Притча о званых на брак. Внешнее исполнение заповедей еще не достаточно для спасения души. Мы должны подражать Аврааму, т.е. покаяться и всецело обратиться умом к Богу. “Приличные” люди могут оказаться ничем не лучше убийц.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы слышали одну из Господних притч о том, кто попадет в Царствие Небесное, и как люди по своей собственной воле в Царствие Небесное не попадают, и как нужно оценивать их поведение, когда они туда не попадают. Таких притч в Евангелии несколько; можно даже сказать, что их довольно много. А та, которую мы читали сегодня, была о богатом человеке, который пригласил гостей на брак, но они стали отговариваться разными поводами, им было некогда придти, а некоторые из них даже — именно в том варианте этой притчи, которую мы читали сегодня в Евангелии от Марка, — досадили слугам, которые были посланы пригласить их на брак, и некоторых даже убили. И тогда возникает вопрос: что сделает с этими людьми тот человек, который приглашал их на брак? И Господь отвечает, что он придет и погубит убийц оных и град их сожжет. А после этого он скажет, что брак готов, а званые не были достойны, и велит пригласить вообще всех подряд, чтобы пришел хоть кто-то. Конечно, тут говорится в догматическом смысле, в смысле домостроительства нашего спасения, об отвержении ветхого Израиля и о появлении нового Израиля, который придет к Богу. Но не только догматическое значение есть у этой притчи, а, само собой разумеется, также и аскетическое. И недаром в конце притчи Господь говорит, резюмируя очень кратко ее суть: “Много званых, но мало избранных”. В чем здесь дело?

Мы все оказываемся призваны словом Божиим, еще начиная с Ветхого Завета, а тем более новозаветной проповедью, чтобы получить спасение. Но дальше — как мы себя начинаем вести? Мы либо откровенно поступаем подобно тем, кто убивает вестников Сына Божия, т.е. как иудеи, убивавшие пророков, — когда мы совершаем какие-то явные и грубые грехи и этим выражаем свой отказ придти на вечерю Сына Божия, которая есть образ Царствия Небесного. Либо, бывает, мы не делаем таких грехов, но ведем себя ничем не лучше. То есть внешне мы вроде бы соблюдаем какие-то правила, наша жизнь с ветхозаветной точки зрения более-менее соответствует каким-то нормам Церкви, если смотреть на нее с внешней стороны. Внешнее исполнение заповедей, даже христианских, — это наше подчинение Ветхому Завету, что, конечно же, необходимо, но для спасения этого бывает недостаточно, потому что это может сочетаться с чем-то другим. А с чем оно может сочетаться, если оно вроде бы не сочетается с какими-то грубыми грехами, с явным нарушением заповедей? А с тем, что мы Богу говорим, что мы не хотим Его знать, потому что у нас много всяких других дел.

Действительно, Бога знать невозможно и стремиться к Нему невозможно только лишь в силу того, что мы формально исполняем какие-то Его заповеди. Конечно, и в Ветхом Завете есть заповедь: “Возлюби Господа Бога Свого”, — но можно сказать, что как в Новом Завете повторяются заповеди ветхозаветные, так и в Ветхом Завете прообразован и в основных положениях содержится Новый Завет. Потому что ветхозаветный текст был не просто историческим, но и пророческим, и потому содержал в себе и новозаветные заповеди, и само обетование о Новом Завете там тоже содержалось. Поэтому неудивительно, что заповедь о любви к Богу имела разные значения. Потому что если ограничивать ее только ветхозаветным смыслом, то значение было поверхностным — соблюдать ветхозаветные заповеди, данные Богом. А если идти глубже, то надо было сделать то, что сделал Авраам, который еще раньше дарования Ветхого Завета, дарованного потомку Авраама Моисею, явил образ новозаветной жизни. Как же он это сделал? Он соблюдал заповеди еще прежде, чем они были даны; но он совершил и нечто большее: он всецело последовал за Богом, послушался гласа Божия, который вел его неизвестно, куда, и велел ему расстаться навсегда с родной страной, — и Авраам, не задумываясь, это сделал. Вот так же и мы должны делать.

Мы все понимаем, что мы должны непрестанно молиться, не увлекаться не только заведомыми грехами, но даже и такими делами, которые мы должны совершать по своей обязанности, а тем более всеми теми многочисленными делами житейскими, которые мы, может быть, должны, а можетбыть, и не должны совершать, но, по крайней мере, имеем право на них как православные христиане. И вот, избирая из всего только полезное, мы должны жить так, чтобы ничем не увлекаться. Мы все это понимаем. Но часто мы не понимаем, насколько это важно. Потому что та притча, которую мы сегодня слышали, совершенно уравнивает тех, которые убили посланников человека, звавшего на брачный пир, и тех, которые никого не убивали, а просто отказались под теми или иными предлогами придти. И участь тех и других совершенно одинакова: “плач и скрежет зубов”, — т.е. они все не войдут в Царствие Небесное. А для того чтобы нам в него войти, нам нужно хоть когда-то, хоть в какой-то момент, хоть после праведной по ветхозаветным меркам жизни, хоть после неправедной, — хоть когда-то мы должны покаяться, т.е. действительно обратиться к Богу, чтобы направление нашего ума изменилось. Недаром греческое слово “покаяние” буквально переводится на русский язык как “изменение ума”, изменение направления ума. И вот это должно с нами произойти, потому что без этого мы не спасемся даже и в том случае, если будем жить на приличном уровне, с точки зрения Ветхого Завета и христианских норм, постольку, поскольку они совпадают с ветхозаветными.

Вот, о том, что даже “приличные” люди могут оказаться ничем не лучше убийц (только Господь может разобраться, кто там лучше, а кто хуже), именно об этом говорит нам Господь многократно, и в том числе в той притче, которую мы сегодня слышали. Аминь.