Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня у нас второй день праздника Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста, а лучше сказать, что у нас третий день праздника Воскресения – осенней Пасхи, которая исконно начиналась за день до праздника Воздвижения. И первый ее день у нас до сих пор сохранился в календаре как память обновления Храма Воскресения в Иерусалиме.

Что это за Храм Воскресения в Иерусалиме? Это самый главный христианский Храм – Храм Воскресения Христова. Но это была отдельная базилика от Голгофы. Потом, уже в XI веке, когда все перестраивали, то есть на месте разрушенного построили новое в другой форме, то тогда два разных здания – круглый мартирий на месте Голгофы и базилику Воскресения – объединили в одно здание.

А о том, что там стояло раньше, можно догадаться, посмотрев на мечеть Омара, которая сохранилась с VII века. Эта мечеть копировала христианский Храм. Может быть, не очень точно, но, в общем и целом, она его копировала. Вот такой Храм был разрушен. Естественно, он стоял на том месте, на котором и сейчас стоит Храм Воскресения.

Это был главный праздник. Продолжение его, на второй день, было празднование в честь Креста, поскольку Крест хранился рядом, в мартирии на Голгофе. Дальше этот праздник продолжался 8 дней, и он назывался Пасхой. Так было до VII века, пока арабы-мусульмане не захватили Иерусалим. Когда они захватили Иерусалим, то празднование в Иерусалимских церквах сохранилось, но было уже не таким популярным среди христиан.

Хотя христиане со всего мира продолжали туда ездить, но это уже было совсем не в том количестве. Поэтому получилось, что частицы Креста,  которые были рассеяны по всему  христианскому миру, и, прежде всего, в Константинополе, перетянули на себя главный праздник.

И теперь, после арабского завоевания, в Византии стало так, что второй  день – праздник Креста – стал самым главным, а первый его день превратился в предварительный, своего рода предпразднство, но тоже праздничный день.

Дальше структура этого восьмидневного иерусалимского праздника у нас нарушилась. Но я все-таки о ней кое-что скажу, чтобы мы, по крайней мере, для себя ее вспомнили. Начинается с праздника Воскресения – это 13-го сентября, а по новому стилю 26-го. Это канун праздника Воздвижения. О чем мы там говорим? Какой смысл имеет этот праздник?

Об этом говорится довольно ясно в кондаке этого праздника: «Обновление Духа в сердцах и просвещение внутренним даруй, Христе Боже». То есть, когда обновляется  — что значит «освящается» по-славянски, по-еврейски и по-гречески. «Обновляется» – значит, что-то новое вводится впервые. Применительно к Храму, это означает освящение.

И вот когда освящается Храм здесь на земле, то мы просим, чтобы Дух Святый освятил  наш внутренний храм. И вспоминая это событие, мы просим об освящении своего внутреннего храма.

Дальше – праздник Креста. А третий день – то есть как раз сегодняшний день, 15 сентября юлианского календаря – это освящение второго по важности, а может быть, с другой стороны, первого, если смотреть исторически, Храма Иерусалима, Церкви на Святом Сионе. Сегодня день освящения Церкви Святого Сиона, про который как раз и говорится, что это матерь церквей. «Радуйся, Сионе Святый, мати церквей, Божие жилище», — говорится в церковном песнопении. И буквально это относится к тому храму, освящение которого мы сегодня празднуем. Храм этот не сохранился из-за всех этих арабских завоеваний, но само это место сохранилось, и знаменитая Сионская горница —мы знаем, как там происходила Пятидесятница, — предположительно, сохранилась, но не само строение, но нечто на этом месте и само это место. Поэтому это место не совсем потеряно для христиан даже и сейчас.

В чем особый смысл освящения Сиона? Сион – это, как уже было сказано, матерь церквей. То есть все христианские церкви – это дочери этой единственной Церкви. Конечно, «мать» и «дочери» — это несколько условное сравнение. По сути это обозначает, что это все одна и та же Церковь, которая проявляется много раз. Вот подобно тому, как у нас все Тело Христово одно и то же, и все целиком в каждой маленькой частичке Причастия — будь то в одном храме или разных храмах, – так же и христианский храм – это не разные храмы, а это один и тот же христианский Храм, независимо от размера и архитектуры, но зависимо только от одного – чтобы он был православным.

И вот начало всех христианских храмов идет от первого христианского Храма, которым была Сионская Горница. До этого она тоже была храмом, но еще той ветхозаветной общиной, в которую непосредственно пришел Христос. И вот это мы сегодня празднуем.

Таким образом, мы сегодня празднуем создание Церкви, но об этом можно говорить тогда – всерьез и  с пользой для души, — когда мы вообще понимаем что такое «праздновать». А как мы празднуем? Что такое для нас празднование?

