Сребролюбие часто проявляется как любовь к материальному стяжанию; но чаще оно проявляется менее явно; сребролюбие может быть следствием блудной страсти и тщеславия; накопление “на черный день Х” — тоже сребролюбие; предусмотрительность нужна, но она не должна превращаться в идолослужение; нельзя возводить в добродетель, противоположную сребролюбию, душевную слабость, иногда заставляющую нас делиться чем-то из нашего имущества.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжим говорить о восьми самых главных страстях, из которых произрастают все остальные грехи человека. На этот раз поговорим о сребролюбии. Сребролюбие каждому из нас в той или иной мере знакомо, но, наверное, не все понимают, как оно всеобъемлюще, и не все могут оценить его роль в других грехах. Конечно, сребролюбие — это не просто любовь к серебру как к металлу и даже не просто любовь к деньгам, а это любовь ко всякому материальному имуществу и материальному стяжанию. Часто мы замечаем, — и даже за собой, но все-таки чаще за нашими ближними (потому что грехи ближних всегда заметнее) — проявление любви к чему-то вещественному, к деньгам. Если мы христиане, то должны стараться с этим бороться самыми резкими средствами. Например, если мы проходим мимо нищего и нам жалко ему подать, то надо подать в два раза больше того, что мы собирались бы ему подать. Это очень помогает, и в следующий раз уже не будем жалеть подавать. Если мы замечаем прямое действие такой страсти, то желательно сделать ей прямо противоположное и усилить количественно.

Но такое прямое проявление страсти сребролюбия, когда мы отказываем кому-то в помощи, может быть даже нашим близким, — это лишь одно из проявлений и, к сожалению, не самое главное. Если мы будем бороться только с такими проявлениями, то мы все равно останемся сребролюбивыми, потому что существуют и другие проявления. Я начну с менее важного и перейду потом к самому важному.

Менее важное — это когда через сребролюбие проявляются другие страсти. Например, часто хотят иметь какое-то имущество не для того, что бы просто наслаждаться его наличием, а чтобы что-то с помощью этого имущества получать. И чаще всего таким образом, через сребролюбие, находят себе выход две другие страсти, тоже фундаментальные, о которых мы поговорим в свое время. Это блудная страсть и тщеславие. Некоторые собирают всякое имущество, особенно деньги, чтобы тратить их на такие удовольствия, которые в той или иной степени являются блудом. В этом случае борьба должна быть не со сребролюбием как таковым, а с блудной страстью, которая ввергает человека в другие грехи, в том числе в сребролюбие.

Но также распространено и тщеславие, из-за которого люди попадают под власть сребролюбия. По тщеславию стыдно быть бедным, хочется, чтобы про тебя думали, что ты состоятельный человек, богач. Многие люди живут так — пускают пыль в глаза, разыгрывают эдакого Хлестакова, пытаются показать, что они богатые, что они вращаются в каких-то кругах. При этом они могут быть самозванцами, но пытаются куда-то пролезть, сделать вид, что они там с кем-то знакомы, что у них много денег и всякого другого имущества. Конечно, в данном случае преобладает именно страсть тщеславия, которая тоже заставляет человека впадать в разные грехи, и очень часто именно в сребролюбие, потому что человек старается выглядеть определенным образом, а для этого нужно нести какие-то затраты.

