Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

В первые два дня Страстной седмицы совершается несколько важных памятей, но самая главная из них одна, — та, которой посвящено евангельское чтение на вечерне перед литургией Преждеосвященных Даров в понедельник и во вторник. Это чтение о Страшном Суде из Евангелия от Матфея; в конце этого евангелия небольшой апокалипсис, и он является исторически чтением только Великого вторника. А так как оно очень большое, то в нашем уставе это чтение разделено на две части, и сегодня, в понедельник, была его первая половина.

Само это чтение и самое главное воспоминание первых двух дней страстной седмицы посвящено Страшному Суду. Сначала Господь указывает знамения близости конца Света и второго пришествия, а потом Он говорит о том, как проходит этот Суд с помощью притч. Вот притчи будут завтра, во вторник, а сегодня первая половина этого чтения — о том, каковы знамения второго пришествия и последних времен.

Если мы вспомним о только что услышанном из Евангелия, то мы заметим, что очень многие эти знамения давно уже в христианской истории присутствуют. И неудивительно, потому что это знамения последних времен, а последние времена начались, собственно говоря, тогда, когда Господь воплотился — Он воплотился в последние времена.

Поэтому то время, которое непосредственно предшествует второму пришествию, как раз и является нашим временем, и не только конкретно нашим, но начиная с тех самых учеников, которые выслушали эту проповедь на горе Елеонской. Какие же это, прежде всего, слова?

Например, такие: скажут вам, что Христос там или здесь — вы не верьте, потому что настоящее второе пришествие Христа будет такое, что все об этом узнают.

То есть не верьте, когда говорят, что обновилось как-то христианское учение, и вот теперь оно какое-то новое. Это, конечно, относится и к большому количеству еретиков, хотя не ко всем, которые говорят, что вот мы как-то вновь поняли и открыли Евангелие Христово. Это особо, может быть, относится к протестантам, но и к другим разнообразным религиозным движениям, в том числе, и в православии, относится также.

Но, пожалуй, особо это относится к современным экуменистам. Они говорят, что и здесь Христос, и там Христос, и происходит такое смешение, при этом так называемые “православные экуменисты” говорят, и, что самое главное, так искренне думают, будто им открылось на каком-то новом уровне православие. На таком, на каком его не понимали прежде жившие святые отцы. А вот сейчас оно открылось, и открывается так же людям, воспитанным в других неправославных христианских традициях.

Это как раз, особенно для нашего времени, важный случай, когда говорят, что Христос там или здесь. Но не надо туда бежать и верить этому. Эти экуменические церкви говорят, что у них Христос, но они, на самом деле представляют собой то, о чем в сегодняшнем чтении предупреждает Спаситель.

Так же Он говорит о том, что вы будете гонимы, и о том, что вас будут ненавидеть за Мое имя. Конечно, в христианской истории мы помним очень много мучеников, на которых эти слова сбывались. И когда они на нас сбываются, это прекрасно, и это скорее говорит о том, что мы на правильном пути. Конечно, бывает, что людей преследуют вовсе не за то, что они следуют словам Христа, а за какие-то совершенно другие вещи. А они предпочитают говорить, что их преследуют именно за слова Христа.

Но все-таки быть преследуемой для Церкви как-то надежнее с точки зрения спасения души. Однако, здесь есть свой соблазн, который свойственен нашему современному истинному православию. Мы думаем, что если мы не имеем каких-то благ, преференций от государственной власти, особенно если на нас какие-то преследования обрушиваются, то это дает нам индульгенцию на какой-то расслабленный и во многом даже нехристианский образ жизни.

Конечно, если спросить напрямую любого из нас, думаем мы так или нет, мы, конечно, ответим, что нет, мы так не думаем. Причем, мы не соврем, мы, действительно, так не думаем. Но если посмотреть наши поступки, если посмотреть на наши мысли не на уровне того, что мы хотели бы сами про себя сказать, а на уровне того, как мы действительно живем, как контролируем свое поведение, то окажется, что мы все-таки очень склонны считать именно так.

Мы готовы закрывать глаза на разные, весьма, может быть, даже тяжелые грехи, а не просто недочеты в нашей и общинной, и церковной жизни, и нашей личной, семейной жизни — нам кажется, что мы уже и так находимся в истинной Церкви. Причем, это более распространенный грех. А есть его еще другая модификация, несколько менее распространенная, — особенно она поражает тех, кто недавно пришел в истинно-православную Церковь из какой-нибудь экуменической юрисдикции, — это групповая гордость: вот я сейчас оказываюсь в самой лучшей юрисдикции. Как будто бы то, что сделали для Церкви ее истинные отцы, скажем, новомученики и исповедники российские, так непосредственно усваивается мною. Нет, если я тут к ним примазался, это, конечно, хорошо, но это хорошо лишь как возможность усвоить себе то, что они стяжали, то есть Духа Святого, пребывающего в Церкви.

Если мы этой возможностью пользуемся, то тогда начальное “хорошо” становится конечным “хорошо” в Царствии Небесном. Если же мы ей не пользуемся, то мы подлежим большему осуждению, чем какие-нибудь христиане, которые себя считают христианами, но при этом к истинной Церкви не принадлежат.

Поэтому впадать в какую-то эйфорию и эмоционально радоваться как-то этому ни в коем случае не следует, потому что очень часто за такой эмоциональной радостью бывает гордость, а если и не гордость, то все равно какая-то глупость, а не то, что должно быть.

Поэтому будем понимать, что мы живем в последние времена, что очень многие признаки последних времен, о которых мы сегодня слышали в Евангелии, сейчас уже сбываются. Ужасаться здесь нечему, и жить надо совершенно нормально. Но, в то же время, надо понимать, что если мы оказываемся в истинной Церкви в последние времена, а Церковь, которую основал Христос, только в последние времена существует, то это, скорее, задание для нас. Причем задание тяжелое, потому что это не что иное, как то самое иго, которое на самом деле иго Христово, то есть нечто тяжелое, но о котором, однако, Христос говорит, что оно легкое. Но легкое оно не потому, что оно легкое само по себе, а только потому, что нести его мы должны с помощью Христа.

Аминь.