Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии, которая стала одной из самых почитаемых святых не только в Грузии, — где, конечно же, большой национальный праздник в этот день, все храмы переполнены, и истинно-православные христиане хоть и не переполняют эти храмы, но у них есть свои, где они тоже празднуют, — но и в России эта святая традиционно почитается, и популярность имени Нина об этом говорит. Но почему? Кто она была такая?

Конечно, если кто-то является просветителем целой страны, то это равноапостольная фигура, а значит, она сотворила нечто такое, что сделали апостолы – просвещали целые страны. Такие святые – равноапостольные – будут особо почитаться в этой стране.

Исторически о Нине известно очень мало, но, как ни странно, достоверно известно, что она реально существовала, и даже некоторые элементы биографии довольно достоверны. О них сообщает пресвитер Руфин в конце IV века, правда имя ее настоящее совершенно неизвестно. Под именем Нина она появляется гораздо позже, спустя несколько веков, а еще раньше она появлялась под именем Феодота в коптском досье. А «Феодота» означало просто «Богом данная». В самом раннем свидетельстве, у Руфина, ее имя не называется.

Но как бы то ни было, она случайно попала в плен, будучи арамеянкой – можно сказать, сирийкой, – в Грузию, языческую страну, и так там себя вела, будучи христианкой, что обратила в христианство и местного царя. Это все было в первой половине ΙV века. Тогда царствовал первый грузинский царь, ставший христианином, Мириан.

Эта судьба показывает очень хорошо, что такое в православии миссионерство. Конечно, были апостолы, которые делали немного иначе, но именно немного иначе. А основное правило все-таки такое – мы увидим, что апостолы не очень сильно от него отклонялись, – что просто-напросто, будучи христианином, жить среди нехристиан, и жить не так, как если бы это было что-то враждебное, и не так, чтобы прятаться, чтобы они о тебе ничего не узнали, а жить обычной жизнью. При этом не скрывать своего христианства, но не делать что-то такое антагонистическое по отношению к окружению.

В IV веке с одной стороны была Нина – буквально, с одной стороны средиземного моря или экватора, — а с другой стороны был святой Фрументий, который точно так же попал в Аксум, современную Эфиопию. Просто эти люди, изначально не имея никакой миссионерской цели, помимо своей воли попадая в ту или иную страну, как еще и в Ирландии в V веке было с святым Патриком, продолжая быть христианами, производят такое впечатление на окружение, что если их не убьют – и даже если их убивают потом, – они успевали обратить в христианство каких-то людей, и потом уже правители тоже принимали христианство. А после правителей и царей христианство принимали и все подданные, зачастую не особо понимая, что именно они принимают.

А как делали апостолы? Разве по-другому? Иногда, слушая современных протестантов или просто некоторых ученых людей, кажется, что очень сильно по-другому. Но на самом деле нет. Конечно, можно прочитать разные легенды об апостолах, тоже довольно поздние, где они ходят в те или иные страны, сотворяют там разные чудеса. Для меня любимая вершина этого творчества об апостоле Филиппе, когда он, согласно апокрифическим источникам, проповедовал козлу и леопарду очень успешно — так, что потом он их и причастил, для чего они изменили свой вид на человекообразный. Конечно, это вызывало разные сомнения, и поэтому у нас сейчас нет такого последовательного рассказа о житии апостола Филиппа.

Но если не брать такие вот совсем уж сказочные сюжеты, проповедовали они примерно так: шли к тем, кто был уже более или менее готов к этому. Апостолом языков у нас называется апостол Павел, который больше всего проповедовал язычникам, но все, что мы о нем знаем из Нового Завета, сводится к одному: проповедовал он исключительно по синагогам, или иудеи приходили к нему туда, где он остановился – в любом случае, он говорил с иудеями. Описан единственный случай, когда он говорил с язычниками, — это когда его пригласили в афинский ареопаг, и это единственный случай его тотальной неудачи в проповеди. Там над ним посмеялись и на этом расстались, правда, двое очень важных людей потом все равно обратилось.

И вот по этим каналам, где люди изначально могут более или менее понять, о чем речь, шла специальная проповедь. А если это были просто какие-то язычники, то все римское и потом византийское миссионерство сводилось к тому, что люди просто начинали где-то жить.

