Праздник уже начался, но еще не наступил. Какая опасность может поджидать нас после достижения прекрасной цели. Искушения, которые бывают у христиан в праздники. Если мы освобождаемся от какой-то скорби или искушения, это не повод ослаблять наше внимание к Богу. Как увидеть свои грехи, которых мы не видим. Два типа отношения к своим грехам и жизненным неудачам.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сейчас, совершив вечерню и литургию Великой Субботы, мы уже начали праздновать Пасху. Поэтому произошла смена облачений, поэтому пелись уже пасхальные песнопения, потому что песнопения Великой Субботы частично пасхальные; например, “Егда снизшел еси к смерти, Животе безсмертный” — это воскресное, т.е. пасхальное по смыслу своему песнопение. Таким образом, мы уже начали праздновать. И в то же время мы еще не совсем начали праздновать, потому что Великий пост еще не закончился, и хотя началось наше празднование в честь Воскресения, но самого Воскресения еще нет, мы еще только его ждем, хотя оно уже приблизилось, как никогда раньше. И пока мы его ждем, мы должны использовать эти последние моменты ожидания, чтобы подумать и решить, что мы будем делать, когда мы его дождемся.

Очень часто бывает, что мы в своей жизни ставим некую прекрасную цель, и вполне может быть, что она и в самом деле прекрасна, и мы действительно хотим встретиться со Христом; но хорошо нам жить тогда, когда мы привыкли, что наша цель столь же прекрасна, сколь и несбыточна, и мы при этом как-то устраиваем свою жизнь и, может быть, даже достигаем какого-то духовного преуспеяния. Например, во время Великого поста бывает, что ослабляются наши греховные привычки, а некоторые из них, может быть, и исчезают, мы вообще привыкаем как-то больше молиться и поститься. Собственно, для этого и нужен пост, и это, конечно, все хорошо. Но потом всегда бывает большое искушение, когда внезапно то, к чему мы готовились и стремились, наконец наступает. Потому что мы привыкли уже жить в таком режиме, чтобы нам к чему-то стремиться и чего-то достигать. И для нас совершенно непонятно, и мы совсем не приспособлены к тому положению, когда это оказывается уже достигнутым. Так вот бывает со всякими борцами и революционерами: они привыкают вести борьбу, заниматься революцией, — и мы тоже в какой-то степени привыкаем работать над собой и заниматься какой-то революцией в нашей собственной жизни, особенно во время постов, если мы стараемся поститься так, чтобы действительно ограничивать себя в каких-то развлечениях, действительно ограничивать себя в еде так, чтобы испытывать голод, а не просто недостаток какой-то приятной нам пищи. Но что бывает после этого? Когда борцы побеждают, они очень часто оказываются выброшенными на улицу, потому что это были люди, приспособленные только для войны, а мирная жизнь требует совсем других средств и поведения.

Конечно, в нашем деле, т.е. в христианской жизни, утешает то, что мирная жизнь достигается только на том свете, а там уже и другие средства будут нам поданы. Поэтому на жизнь совсем без борьбы, по-настоящему мирную, нам настраиваться не надо. Точнее говоря, для того чтобы получить по-настоящему мирную жизнь, которая бывает только на том свете, нам надо здесь все время жить в состоянии войны. Но война тоже имеет разные этапы, стадии и способы. Бывает такая вот явная война, как во время поста, а бывает более хитрая и более коварная, как особенно во время праздников. Конечно, праздники сами по себе это действительно настоящий мир от тех трудов, которые мы должны были понести и в какой-то степени, я надеюсь, и на самом деле понесли в течение Великого поста. Но всякий праздник оказывается искушением, потому что мы склонны расслабиться и решить, что вот теперь мы уже можем отдохнуть. Тогда, конечно, мы теряем всякое внимание, и наряду с тем физическим отдыхом, который действительно мы можем теперь получить и на который мы заработали право, мы получаем и нечто совершенно другое, другие искушения, к которым мы за время борьбы совершенно не привыкли, не привыкли их замечать, и поэтому легко им поддаемся.

И вот, чередование постов и праздников являет нам то, что постоянно являет нам наша жизнь. Потому что в нашей жизни мы тоже, бывает, часто подолгу, иногда годами, молимся о том, чтобы нам избавиться от какого-то нашего греха, от какой-то тяжести. Прежде всего, конечно, для христиан важны те тяжести, которые они сами себе наносят своими грехами, но также важны и те тяжести и неприятности, которые бывают у нас извне и которые попускаются на нас Богом для того, чтобы побудить нас молиться и изменить свою жизнь. И вот, бывает, что после долгого времени такой борьбы оказывается, что искушение проходит — Господь как-то его убирает и дает нам здесь мир. Это, конечно, прекрасно; прекрасно видеть и знать, что наши молитвы услышаны. Но мы должны понимать, что при всей прекрасности этого, которую никто нисколько не умаляет, одновременно с ней появляются и всякие искушения, которых раньше не было, пока мы боролись, а вот теперь они появляются. Потому что мы склонны ослабить свое внимание к Богу, потому что тот конкретный предмет, который заставлял нас молиться, теперь исчез (и слава Богу, не надо о нем жалеть); а надо, чтобы наше внимание продолжало быть устремлено к Богу, прежде всего на благодарность Ему за всякое благое даяние, которое мы получаем в своей жизни.

