Крест – знак победы Христа над смертью; если мы идем в церковь, чтобы у нас в жизни все было хорошо, то лучше нам пойти к экстрасенсам или бабкам; крещение в православии — это крещение в смерть Христову, счастья при крещении церковь не обещает, церковь для подготовки к жизни вечной, а не для земного счастья; о румынском заключенном, который подал в суд на Бога, и о христианстве как договоре с Богом; церковь не торгует наркотиками, она помогает очнуться от наркотического бреда, в котором мы все живем. 

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня у нас один из праздников в честь Честнаго и Животворящего Креста Господня.

Такой праздник у нас всегда бывает весной, это середина Великого Поста, незадолго до Пасхи, и, как мы сегодня читали в Синаксаре, такой праздник, который является одним из предвозвестников Пасхи. Потому что как перед императором, когда он возвращается в свою столицу после победы, несут его знаки, так и перед Христом, который приходит с победой над смертью, несут знак Его, а Его знак — это крест, а победа над смертью, с которой Он придет, — это будет Пасха. Но Христос еще не дошел до нас с этой победой, хотя, конечно, мы каждое воскресенье празднуем эту победу. Но уже сегодня перед нами Его знак в обозначение будущей Пасхи.

Что такое для христиан вообще знак креста? Какое отношение он имеет к жизни каждого христианина? Наверное, каждому из нас приходилось читать или слышать, что разные скорби, которые мы в своей жизни претерпеваем, — это все наш крест. И, конечно, это правильно, и здесь невозможно ни с чем поспорить. И, конечно, они становятся нашим крестом не просто оттого, что мы их претерпеваем по неволе, а оттого что мы их претерпеваем за Христа. То есть случаются они с нами поневоле, нас они не спрашивают, случаться или не случаться, но когда они уже с нами случились, то если мы хотим к ним по-христиански отнестись, то мы стремимся не к тому, чтобы они поскорее прошли, а стремимся к тому, чтобы мы поскорее изменились в том направлении, в том отношении в котором от нас сейчас требуется, потому что именно для этого сейчас на нас были наведены именно такие скорби, а не другие.

Но часто люди приходят в церковь совсем за другими вещами. Сплошь и рядом можно видеть, что люди приходят в церковь для того, чтобы у них все было хорошо, чтобы им жить долго и счастливо, чтобы им быть здоровыми и иметь всякие житейские радости. И собственно говоря, те цели, которые ведут людей в церковь, — они совершенно не отличаются от тех, которые в свое время вели таких же людей в языческие храмы, к шаманам, а сейчас ведут ко всяким экстрасенсам и так далее.

Поэтому надо подумать, если мы идем в церковь, чтобы у нас в жизни все было хорошо, чтобы дети наши были здоровы и т.д., — то не ошиблись ли мы адресом? Не надо ли нам было пойти к какой-нибудь бабке, которая специально гадает или какие-то ритуалы совершает для того, чтобы “все было хорошо”? Не посмотреть ли нам газету бесплатных объявлений, где на последней, а может даже на всех страницах, объявления разных экстрасенсов, которые все обещают нам исключительно счастье? Может быть, туда нужно пойти? Потому что если мы будем считать, что объявления о том, что нам дает христианство, написаны в Евангелии, то мы там прочитаем совершенно другое. Неужели Христос дал своим ученикам житейское счастье? Он что, им обещал это? Он им этого совершенно не дал. Если мы вспомним биографию каждого из них, то увидим, что все, за исключением Иоанна Богослова, закончили свою жизнь мученически, да и сам Христос закончил жизнь мученически. И никогда Он не обещал своим ученикам житейского счастья.

Но, может быть, нам это обещают, когда мы приходим в христианство? — Нет. Когда мы приходим в христианство, над нами совершается чин крещения. И в самом чине крещения говорится самое главное о христианстве, и в частности, там читается Апостол, из Послания к Римлянам апостола Павла. И что же там читается? — “Мы, которые во Иисуса Христа крещаемся, в смерть Его крещаемся”. Речь о том, что сейчас, в крещении мы с Ним спогребаемся.