Для нас, видимо, по-разному – для кого как. Есть те, кто стал христианином и старается праздновать по-христиански, а есть те, кто вроде как и стали христианами, но не стараются праздновать по-христиански, а празднуют по-язычески христианские праздники. В чем различие?

Я не буду говорить о таких хрестоматийных  вещах, как причастие и исповедь. Но вот есть праздники, которые празднуются всем народом, независимо от того, насколько они верующие. Даже атеисты, бывает, празднуют вместе с христианами. Это праздник Пасхи, а  также и Рождество Христово. У нас государство вроде бы не религиозно, но при этом это государственные праздники. Все празднуют, и христиане празднуют. И христианам трудно  пропустить и не заметить такого праздника. Вот  спасибо государству и неверующим соотечественникам, что хоть напоминают и напоминали даже в советское время.

Но есть и другие праздники, которые для христиан не менее важны,  а для народа в массе своей, для государства совершенно не важны. Одним  из таких праздников является, повторю, важнейший праздник Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста.

И здесь  уже не возникает у людей, которые живут вне христианского календаря, вне христианской жизни, ощущение того, что не получил праздника, если не получил. Потому что если праздник мне не нужен, то я его и не знаю. Все вокруг живут без этого праздника,  я себя считаю частью не христиан, а вот этого нехристианского общества, в котором отсутствие этого праздника не замечают. Поэтому и для меня тоже хорошо, у меня нет потребности пойти в церковь.

А если относиться по-христиански, то, конечно, тогда все по-другому. Тогда  я все время смотрю, о чем будет сегодня богослужение – в любой день, даже когда нет праздника. Кто такие были святые, которых мы сегодня празднуем, о чем говорится в Евангелии и Апостоле, которое сегодня читают? Может быть, я не узнаю это в каждый день, но я хотя бы вообще хочу узнать, о чем тут говорится, поэтому я эти тексты помню, я их перечитываю постоянно — Евангелие, Апостол и Псалтирь, — и поэтому разбираю богослужение. А уже в какие-то особенно выдающиеся церковные дни я стараюсь быть в Церкви, насколько это от меня зависит. А если не могу быть в церкви, то дома что-нибудь почитаю, что смогу найти. Это христианское отношение.

А нехристианское, повторю, хотя часто встречается и у христиан, заключается в том, что « хорошо, если я там буду, но и не страшно, если не буду». Поэтому такая вот необязательность. К чему это приводит дальше? К тому, что мы о значении праздников рассуждаем, исходя из того, как общество вокруг нас на это настроено, а не исходя из того, что говорит церковный устав и святые отцы. К чему дальше приводит такое отношение?

Оно приводит к тому, что Бог нас все равно не оставляет. Если Он нас не оставляет, то Он хочет, чтобы мы о Нем помнили, чтоб мы думали о своем спасении, думали о душе. Если такое средство, которое дается всем христианам, для нас оказывается недейственно, если мы не думаем о праздниках, если мы не стараемся быть в церкви, то надо же какое-то другое средство, которое бы на нас подействовало.

А какое средство на нас подействует, чтобы мы вспомнили о Боге? Обернемся к собственному жизненному опыту и вспомним, какое еще у нас бывает средство. К сожалению, окажется, что это средство только одно – скорби. Вот, мало нам в жизни скорбей – я так вот заключаю, — поэтому мы не хотим думать о церковном календаре, а хотим, чтобы побольше было скорбей. Поэтому лучше будем жить своими бытовыми нуждами, бытовыми тревогами, но о Боге вспоминать, чтобы у нас было здоровье, чтобы у нас дело какое-нибудь получалось и так далее, а не тогда, когда Бог о Себе велит вспоминать.

То есть Бог всегда велит о Себе вспоминать, но особенно в тех формах, которые диктуются уставом богослужения. А если мы хотим по-своему, то и получим «по-своему». То есть если нам для того, чтобы вспоминать о Боге, нужны скорби, то будут скорби. Если нужны проблемы, то будут проблемы. Тогда надо тоже радоваться, вспоминать о Боге, и если ты еще не умер, то есть время покаяться, помолиться, настроиться.

Но есть также время на то, чтобы перестать быть таким, в  духовном смысле слова, не очень умным человеком – я специально воздержался от более резкого слова. И ведь можно же еще, пока ноги носят, пока голова хоть чуть-чуть соображает, постараться узнать, в чем состоят церковные праздники, стараться за ними следить, стараться смотреть за календарем, стараться узнавать, что там будет и как. Неужели так трудно, или все-таки скорби лучше?

Я понимаю, на самом деле скорби легче, скорби лучше, потому что они приходят сами, о них не надо думать. А если о чем-то надо думать, то это приходится держать в голове – от этого устаешь. Ну, что сказать? Сказать нечего – каждый выбирает свое.

Аминь.