А кроме того, надо понимать, что в нашей жизни есть гораздо больше вещей, об избавлении от которых надо особенно молиться Богу, чем мы можем себе представить. Потому что самые главные наши искушения это те, которых мы не можем увидеть; причем, может быть, это такие вещи, которые со стороны видны очень хорошо, но как человек не может увидеть без помощи зеркала собственных ушей, так же без помощи некоего зеркала он не может увидеть свои собственные страсти. А таким зеркалом являются прежде всего наши ближние, которые вольно или невольно нам указывают на то, в чем нам нужно исправляться, потому что то, чем мы их особенно задеваем, то, из-за чего у нас особенно возникают конфликты, из-за чего мы себя чувствуем особенно обиженными (вот особенно это последнее), — это, конечно, указывает нам прямо или почти прямо на те грехи, которые у нас есть. Также нужно использовать учение Церкви, учение святых отцов, которое позволяет нам эту информацию обрабатывать и делать правильные выводы относительно того, почему наша жизнь как-то не клеится. Конечно, если мы будем прежде всего обвинять себя, то тогда мы, благодаря церковному учению, увидим, в чем нам надо исправляться, чтобы не только обвинять себя, что вот, я такой плохой, — а чтобы делать конструктивные выводы относительно того, как нам поступать.

Говорят, что есть два типа людей. Одни, когда совершают какую-то ошибку, говорят: “Что мне за это будет?” И многие по неведению считают, что это поведение христианское, что они таким образом наблюдают за своими грехами и боятся, что с ними из-за этих грехов случится на том свете, а может, и на этом, и вследствие этого страха совершают какие-то поступки, которые являются проявлением их религиозности. К сожалению, такого христианства у нас очень много, но все это совершенно не душеспасительно, и, конечно, такого рода страх не является страхом Божиим вообще, а представляет собой просто какие-то психологические комплексы. Действительно, люди, которые застревают в таком расположении духа, превращаются фактически в больных людей, в невротиков, и нисколько не преуспевают в христианской жизни.

А другой тип людей, к которому мы должны стараться принадлежать, это те, которые видят свои недостатки и неудачи, но при этом первая их мысль такая: “Что я должен делать?” То есть все это неприятное они воспринимают как условие задачи, которую нужно решить. Думать не о том, что нам за это будет, а о том, что мы должны делать, — это именно тот способ борьбы с нашими недостатками, который мы должны использовать. Разумеется, вести борьбу эту мы можем только с помощью Божией, потому что победа достигается только через покаяние. А если какие-то люди нас унижают, то даже если они при этом явным образом грешат (это уже их дело, а не наше), с нашей стороны они заслуживают только благодарности, потому что все они явились инструментом в руках Божиих, чтобы указать нам на наши недостатки. И более того, если мы молились о даровании нам смирения, о том, чтобы Господь очистил наши прегрешения (а я надеюсь, что мы все об этом молились), то надо понимать, что все подобные оскорбления и неприятности это прямой результат того, что Бог услышал наши молитвы. Если мы молились о смирении (что мы должны делать), и нас кто-то унизил, то и слава Богу. Значит, Бог услышал наши молитвы и даровал нам зрети наши прегрешения.

Потому что если бы мы были бесстрастны, то никто не мог бы нас унизить, а только мог бы хотеть нас унизить, но мы бы не чувствовали себя обиженными, потому что бесстрастному человеку, настоящему христианину, не может быть обидно просто ни от чего. Если его кому-то предпочли, поставили после кого-то или как-то оскорбили, он прекрасно знает, что на самом деле он недостоин даже того, что ему оставили, а достоин гораздо больших оскорблений, а потому ничего несправедливого в оскорблениях он не увидит. А вот когда человек еще не бесстрастен, то он обижается. И мы, когда обижаемся, должны только благодарить обидевшего, по крайней мере внутренне; внешне, может быть, и не стоит выражать ему благодарность, а то он еще решит, что мы над ним издеваемся, и таким образом мы его сами обидим, особенно если еще издевательски это ему скажем, а это все для нас не полезно.

Вот сколько всяких серьезных мыслей должно быть у нас сегодня. Постараемся подготовиться к ночной службе. Напомню, что если не все могут придти ночью в храм, то это нормально; но разговляться можно не ранее середины ночи, не ранее двух часов ночи, даже если не ходить в храм. Потому что пост кончается не тогда, когда наступает полночь, а тогда, когда Христос воскрес. Время этого события неизвестно, но считается, что это было где-то в середине ночи, и вот только тогда можно прекращать пост. То есть даже если кто-то сегодня не пойдет на ночную службу, все равно разговляться надо уже поздней ночью или подождать до утра. Да подаст нам всем Господь душеполезно провести праздники, чтобы они были такими же душеполезными, как и Святая Четыредесятница. Аминь.