Вот ведь как получается! Люди только хотят пожить, или младенца несут в церковь, чтобы он был здоровенький и жил долго и счастливо, а вместо этого его в какую-то смерть крестят. Зачем это надо? Это ровно противоположно тому, чего очень часто хотят родители. Поэтому и надо все время думать — не ошиблись ли мы? Действительно ли мы христиане?

Если мы христиане, тогда все хорошо, тогда правильно, что мы пришли именно в церковь. Но если мы не христиане, зачем же мы пришли в церковь? Конечно, если мы просто исповедуем свои немощи, что мы не можем переносить всякие скорби, и мы хотим быть христианами и хотим научиться их переносить, — тогда мы можем прийти и в церковь, это нормально. Если мы молимся, чтобы у нас не было скорбей в тех пределах, в которых мы не сможем их переносить. Если мы на самом деле хотим, чтобы они у нас были, но чтобы мы их смогли переносить, и от этого нам была духовная польза, — просто пока мы не можем их переносить, — тогда да, за этим можно идти в церковь.

Но, вообще говоря, мы должны понимать, что если мы идем в церковь, то мы ищем спасения души, вечной жизни. Через что дается спасение души и вечная жизнь? Об этом опять же говорит нам церковь, — дается нам через то, что мы учимся смирению и терпению. То есть мы идем в церковь, чтобы учиться смирению и терпению. А как мы будем этому учиться? Что нас учит смирению и терпению? Нас какие-то удовольствия учат тому, чтобы мы терпели? Наверное, удовольствия мы и так хорошо стерпим, и учиться здесь ничему не надо. Значит, мы просто идем в церковь молиться о том, чтобы у нас были скорби, которые нас унижают, готовят нас к смирению, которые нас вообще всячески мучают и создают для нас невозможность жить. Потому что именно это дает нам терпение. Потому что как мы можем учиться терпению, если нам в жизни нечего терпеть? Если мы хотим учиться терпению, значит, мы об этом и молимся, чтобы Господь нас учил терпению. А как же Он нас будет учить, если не тем, что будет давать возможность то одно потерпеть, то другое и так далее. Вот зачем мы идем молиться в церковь.

Конечно, мы не должны впадать и в другую крайность, когда люди просто по своей гордости, — такое тоже бывает, — хотят от Бога всяких мучений, добровольно, может быть, и отдают себя на какие-то мучения, ведут себя вызывающе по отношению к обстоятельствам, по отношению к разным враждебным людям. И в результате, этих мучений не выдерживают, потому что Господь посрамляет их гордость, чтобы они пали и через это поняли те неправильные устремления, которыми они руководствовались, через это бы покаялись и все-таки смирились. И само такое, столь мерзкое для них, и на самом деле мерзкое, падение служит им тоже ко смирению. Собственно говоря, для этого Господь и попускает нам впадать в разные безобразные и понятные для нас самих грехи (Он нам еще и в другие грехи попускает впадать, но в частности и в такие). А в такие — для чего? Для того, чтобы мы смирялись, чтобы мы не мнили себя какими-то совершенствами. Поэтому нам нужно обязательно как-то осмысливать опыт наших падений. А как осмысливать? — конечно, прежде всего, через покаяние. Только через покаяние возможно христианское понимание всего этого. Но мы должны понимать, что если мы решили обратиться к церкви, то мы сами напросились на скорби, мы просим на свою голову скорбей.

