в Ветхом Завете. И в Апокалипсисе говорится, что Царство Небесное – это Иерусалим, это град, а не храм, но весь город становится храмом. То есть Царство Небесное – это храм Божий.

И вот в Преображении Христос являет Себя как храм Божий, а еще точнее – как скинию. Одежды Его побелели в том смысле, что осиялись изнутри небесным светом, и это и есть форма скинии, то есть того первоначального Храма, который был заповедан Моисею. Сначала он был переносной и передвижной, а потом из него образовалось Святое Святых уже Храма каменного, построенного Соломоном.

Христос явил Себя Храмом, и поэтому рядом с Ним находятся те пророки, которые об этом говорили, – Моисей и Илия. Моисей – это тот, кто принял на Синае откровение о том, какую надо построить Скинию, какой должен быть Храм. А Илия здесь является потому, что это тот, кто является в конце света, кого изображал собой Иоанн Предтеча – о нем говорили, что он Илия. И Христос говорил, что это Илия, который пришел перед Мессией. И о нем сказано в Апокалипсисе, что он будет одним из двух свидетелей, которые явятся. Второй свидетель там или Енох, или Моисей. В Апокалипсисе имена этих свидетелей не называются, но один из них — это точно Илия, согласно всем толкованиям, а относительно второго есть две экзегетические традиции, что это либо Илия, либо Моисей. Поэтому эсхатологический Храм и окончательное пришествие Мессии перед концом света возвещается пророком Илией, а первый Храм открывается пророком Моисеем.

Таким образом, Христос Сам становится нашим Храмом, и мы знаем, что если Тело Христово – это Церковь, как говорит нам апостол Павел, то, конечно, Его тело в самом физическом смысле, как мы это и видим сегодня в событии Преображения, является этим Храмом. Вот такая здесь догматика – объясняй это хоть на языке Григория Паламы, хоть на языке ветхозаветной религии, на котором написано Евангелие.

Что это значит для каждого из нас? Нам тоже надо увидеть Царство Небесное, пришедшее в силе. Григорий Палома нам объясняет, что нам надо молиться внутренне, прежде всего, потому что без внутренней молитвы никакая внешняя молитва вообще не будет молитвой, а останется пустословием. С другой стороны, нужно молиться и внешне. А для чего? Для того, чтобы внешняя молитва становилась внутренней, как показал Христос, когда взошел на гору специально для того, чтобы помолиться перед учениками, хотя не имел нужды в приобретении этого света. А у нас после обращения нашего ко Христу внутри Церкви все это проявляется.

Но вот что надо понимать. Многие говорят, что я вот живу, молюсь, но так и не вижу этого Фаворского света. И еще бывает, что сейчас очень начитанные люди цитируют Симеона Нового Богослова, который в одном месте говорит, что кто не видел при земной жизни этого небесного света, тот его не увидит никогда, то есть не будет иметь спасения.

Если понимать эти слова буквально, то тогда, конечно, все плохо. Как понимал их Симеон Новый Богослов – это можно оставить для дискуссий. Но понятно, как это понимает церковное Предание: этот свет нужно стяжать, а увидим ли – это другой вопрос. Кроме того, есть еще и опасность, которой подвергаются ревнители веры, но не столько, может быть, усердные, сколько много о себя мнящие, которые считают, что я это достоин увидеть, и я увижу. И начинают много чего «видеть», сходят с ума — если смотреть с точки зрения современной медицины.

А с духовной точки зрения это не просто болезнь, а это прелесть – болезнь уже духа, а не только души. Хотя пока человек жив, то даже такие болезни излечимы, но трудноизлечимы. А чтобы излечиться, то лучше вспомнить того старца, которого искушал как-то сатана, придя к нему в образе ангела светла, начав свою речь словами: «я послан к тебе от Бога». На что старец его сразу перебил и сказал, что если от Бога, то это не ко мне, это к другому брату, а ко мне от Бога никто послан быть не может.

Если на самом деле будет какое-то божественное откровение, а мы с ним так обойдемся, то мы не будем за это подлежать никакому осуждению, потому что мы так действуем не по пренебрежению к божественному откровению, а из-за осторожности и критичности к самим себе, понимая, как стали много о себе думать. Поэтому Господь обязательно нас вразумит каким-то иным способом.

И вот поэтому не нужно стремиться к тому, чтобы увидеть тот самый свет. Хотеть его увидеть, хотеть увидеть Бога – это правильно, это нужно, но если специально на это рассчитывать и делать упражнения, то этого делать нельзя. Если это делать, а тем более постараться, то случится плохое обязательно: это получится. Но какого качества будет этот свет – можно даже и не гадать, а сказать заранее, что ничего хорошего в нем не будет. Хорошо, если это просто будет галлюцинацией, но может ведь быть и прелесть.

А чтобы не впадать в прелесть, но хотеть идти по пути тех отцов, которые видели этот свет, надо стремиться не к тому, чтобы видеть этот свет, а просить: «сердце чисто созижди во мне, и дух прав обнови во утробе моей». Вот к чему надо стремиться. И тогда, если это будет полезно, то уже в жизни сей увидишь этот свет, и, во всяком случае, увидишь его в жизни будущей.

Аминь.

епископ Григорий