Православное поведение делает человека, который пытается вести себя православно,сумасшедшим в глазах остальных людей, и особенно в глазах православных христиан; жизнь христианская может казаться совместимой с жизнью этого мира только если она скрыта; люди всегда считают, что правильно — это так, как делает большинство, и не замечают, что в Евангелии сказано прямо противоположное; людей, которые стремятся жить православно в Истинной Церкви, во все времена меньшинство; в православии всегда большинство является неправым; если мы смотрим на то, как жили святые, то мы увидим, что их не понимали их современники, и подчас они сами друг друга не понимали; пример святого Иоанна Кронштадского — одни его не понимали, а другие нездраво почитали; так же было и с Серафимом Роузом; если жизнь человека повлияла на христианскую историю так, что многие стали обращаться и приходить ко Христу, то в глазах Церкви это очень важный довод, что человек действительно был святым, что мы и видим в случае отца Серафима Роуза; мы должны смотретьтолько на одно — что делают святые; это единственный пример, который для нас спасителен.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память американского подвижника недавнего времени, даже, можно сказать, нашего времени, Серафима Роуза. И, так получилось, что именно в этот день мы слушаем евангельское чтение о том, как Господа считали имеющим в Себе беса и сумасшедшим, именно в каком-то плохом смысле слова, потому что Его поведение казалось странным тем людям, которые на Него смотрели, и особенно книжникам и фарисеям. Недаром сказано, по этому и еще по бесчисленному количеству случаев, что православное поведение делает того человека, который пытается вести себя православно, каким-то сумасшедшим в глазах остальных людей, а особенно в глазах православных христиан, которые считают, что они знают, как нужно жить: вот, мол, они живут так и, может, их деды жили и прадеды, а этот живет как-то совершенно не так.

Действительно, недаром сказано в Новом Завете, что все “хотящие благочестно жити о Христе гоними будут”. В другом месте апостол говорит, что все будут восприниматься как “юроды” во Христе, потому что жизнь христианская может казаться совместима с жизнью этого мира только в одном случае — только если она скрыта: если человек может жить как настоящий подвижник и православный христианин, но при этом так, чтобы его не видели. То есть он или вообще живет где-то далеко и скрывается в пустыне, или живет среди людей, но так, что умеет скрывать свои качества, а патерики рассказывают нам о таких святых, — то тогда да, их считают нормальными людьми, может быть хорошими, а может быть плохими. Если они юродствуют, то часто их считают плохими, если не юродствуют, то считают хорошими и добрыми — по-разному бывает, но, по крайней мере, такое бывает.

А если, как в большинстве случаев и бывает, не удается совсем скрывать свое стремление подражать святым, то есть по-настоящему жить по-христиански, то неизбежны конфликты. И если с людьми мирскими (подмирскими людьми я имею в виду не тех, кто является мирянами-христианами, а тех, кто вообще к церкви, по сути, не принадлежит) эти конфликты еще могут быть какими-то более или менее поверхностными, то внутри Церкви, к сожалению, иначе.

Потому что люди всюду, в том числе и в Церкви, считают, что правильно — это так, как делает большинство. И почему-то люди не замечают, что в Евангелии сказано прямо противоположное, что “узок путь, вводяй в живот, и мало тех, кто по нему идут”.

Не надо думать, что если, скажем, в какие-то эпохи большинство людей в тех или иных странах принадлежало истинной Церкви, то это значит, что тогда было большинство людей, которые идут спасительным путем. — Нет, потому что мы прекрасно знаем, что принадлежность к истинной Церкви – это внешнее и необходимое условие спасения, но совершенно недостаточное. И большинство людей, которые внешне принадлежат к истинной Церкви, на самом деле, внутренне к ней совершенно не принадлежат, и неизвестно, каким будет конец жития каждого из них.

А тех людей, которые действительно стремятся жить православно в самой что ни на есть истинной Церкви, все равно получается меньшинство, — это если брать по итогам жизни. А если брать не по итогам, а по текущим процессам, когда многие друг друга не понимают, — то тем более все бывает перемешано. И потому можно, мне кажется, сказать, хотя кого-то это, может быть, и заденет, что в православии всегда большинство является неправым. То есть если что-то представляет собой убеждение большинства в православии, то можно даже не сомневаться, что это неправильно. И это как раз следует напрямую из евангельских слов.

