Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Для того, чтобы перед смертью не отречься от Христа, чего бы нам это ни стоило, надо готовиться всей своей жизнью; Бог смотрит на внутреннее расположение, в котором внешне благочестивый человек жил и умер; мы должны все время подвизаться, все время себя к чему-то понуждать, — говорят святые отцы; стоит только начать исполнять христианские заповеди, житейских неудобств будет очень много; христианская жизнь заключается не в том, чтобы нам жить спокойно, а чтобы все время тренироваться, отсюда появилось слово “аскетика”; начинать подвизаться нужно тогда, когда человек осознал, что это необходимо, независимо от возраста; наша задача не прожить долго, а достигнуть спасения души; мы должны использовать то, скорее всего, небольшое время, которое Господь нам дает, чтобы исправить свою жизнь; для этого нужно проводить свою христианскую жизнь в том, чтобы как бы все время тренироваться, а не искать “душевного покоя” и тому подобных ощущений; если у нас нет особого призвания, мы просто должны стараться жить внимательно, чтобы спастись; чтобы жить внимательно, надо иметь память Божию и именно с ней делать все свои повседневные дела; для утверждения в памяти Божией надо как можно чаще участвовать в церковных службах.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В течение Великого поста особенно читаем мы поучения святых подвижников, которые просияли в благочестии.

Что такое жизнь православная? Этот вопрос очень сложен. И проще всего найти ответ на частный вопрос внутри этого большого вопроса: что значит умереть православно?На этот вопрос самый понятный ответ дают святые мученики, которых Церковь все время прославляла и прославляет. Это значит, что надо вопреки соблазнам, которые могут встретиться в конце нашей жизни, не отрекаться от Христа, чего бы нам это ни стоило. Но в чем здесь секрет, почему одни люди отрекаются, а другие не отрекаются, когда возникают какие-то внезапные для тех и для других искушения? Для того, чтобы не отречься, надо готовиться жизнью.

Конечно, эта подготовка — дело внутреннее, Господь взирает на внутреннее расположение человека, и мы со стороны ничего не знаем. Даже про себя, это не со стороны, но даже про себя мы часто ничего особо не знаем. Но есть некие правила, как нам надо стараться жить, и в этом и состоит учение Церкви. Конечно, никто не говорит, что совершенно никто не спасется из тех, кто этим правилам не следовал, потому что правила — это не абсолютные законы. Действительно, кто-то спасется, и мы даже знаем свидетельства святых про некоторых из тех, кто спасся, не следуя этим правилам. Разные бывают случаи.

Но для всех для нас есть общие правила. Они заключаются в том, чтобы жить в Церкви православными христианами и жить благочестиво. А что такое жить благочестиво? Вот об этом нам говорят преподобные отцы. Они совершенно не говорят нам того, что, вроде бы, говорит огромное количество христианской литературы и всяких примеров, — христианской литературы, я подчеркну, не святоотеческой, не той, которой мы должны по-настоящему доверять, а той, которую мы должны очень сильно проверять, а потом, может быть, доверять, но, скорее всего, нет.

В этой литературе нам говорят, что надо ходить в церковь, — ну, предположим, в правильную церковь, а не в неправильную, — и уж если мы будем это делать, стараться не делать каких-то особых гадостей, не совершать грубых грехов, то тогда мы и спасемся. Конечно, если мы взираем на жизнь такого человека со стороны, а потом видим, что он умер, то мы уповаем, что он спасается, потому что мы надеемся, что внутри у него было расположение, соответствующее внешнему образу жизни. Но мы этого точно не знаем. А относительно себя мы должны позаботиться, чтобы оно у нас на самом деле было, потому что за это мы в ответе.

