Когда мы просим о спасении души, то мы просим того, о чем не знаем. Господь исполняет наши просьбы — и не надо удивляться всяким скорбям, потому что они помогают нам устремляться вверх. Мы должны быть готовыми к той жизни, которую нам укажет Господь, а какая она конкретно будет — это неважно. О Субботе Акафиста: Константинополь получал помощь от Богоматери, пока стоял в православии. Мы тоже всегда в осаде от бесов и должны смотреть вверх и уповать на Бога, и не бояться врагов.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня пятая неделя Великого поста, когда совершается память святой Марии Египетской, и когда мы слышали евангельский рассказ о том, как сыновья Зеведеевы приступили к Иисусу и стали спрашивать у Него разрешения сесть одесную и ошуюю Его в Царствии Небесном, т.е. чтобы получить первые места после Него Самого. И если бы мы читали такой эпизод в каком-нибудь романе, мы бы знали, что должно произойти дальше по закону жанра. Люди захотели первых мест, и дальше на вопрос: “Можете ли вы пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?” — ответили: “Можем”, — значит, все кончится отпадением, и будет очень плохо. А здесь, в Евангелии, как мы знаем, все выходит иначе. Хотя Апостолы действительно не понимают, о чем просят, и Господь им на это указывает, и хотя они действительно потом разбегаются (правда, не все — Иоанн не убежал, а стоял при кресте Христовом), но дальше они все показали себя очень достойно, хотя и просили того, о чем не знали.

И вот, мы должны понимать, что когда мы просим у Господа спасения нашей души, просим, чтобы Он нас смирил, чтобы Он дал нам сокрушение сердечное, то мы просим того, о чем не знаем. И если бы мы знали, чего конкретно нам просить, так мы могли бы и сами этого добиться. Но мы потому и не можем сами спастись, что не знаем, как это, и что это вообще такое. Ведь не может знать, что такое спасение, тот, кто еще его не получил. И на наши просьбы, если они относятся к спасению, Господь отвечает тем, что их исполняет. И мы тогда действительно получаем то, о чем не знаем, причем не только в жизни будущей, а сначала еще в жизни сей. И вот, дальше у нас может начаться какое-то удивление: “А за что мне то, а за что мне это? А почему меня ударили по голове? А почему меня опять ударили еще вот сюда?..” Но дело в том, что если нас никто не ударит, не будет никаких стесняющих нас скорбных обстоятельств, то совершенно ничто не заставит нас двигаться вверх. Ведь если посмотреть вокруг, столько всего интересного. А еще больше неинтересного, но мы почему-то все равно на это смотрим. Например, телевизор. Мы сами же говорим, какую глупость там несут, ругаем то, что там показывают, — но при этом смотрим, смотрим и смотрим… А кроме телевизора, существует вообще вся окружающая действительность, большинство проявлений которой нас совершенно не касается, но мы все равно смотрим, думаем, почему это так, а это сяк… И нам это все как будто бы интересно. И после этого у нас просто не остается внимания (а если остается, то очень мало) для того, чтобы думать о спасении души. А вот когда у нас случается какое-нибудь несчастье, нам уже ничего не интересно, а о спасении души, если мы несчастье по-христиански переносим, возможность думать все-таки остается. И вот это и означает, что когда нас стесняют всякие скорбные обстоятельства, то мы меньше склонны расползаться вширь и больше склонны устремляться вверх. Вот это нам и нужно. И мы, собственно говоря, и не знаем, какие именно обстоятельства нам для этого нужны.

Так же вот и Мария Египетская, память которой сегодня совершается. Она, как мы хорошо знаем из ее жития, недавно прочитанного, не давала обета уйти в пустыню; ее не интересовало — как и нас не должно интересовать это применительно к нам, — в чем конкретно будет состоять жизнь, которую она должна будет вести, чтобы получить спасение. Она дала Божией Матери такой обет, что будет делать то, что Та ей укажет. Богородица сказала ей идти в пустыню. Ну, в пустыню, так в пустыню. А указала бы не в пустыню, то святая Мария пошла бы в другое место. Но понятно, что то, что будет указано, будет внутренне тяжелым, однако, переносимым с помощью Божией, для того чтобы внутренне измениться. Что и произошло с Марией Египетской. И в каком-то масштабе, пусть и не в таком, как у Марии Египетской, это происходит с каждым христианином. Потому ее житие и является таким назидательным для каждого из нас. А если бы с ней происходило что-то исключительное, к другим не приложимое, то не было бы никакого смысла нам об этом читать, потому что никакого назидания нельзя было бы из этого извлечь.

Вспомним еще, что вчера мы праздновали Субботу Акафиста. Акафист — это такой замечательный гимн в честь Божией Матери, особое празднование в честь которого было установлено в ознаменование чуда, а точнее, целой серии из трех чудес, которые произошли в Константинополе в VII и начале VIII веков. Все эти чудеса однотипны. Константинополь подвергался осаде, и не было возможности отразить с помощью войск огромные полчища иноплеменников, которые готовы были захватить город. Однако, народ не сдавался на милость победителя, как это можно было бы сделать в столь безвыходном положении, а молился Божией Матери о заступничестве и все три раза его получил, потому что держался православной веры. И мы знаем, что Константинополь окончательно пал только после того, как император и духовенство (это было уже в XV веке, в 1453 году) отступили от православной веры и приняли унию с католичеством, при сохранении православных обрядов. А вот упомянутые три осады были ничем не легче, но Божия Матерь чудесным образом спасала град, и все вражеские войска погибали, в основном в результате бурь на море, потому что Константинополь невозможно взять, если не осаждать его одновременно и с моря, и с суши.

И получается, что Суббота Акафиста — это воспоминание чудес Божией Матери, которые связаны исторически с избавлением от осады. Так вот и каждый из нас находится постоянно в осаде. Мы должны понимать, что это так постоянно бывает — может быть, не всегда мы это замечаем, потому что у нас не всегда бывают скорбные обстоятельства, которые не дают о себе забыть; но на самом деле это всегда, потому что уж от бесов мы всегда находимся в осаде. И для того, чтобы нам от осады избавиться, мы должны именно смотреть вверх, а не вокруг. Потому что если мы посмотрим на то, какие войска нас осаждают и окружают, то тут и смотреть не надо, чтобы понять, на чьей стороне силовой перевес — всяко не на нашей, и по-другому это не бывает. Но если смотреть вверх, то тогда действительно все бывает по-другому. И вот тогда, упованием на предстательство Богородицы и на помощь Божию, мы действительно отражаем всякую осаду, в которой постоянно находимся, и эти враги, сколько бы их ни было, и как бы близко они к нам ни подступали, ничего сделать нам не смогут. Поэтому никогда не надо поддаваться страху ни от видимых врагов, ни от невидимых. От невидимых врагов мы поддаемся страху, когда говорим, что вот, “мы не исправляемся, мы не спасаемся, потому что у нас ничего не получается”; действительно, ничего не получается, но это не повод поддаваться страху. Надо понимать, что Господь ведет нас так, как Он знает, а мы не знаем, и надо просто с верой предаваться Его воле и молиться, и тогда мы все-таки худо-бедно пройдем тем же путем, которым шли все святые и все, кто получил спасение души. Аминь.