Конечно, был и другой подход, когда договаривались по государственным каналам с языческими правителями, чтобы те меняли веру, и уж здесь могло обходиться без миссионеров, но и результат тоже бывал разный.

И вот все это полезно знать, но для чего? Для христианской жизни полезно знать только то, что нам помогает разобраться в нашей собственной жизни. Это позволяет остановить самих себя от миссионерского задора.

Если мы начинаем кому-то что-то объяснять, что ты «козел» или «леопард», то этим мы его не сделаем человеком, которого можно причащать. Здесь можно вспомнить как раз изречения отцов из Египетского Патерика, где какой-то монах обличал языческого жреца, но кончилось это тем, что он его избил до полусмерти. А когда этот молодой монах рассказал старцу, что с ним произошло, то тот ему сказал, что и неудивительно, и что надо было действовать совершено иначе. Потом он сам поговорил с этим жрецом, проявил всяческую кротость и заинтересовал его, и жрец обратился в христианство.

Вообще не должно быть конфронтации.  Должна быть просто жизнь среди тех людей, куда тебя Бог поселил. Если нет никакого особого Божиего призвания, то не надо никуда перемещаться. Среди окружающих людей есть какое-то количество нехристиан, может быть, даже 100 % нехристиан – в наше время это очень легко бывает, – но ты живи себе по-христиански. Если эти люди об этом знают, или ты их можешь как-то заинтересовать, то они сами на это отреагируют. Если нет, то и не тебе их судить.

А вот приставать со своим христианством ко всем и к каждому, или к некоторым – это верный способ отбить от христианства, из-за этого бывают семейные скандалы, которые никогда ничем хорошим не заканчиваются в христианском смысле. Так же и в социальной сфере. Почему это так?

Потому что когда идет такая агрессивная проповедь, человек не проповедует христианство, а устанавливает свое доминирование. И проповедь получается другая: не о христианстве, а о насилии, о том, что я главный. Передается такой садистический импульс. Если этот импульс сильный, то тебе будут подчиняться, но непонятно, насколько они станут христианами (хотя, по правде, легко ответить на этот вопрос). А если твой импульс садистический, но ты не очень сильный при этом, то тебе просто надают по голове, и правильно сделают. А распространению христианства это никак не будет содействовать.

В нашем обществе мы сейчас видим такой садистический дискурс со стороны Московской патриархии. Но она и получила от общества ответ: все всё поняли и проявляют к ней соответствующее отношение. В какой-то степени это распространяется на все христианство вообще, потому что люди со стороны просто не в состоянии разобраться в этих тонкостях. А для нас это не только плохо, но и хорошо. И даже, конечно, больше хорошо, нежели плохо.

Хорошо в том отношении, чтобы мы тоже не расслаблялись, чтобы был спрос с нас, в том числе с самих себя. А еще это хорошо тем, что только религиозно мотивированные люди и приходят в христианство. Конечно, даже в нашем обществе, а тем более в средневековом, когда была Нина, очень многие принимали христианство из социальных соображений.

Если страна принимает христианство, то это значит, что мы так живем, мы себя так идентифицируем, мы чем-то отличаемся от соседей, с которыми мы воюем. Для христианства это было все привходящим и очень вредило. А в наше время такое случается редко, хотя и бывает, но чаще бывает, что просто хочется прийти в какую-то компанию, где приятное времяпровождение, приятная община, и возможно делать какое-то хорошее дело в какой-то хорошей компании. Вот ради этого люди часто обращаются.

Даже есть такой вид проповеди: приглашать в какие-то отряды, на чаепития, на концерты художественно-христианской самодеятельности. Таким образом, людей втягивают в культ. И что получается? Ерунда, конечно, получается, а не христианство. А должна быть религиозная мотивация. Тогда будет все сложнее, не будет масс, толп народа, но христианство и предполагает нечто такое.

Если Христос удовлетворялся не массовым христианством, то и в наше время мы вполне можем этим удовлетвориться. Поэтому будем брать пример со святой Нины, стараться быть христианами самим, жить среди тех, кого Бог нам послал, и не ждать никакого другого миссионерства.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)