Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали в Евангелии от Луки проповедь Христа о милосердии, где Он говорит, что означает милосердие. Оно означает не совсем, может быть, то, что приходит в голову людям. Потому что люди обычно склонны к милосердию, и склонны, если уж они совсем не поломанные жизнью, думать о чем-то хорошем и стараться другим тоже делать что-то хорошее. Это действительно добрые дела, и нельзя сказать, что это не милосердие.

Но смысл сегодняшнего евангельского поучения именно в том, что это как раз не то милосердие, которое требуется от христиан. Оно не осуждается, но говорится, что это то, что делают и язычники – оно и язычникам свойственно. Это хорошо, что оно им свойственно, но это не то, что спасительно  для души. Это то, что позволяет избежать греха, потому что отказывать в милосердии – это уже грех, это погибельно для души. То есть милосердие в таком понимании — это просто нейтральное поведение.

Например, если кто-то из нас не совершает преступлений, описанных в уголовном кодексе, то это не означает, что он может претендовать на какую-то награду. Это просто ничего не означает – это обыкновенно, нормально. А вот если бы он что-то нарушал, то он бы заслуживал наказания. Но за то, что он не нарушает, он не заслуживает никакого особого поощрения.

Вот так же и обычное милосердие. От  людей какое-то поощрение будет, потому что если человек помогает другим людям, то очень вероятно и наверняка, что хотя бы в некоторых случаях эти люди тоже будут помогать ему. И в этом и будет вся его награда, а от Бога уже никакой награды тут ожидать  не надо, кроме этой награды, которая через людей.

А то милосердие, которое заповедано христианам, как мы сегодня слышали, оно совершенно другое. Оно заключается в том, чтобы оказывать дела милосердия, не ожидая ничего получить взамен. Поэтому и говорится, что какая польза, если Вы даете взаймы нуждающимся, ожидая, что вам долги эти вернут? Так делают и язычники. А польза вам будет тогда, когда вы будете давать взаймы, не надеясь ничего получить взамен. Тогда какое же это «взаймы»? Это называется «подарить». — Пожалуйста, можно это и так назвать.

Когда Вы будете давать взаймы, и даже этот человек будет говорить, что он отдаст, но вы не надейтесь, что он отдаст. Или может быть так, что предлагаете ему даром, но понимаете, что он так не возьмет, если ему дарить, то тогда вы говорите, что даете ему взаймы, понимая, что он отдать не может. Разные могут быть варианты, но все это устроено вот так.

И очень часто мы, христиане, этого не понимаем. Сплошь и рядом можно услышать, что как же так, я «им» – а это зачастую какие-то родственники ближайшие, типа детей – делаю то и сё, а они неблагодарные. Во-первых, если ты это делаешь ради своих детей, то ты потакаешь собственному инстинкту заботиться о детях, и получается, что ты это делаешь для собственного удовольствия — тут какая может быть благодарность?

Даже если это другая ситуация, если ты помогаешь не своим детям, а неизвестно кому, но потом тебя почему-то расстраивает, что они неблагодарные, то это просто показывает, что ты ради благодарности старался. То есть ты не для Бога, а для какой-то платы это все делал.

Да, ты не хотел получить плату деньгами, но лучше бы, кстати, хотел – было бы честнее: по крайней мере, не было бы какого-то дополнительного греха, потому что нет никакого греха, чтобы оказывать кому-то услуги за плату, заранее договорившись, но, правда, и добродетели в этом нет никакой, — а именно, ты хотел, оказывается, плату в виде хорошего отношения, которое, между прочим, стоит дороже денег. То есть ты хотел не маленькую плату, а большую – в этом все твое милосердие и все твое бескорыстие. При чем же тут тогда христианство?

Поэтому, конечно, мы должны стремиться к тому, чтобы получать благодарность только от Бога. Только Бог нам, собственно, и нужен. Все дела, которые мы делаем сознательно как христиане, мы делаем для того, чтобы улучшить наши отношения с Богом, чтобы быть близкими с Богом, а не  с теми или иными людьми. Поэтому нам реально не нужно никакой благодарности.

А ситуации, когда нас это как-то уязвляет, когда мы не получаем благодарности, и нам из-за этого как-то обидно, очень для нас полезны, потому что они показывают нам то, чего мы на самом деле хотим. Мы хотим благодарности, если нам без нее плохо. Поэтому полезно, когда возникает такая ситуация, которая нам на это указывает. И мы должны говорить: благо мне, яко смирил мя еси, —словами псалмопевца.

То есть видим не грехи нашего ближнего – какой он плохой, неблагодарный, — а видим свои собственные грехи, что мы  хотим благодарности, а не Царствия Небесного. Хотим не Бога, а какого-то угождения нашему самолюбию, которое может быть от этой самой благодарности.

Поэтому, конечно, такие ситуации, когда мы это можем почувствовать, нам полезны и должны быть радостны. — Сначала, конечно, горестные, а потом, когда мы осознаем, почему они горестные, то потом, конечно, радостны, потому что мы можем исправиться и начинаем исправляться.

С другой стороны, если мы все-таки ведем себя правильно, если мы понимаем, что нам совершенно неважно, будут ли нам благодарны или нет – а хотеть специально, чтобы нам были неблагодарны, тоже не надо, потому что в этом гордость и уничижение ближнего, что тоже опасное настроение, — если мы просто добиваемся того, чтобы не обращать внимания на то, благодарны нам или нет, а просто делать что-то свое, и если мы хоть немножко в этом преуспеваем, хоть что-то нам в этом отношении удается, то мы чувствуем большую свободу.

Мы действительно чувствуем большую свободу и внутреннюю, и в отношениях с людьми. Потому что с людьми ты свободен тогда, когда тебе от них ничего не надо. Когда тебе от них чего-то надо, даже если вслух говорится, что никто никому ничего не должен, а на самом деле подразумевается, что должен, то это может повредить искренности отношений. А если искренности не повредит, то все равно чему-нибудь, да повредит.

Поэтому надо, чтобы была действительно свобода, когда ты просто помогаешь, потому что ты просто считаешь это нужным. Поэтому не надо сомневаться, что то, что Господь нам дает, это самое лучшее и самое легкое. Он ведь не даром Сам говорит, что иго Мое легко есть. Он не говорит, однако, что это не иго, а одуванчик какой-нибудь. Это иго, а иго – это нечто тяжелое. Он говорит, что Моя тяжесть легка.

То есть она не перестает быть тяжестью, но она становится легкой. И вот в частности то, о чем мы сейчас говорили о делах милосердия – это очень легко и удобно, как можно заметить.

Аминь.