А как же это сделать? Здесь святые отцы говорят нечто совершенно несовместимое с опытом повседневной христианской жизни, каков он есть для очень и очень многих людей. Они говорят, что нужно все время подвизаться. Мы привыкли к этим словам, но получается, что они действительно буквально что-то означают, что нужно все время себя к чему-то понуждать. И не просто переносить какие-то неприятности, которые у каждого из нас случаются невольно, но не стремиться к тому, чтобы они прекратились. И, более того, делать какие-то вещи, к которым нас никто не понуждает, но которые с житейской точки зрения также создают нам неудобства.

Это касается и молитв, и постов, и отношений с ближними, начиная с того, что нельзя отвечать злом за зло, и даже на словах нельзя отвечать злом за зло, и нельзя дать волю своему гневу, который нам кажется всегда праведным, — по крайней мере, в тот момент, когда он наступает, он нам таким кажется, а дальше, может быть, если мы немного вразумимся, то уже не будет казаться. Вот это первые неудобства, которые начинаются, а дальше стоит только начать исполнять христианские заповеди, неудобств будет очень много.

Получается, что христианская жизнь заключается не в том, чтобы нам жить спокойно, а чтобы все время тренироваться. Отсюда возникло даже выражение “аскетика”, которое в церковном нашем греческом языке было заимствовано из светского языка, из языка спорта, потому что святые отцы все время сравнивали себя с атлетами, которые ради земных венцов, дающихся победителям соревнований, так вот подвизаются, — значит, мы должны ради наших вечных венцов тем более подвизаться. Поэтому спортивная лексика тоже была использована для объяснения христианства.

А еще лучше сюда подошла еще ближе сюда подходящая военная лексика, потому что мы являемся воинами Христовыми, а воины, даже когда они не участвуют в сражениях, все время должны тренироваться, следить за сохранностью своего оружия и так далее.

И тем людям, которые приходят в христианство, чтобы у них на душе стало спокойно, все это совершенно непереносимо и непонятно. Они даже совершенно не могут понять, что христианство всерьез вот именно к этому и призывает. Но мы должны постараться понять, что это все на самом деле, что все это всерьез. Для этого мы читаем святых отцов, для этого мы слушаем богослужения, где все время об этом говорится, и особенно, конечно, богослужения Великого поста, которые позволяют даже и людям весьма светской жизнью живущим, но если только они при этом православные верующие люди, все-таки почувствовать некоторую аскетику, некоторое утеснение, а после прохождения времени Великого поста такие люди все равно будут жить уже более внимательно, если только они не сработают как пружина, которую отпустили, и которые тогда будут жить еще хуже, еще более невнимательно.

И вот чему же учат нас святые отцы? Как они учат нас подвизаться постоянно? Если мы читаем поучения, отечник, Добротолюбие — все то, что мы сейчас читаем за литургией, и что положено читать во время Великого поста, то, предположим, мы, наконец, понимаем, что все это к нам относится. Дальше мы видим, что нам это все трудно применить к себе, и часто нам приходит такая отговорка: “Сейчас я еще очень занят всякими делами, но постепенно я исправляюсь, пусть и очень медленно, но с годами, а точнее говоря, с десятилетиями, я, наконец, как-то исправлюсь”.

Конечно, эта мысль совершенно лукавая и просто глупая, потому что не будет у нас этих десятилетий. Те святые отцы, которые оставили нам эти поучения, они сами подвизались смолоду, в большинстве своем, некоторые со старости, как святый Павел Препростый, но большинство — смолоду, потому что они не думали, что проживут очень долго. Люди часто умирали тогда, и, надо сказать, сейчас в молодом возрасте. А в древности старше 50 лет никто обычно не жил, а если среди монахов было много старцев, которые жили дольше, то это потому, что они жили такой воздержанной жизнью, что просто консервировались, и после этого их действительно уже не брали разные болезни, поэтому они еще в IVи в Vвеках жили по 100 лет и больше, — но это именно благодаря их подвижнической жизни.

А некоторые благодаря такой же жизни не только не жили дольше, но умирали в молодости, и тоже у нас есть этому примеры, как, например, описанный у аввы Дорофея авва Досифей, который умер молодым из-за подвигов, и это тоже хорошо, потому что наша задача не прожить долго, а достигнуть спасения души.