Тут и другой есть вывод: если мы хотим что-то делать правильное, по-настоящему подражая святым отцам, то надо понимать заранее, что если об этом узнают наши единоверцы, — я уж не говорю о тех, кто не является нам единоверцем вообще, — которые те же самые догматы, что и мы, исповедуют, то для них это будет трудно принять. А если трудно, то кто-то, наверное, примет, но большинство не примут и не примут настолько, что не смогут хотя бы просто уважать наше право так жить.

Поэтому неудивительно, что если мы смотрим на то, как жили святые, то мы видим, что их не понимали их современники. И даже между святыми в этом смысле бывали разные недоразумения и взаимонепонимания. Уж достаточно вспомнить, сколько мы читаем поучений Федора Студита, который весьма пренебрежительно отзывался о преподобном Иоанникии и вообще о пустынножительном образе жизни. А если бы мы читали те агиографические традиции, которые относятся к святому Иоанникию, то мы бы прочитали никак не более лестные характеристики образа жития Федора Студита. И это были великие святые, которые, несмотря на то, что они смогли сотрудничать друг с другом для защиты православия от ереси иконоборчества, можно сказать, совершенно на дух не переносили монашеский образ жизни, который насаждал один и который насаждал другой.

А что говорить про не святых, а про обычных людей? Поэтому мы часто видим, когда можем проследить, как какого-нибудь святого воспринимали его современники, что восприятие ими святого бывало очень неоднозначное.Прежде всего, мы видим большое количество людей, которые, может быть, были искренне православными и терпеть его не могли и не понимали.А, во-вторых, мы, может быть, видим, а, может быть, не видим, какое-то количество людей, которые каким-то совершенно нездоровым образом были ему преданы.

У нас в Петербурге если мы смотрим на то, как жили святые, то мы видим, что их не понимали их современники. Например, при жизни Иоанна Кронштадтского были многие люди, которые считали его каким-то хлыстом, а были другие люди, может быть, и не многие, но не менее вредные для понимания значения этого святого и вообще православия, которые были иоаннитами и создали особую секту, думая о нем невесть что.

Нечто подобное происходит во время жизни каждого из тех святых, которые более или менее оказались явлены миру при своей жизни. Нечто подобное относится и к Серафиму Роузу. Слава Богу, таких почитателей, типа иоаннитов, у него почти не было, хотя, может быть, проблески таких почитателей и появлялись и появляются после его смерти, но в целом это не характерно.Зато очень много тех, кто, часто имея к этому в целом даже какие-то поводы, — обычно такие поводы дают все святые, и вполне справедливых таких поводов бывает много, — из этих поводов делают совершенно непомерные выводы, переходя к презрительному и уничижительному к нему отношению, исходя из того, что что-то он делал спорное, что-то у него было неправильно, заблуждения какие-то были и так далее.

Но мы знаем, что в целом итоги жизни святого никогда не сводятся ни к его отдельным заблуждениям, ни к его, тоже отдельным, правильным поступкам и учениям, потому что правильные поступки и учения не только у святых бывают. А это относится в целом к итогам его жизни, которая больше, чем те или иные ее частности, хорошие или плохие. Итоги жизни во многом связаны с тем, как повлияла на христианскую историю деятельность того или иного человека. И если она повлияла так, что многие стали обращаться и приходить ко Христу, то в глазах Церкви это очень важный довод, что человек действительно был святым, и Господь его таким образом прославил. Потому что самый главный внешний критерий прославления святого — это его воздействие на других людей, воздействие на Церковь уже после его смерти. И вот если мы видим некое движение к православию, то это уже само по себе свидетельство того, что Господь прославляет этого человека, что мы и видим в случае отца Серафима Роуза.

Поэтому, вдохновляясь такими примерами, будем не бояться подражать только святым и не смотреть на те или иные убеждения, в зависимости от того, сколько есть людей, пусть даже и среди истинно-православных христиан, которые их разделяют, а будем смотретьтолько на одно — что делают святые. Это единственный пример, который для нас спасителен.

Аминь.