И не надо думать, что мы сюда можем прийти за счастьем, что Господь заключает с нами какой-то договор, чтобы дать нам счастье. Время от времени в средствах массовой информации рассказывают про людей, которые в разных странах, — недавно это было в Румынии, — пытаются предъявить судебный иск Богу. Сейчас один человек сидит в Румынии в тюрьме с очень большим сроком, не знаю за что. И он решил подать иск на Бога, чтобы ответчиком выступала Румынская Православная Церковь. Этот человек считает, что в момент крещения он заключил с Богом договор, что он предает Богу свою жизнь, а Бог взамен обеспечивает его Своим промыслом Божьим. Дальше этот человек считает, что Бог свою часть договора нарушил, и хочет, чтобы Он ему как-то компенсировал через церковь и “помог материально”. Но даже если рассуждать в такой логике, нарушил ли Бог свою часть договора? Ведь о чем они договаривались? О том, что Бог будет промышлять о его жизни, будет о нем беспокоиться, будет его любить и наставлять ко всему самому лучшему? Да, был такой договор, если он действительно крестился. Но разве Бог нарушил этот договор? И что считать самым лучшим? Если считать то, что считал этот человек, то, очевидно, это будет что-то не самое правильное: этот человек имел какие-то своеобразные взгляды, если дело кончилось тем, что он сел в тюрьму на 20 лет, а это все-таки большой срок в либеральной Европе, даже в Румынии, и, вроде бы, нет речи о том, что он осужден несправедливо. У него, видимо, были какие-то свои представления о том, что такое хорошее, а у Бога какие-то свои. И они друг друга понимали по-разному, когда заключали этот договор с крещением. А вот нам сейчас важно понять Бога правильно.

Когда ты вообще с кем-то о чем-то договариваешься, то всегда, и совершенно в мирских делах, важно понять, как понимает другая сторона договора ваши взаимные обязательства. Конечно, любой договор — это взаимные обязательства. Если угодно рассматривать христианство как договор, то, пожалуйста, и тут будут взаимные обязательства. И даже более того, христианство и надо рассматривать как договор. Что значит само слово “завет”, который был сначала ветхим, а потом новым? Это слово и означает “договор”. Это договор сначала Израиля с Богом, — это Ветхий Завет. А у нас Новый Завет,  — это договор Нового Израиля с Богом, новый договор.

Но в чем же этот договор состоит? В том, чтобы нам готовиться к жизни вечной. Не для того, чтобы нам жить, а для того, чтобы нам умереть. Поэтому мы крестимся в смерть. Поэтому и крест является главным символом христианства, который является орудием не долгой и счастливой жизни, если кто забыл (а то, может быть, кто-то думает, что именно ее — принято же ведь вешать на шею крестики в качестве оберегов), а все-таки является орудием смерти. Вот именно поэтому мы и принимаем христианство. И это действительно договор, который на библейском языке называют Новым Заветом.  И если мы действительно хотим жизнь вечную, а на земле мы хотим такой жизни, которая бы нас готовила к правильной смерти, то есть такой смерти, которая бы открывала бы жизнь вечную, то мы обращаемся по адресу, мы действительно должны обратиться к церкви и быть христианами.

Если же мы хотим счастья и долгой и счастливой жизни, то обращаться надо к экстрасенсам, — самое лучшее и надежное! А еще более надежное, конечно, — это употребить героин, потому что вот это постоянное счастье. Может быть, какие-то другие наркотики, может быть, для интеллигенции ближе ЛСД. Это действительно несет “счастье”. Никакого более надежного счастья на земле нет и не может быть.

Про христианство говорят некоторые, кто его не понимает, но зато понимает народное к нему отношение, что это опиум для народа, как сказал Карл Маркс. И он был совершенно прав, только не в отношении христианства, а в отношении расхожего понимания христианства. Так вот, не надо приходить в церковь за опиумом. Церковь не торгует наркотиками. Наркотиками у нас торгуют, очень много где, и совершенно не обязательно идти в церковь. Есть гораздо более подходящие для этого места, если нужны именно наркотики. А если нужно, наоборот, проснуться и очнуться и сбросить с себя этот наркотический бред, в котором мы все живем, если специально над собой не работаем, —тогда, конечно, нужно идти именно в церковь. Но идти не за счастьем, а за крестом Христовым, за всем тем, символом чего является крест, а это символ на земле смерти, а на небесах — жизни. Аминь.