И если мы достигнем такой жизни, то Господь, если захочет, оставит нас еще на земле, как Он оставлял десятилетиями достигших уже личного спасения святых отцов, и как апостол Павел говорит, что для него уже лучше разрешиться и быть со Христом, “но полезней для вас, чтобы я оставался с вами”. Такое может быть, может не быть, нас это не касается. Но мы должны использовать то, скорее всего, небольшое время, которое Господь нам дает, чтобы исправить свою жизнь.

И в том возрасте, в котором мы это осознали, — это может быть возраст и 15 лет и 18 и 60 и 70 лет это может быть, и все что угодно это может быть, причем до этого мы могли быть совершенно нецерковными людьми, а могли быть, вроде бы, и церковными людьми, которые просто ходят в церковь, а потом остаются такими же, как они были, — но вот когда мы, наконец, осознали, что мы должны подвизаться, то мы действительно должны начать подвизаться.

Это не значит, кроме каких-то редчайших исключений, что мы должны вдруг начинать какую-то “остроподвижную”, как выражаются святые отцы, жизнь. Типа того, чтобы становиться юродивыми, становиться столпниками или совершать какие-то неимоверные физические подвиги. Такое тоже иногда бывает по особому Божию призванию, кто имеет это призвание, тот разберется с ним сам. Еще чаще это делают люди, которые не имеют никакого Божия призвания, а делают это по собственной гордости, впадая в прелесть, или, по крайней мере, в какие-топросто заболевания, которые заставляют их отказаться от этих неправильных подвигов.

Но все мы, если нет у нас никакого особого призвания, должны просто жить внимательно, просто стараться исполнять то, что от нас требуется по роду нашей жизни касательно молитвы и посещения храма, и не просто, конечно, посещения, а молитвы в храме, подготовки к причастию и исповеди, и касательно того, что мы должны делать по отношению к ближним (сюда входит и работа, и просто наши всякие бытовые обязанности, которых никто не отменял).

Вот здесь мы начинаем стараться все делать внимательно и иметь память Божию, потому что, не имея памяти Божией, невозможно и эти дела делать внимательно, потому что страха тогда не будет, не захочется. А если ради памяти Божией, если мы понимаем, что мы это делаем не только ради того, чтобы это было сделано, не только для того, чтобы кому-то что-то, себе или другим, сделать хорошее, не только для того, чтобы не было чего-то плохого себе и другим, чтобы на нас никто не ругался и так далее, но потому что, прежде всего, перед глазами Божиими мы это должны делать, — тогда вот, с памятью Божией, мы это будем делать по-другому.

Тогда получится, что мы не теряем времени своей жизни. Времени этого мало, и оно очень легко теряется, так что мы даже не замечаем, как оно проходит. Раз, было утро, а уже вечер, а что мы сделали полезного за это время, надо специально вспоминать, а если еще вспомним, то ничего полезного не окажется в том, что мы вспомним.

А для того, чтобы так не было, надо все время иметь память Божию, а посещениями церкви пользоваться, чтобы утверждалась в нас эта память Божия. Потому что если мы помним, что мы собираемся пойти в церковь, что мы только что побывали в церкви, помним, для чего мы это делали, что мы хотим причаститься, хотим встречи со Христом, и чтобы Он очистил наши грехи, то тогда мы будем вести себя по-другому, тогда и в остальное время будет у нас память Божия. А для этого, конечно, мы должны делать посещения церкви настолько частыми, насколько мы в состоянии физически для себя это допустить.

Поэтому будем стараться подвизаться, будем использовать оставшееся совсем уже малое время Великого поста, и Господь даст нам пребывать в памяти Божией и следовать хоть как-то, хоть медленно, но все-таки по стопам тех святых подвижников, о подвигах которых мы все время читаем.

Аминь.