Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжаем, как и в прошлое воскресенье, праздновать память тех, кто был первыми свидетелями Воскресения. Только в прошлый раз было чудо об уверении Фомы, а сегодня вспоминаются все остальные свидетели вместе: вспоминаются жены-мироносицы и свидетели погребения Иосиф с Никодимом.

Есть нечто общее у этих свидетелей — то, что они были все при жизни Христа Его учениками, Его знали, — а иначе и не могли бы стать свидетелями, — но при этом они не были официальными учениками, если можно так выразиться: никто их не видел, либо даже, наоборот, они специально прятались, как Никодим, которому было что терять. Он старался не терять, когда это было возможно, но когда стало невозможно, то он потерял.

Это правильное отношение к житейским благам. Мы совсем не обязаны исповедовать христианство, нарываясь на конфликты, но если конфликты сами нас находят, тогда надо быть готовым к тому, чтобы все потерять, что необходимо.

Жены мироносицы проявлялись публично, но на них особо никто и внимания не обращал. Пока они ходили, они не очень выделялись из толпы, но когда вся это толпа у Креста рассеялась, когда там никого не осталось, то оставались жены мироносицы, и этим обратили на себя внимание. А потом они оказались первыми уведавшими весть Воскресения.

Все это показывает нам многообразие и в то же время границы того, как можно быть учениками христовыми. Можно быть официальным учеником, ходить рядом, и твое христианство будет этим социально подчеркнуто. Это относится к официальным служителям церкви, которая находится не в катакомбах. Можно просто ходить в церковь, не подчеркивая это. Тогда это кому-то при желании будет заметно, кто хочет проследить, но никто внимания обращать не будет. Можно кому-то, у кого могут быть от христианства житейские неприятности, прятаться и таиться.

Это все можно, но дальше наступают какие-то границы, когда становится нельзя. А именно, когда нам надо изменить наше поведение, потому что если что-то требуется сделать сейчас, или мы призваны на проповедь, или мы должны свидетельствовать о чем-то, или требуют от нас отречься от чего-то — пусть даже не прямо отречься от Христа, а просто сделать что-то несовместимое с нашим христианством, — то мы должны делать то, что надо делать: идти на исповедничество и терять то, что приходится потерять.

Кстати, жалеть о потерянном в такой ситуации никогда не надо, потому что здесь уже точно можно быть уверенным в том, что мы потеряли то, что было лишнее. Может быть, оно было для нас не лишнее, а очень нужное, но только с одной целью — чтобы мы могли от него отказаться и потерять. В этом только и смысл нашего владения тем, что мы в такой ситуации теряем.

Поэтому надо радоваться. Это все равно, как если бы ты накопил много денег на какой-то очень ценный для тебя предмет и наконец-то смог его купить. Самый ценный предмет, который может быть у нас в жизни, — это исполнить волю Божию. Если мы можем что-то, что накопили, то это и значит, что мы приобрели тем самым то, на что мы копили. Потерять в настоящем смысле совершенно ничего невозможно. Это совершенно однозначное приобретение.

Но, к сожалению, бывают православные христиане, а вот не понимают таких простых вещей. Почему они простые? Потому что об этом и в Евангелии, и в житиях святых, и в поучениях святых отцов на примерах и в теории все объясняется очень много-много раз, и вдобавок еще на богослужениях. Но мы склонны пропускать мимо ушей все, что нам не нравится — к этому все мы склонны. Но некоторые не только склонны, но и на самом деле пропускают.

Получается, что люди боятся солидаризоваться с православием. Скажем, им ничего не грозит от того, что они православные, но они это скрывают. Они стремятся уйти в какую-нибудь юрисдикцию, где их будут поменьше преследовать, которые более незаметны. Стремятся не ходить в храм своей юрисдикции не потому, что они считают, что это неправильный храм, а потому что они просто боятся, как бы чего не вышло.

Тут надо либо не бояться, либо пересмотреть свои условия жизни: может, я не там работаю, где мне надо работать. Или как-то иначе к этому подойти. Много может быть вариантов, но главная проблема, которую надо решить, надо решать, а боязливо отступать не очень хорошо. Даже прямо сказать — это очень плохо. Это такая ситуация, когда мы отступаемся от помощи Божией — по сути дела, отступаемся от Бога.

Когда нас никто не преследует, а мы сами боимся и бежим, то помощь Божия от преследователей не может быть нами получена, коль скоро нас никто и не преследует. Она просто не нужна, она неуместна. Помощь Божия может быть только в том, чтобы мы как-то осознали недолжное свое поведение. Но помощь ведь не насилует нашей воли: захотим — осознаем, а не захотим — не осознаем. В зависимости от этого люди дальше ведут себя по-разному. Кто-то исправляется и кается, а кто-то так и продолжает бегать.

Получается, что человек пробегал свою жизнь вроде рядом с православием, может быть, был даже в истинной православной Церкви, а все получается не в коня корм. Получается еще и хуже, чем если бы он никогда не знал и не приходил в православную Церковь.

Но вот святые жены мироносицы, Иосиф с Никодимом дают нам пример того, чего надо держаться. Есть большое разнообразие допустимого, но все-таки есть границы, за которые нельзя выходить. Будем стараться оставаться в православии, молиться об этом и стараться услышать все вразумления, которые, конечно, каждому из нас без исключения посылает Господь Бог.

Аминь.