К сожалению, сребролюбие не ограничивается вот такими проявлениями через другие страсти, привязанностью к имуществу и деньгам. С такими проявлениями, если мы христиане, мы еще готовы как-то бороться, хотя и бывают люди просто одержимые каким-то имуществом — пример тому Скупой Рыцарь у Пушкина, в реальной жизни такое нечасто, но тоже случается. Но самое главное проявление сребролюбия в миру среди людей, которые с христианством незнакомы или знакомы отдаленно, воспринимается как благоразумие. Мы думаем о том, что нас ждет какая-то там старость, что надо накопить денег для того, чтобы мы не остались потом без помощи, или нам придется поехать в какие-то края, и там неизвестно, что нас ждет, поэтому мы должны накопить и взять с собой денег побольше… и так далее. И вот в таких мыслях о том, как накопить себе на старость, люди проводят очень много времени своей жизни. Но самое плохое — этим они очень искажают свою судьбу. Например, мы много раз наблюдали в советское время, как люди отказывались от какой-то работы, которая действительно позволила бы им как-то реализоваться, ради той, которая гарантировала бы им пенсию. Почему-то люди в советское время были одержимы этой идеей пенсии. И что стало с их пенсией? Конечно, можно сослаться на тех, кто вышел на пенсию в 60-е годы и умерли в 80-е, прожив 20 лет спокойно при советской пенсии, но с теми, кто уходил на пенсию в 90-е годы, произошло что-то совсем другое. Сейчас, кажется, уже никто не будет копить на какие-то там пенсии и делать вклады в банки, которые через 20 лет обещают золотые горы. Здесь вспоминается известная восточная история, в которой есть замечательный вывод: за 20 лет или эмир умрет, или ишак, или я сам умру. Поэтому на двадцать лет вперед можно обещать совершенно все что угодно. Но даже если я действительно доживу, то нужны ли мне будут эти деньги через 20 лет, и будут ли они — совершенно непонятно. И вот ради таких призрачных вещей люди, думая, что они разумные, начинают откладывать, копить деньги.

Конечно, я не хочу сказать, что никакая предусмотрительность нам не нужна. Если мы не живем жизнью юродивых или нищих, которые специально подвизаются и специально просят Бога о том, чтобы им ничего не иметь, то мы должны жить более или менее обычной жизнью. К подвигам юродства и нищенства нужно особое призвание. У большинства христиан и даже у большинства святых христиан такого призвания не было. Но тогда нужна предусмотрительность. Если мы не отшельники и живем в городах, то должны обращаться к врачам, а там уж что Бог подаст — выздоровление или нет. И монахи тоже должны обращаться к врачам, и святые отцы это делали. Точно так же мы должны предусматривать, что может понадобиться для нашей семьи, и в пределах того, что мы предусмотрели, мы все это должны делать.

Но чего мы делать не должны? Когда начинается неразумие? Когда мы видим, что вот прямо сейчас должны кому-то что-то дать из нашего имущества или денег, потому что человек именно сейчас испытывает тяжелое положение, а мы в состоянии ему помочь, и мы не даем. Своей помощью мы уменьшим свои сбережения на черный день Х, к которому готовимся всей жизнью, и неизвестно, доживем ли до него. И вот если мы оказываемся в такой ситуации и отказываемся помочь, чтобы сохранить свои какие-то сбережения, то это означает, что мы предаемся сребролюбию в чистом виде.

Недаром апостол Павел говорит очень резко, и на первый взгляд даже непонятно, почему он так резко говорит, что сребролюбие есть идолослужение. Но если вдуматься, то станет понятно. Идолослужитель — это человек, который верит в идолов и не верит в истинного Бога. Так же сребролюбец — человек, верящий в идолов, в деньги, которые он накопит, и ему на все хватит, и не верящий в то, что его питает на самом деле Бог. Ведь если бы Бог обо мне не промышлял в данный момент, то я прямо сейчас бы и умер, сбережения бы мне не помогли. А если Он обо мне промышляет, то Он будет промышлять и тогда, когда у меня не будет сбережений. Тогда Он либо пошлет мне каким-то образом это материальное, необходимое для меня, или сделает так, чтобы оно не было для меня необходимым.

И самое главное: не надо собираться жить вечно на земле. Если мы будем очень предусмотрительными, и нам удастся собрать какие-то большие богатства, то мы прекрасно понимаем, что все равно мы умрем, а накопления не очень-то продлят нашу жизнь. Конечно, те, кто имеет доступ к хорошему медицинскому обслуживанию, живут дольше. Но все зависит от обстоятельств в жизни каждого человека, от здоровья, и одним медицинским обслуживанием вопрос продолжительности жизни не решается. Предположим, что у нас будут деньги на самое лучшее медицинское обслуживание. Предположим, это нам поможет прожить дольше. А будет ли нам польза оттого, что мы прожили дольше? Если мы христиане, то мы должны верить в то, что мы живем не дольше или короче, а мы живем вечно. А в вечной нашей жизни мы можем жить очень по-разному: можем жить, а можем и умереть, то есть попасть в ад. Поэтому земная жизнь наша должна быть не дольше или короче, а она должна быть полезной — такой, чтобы уже сейчас собрать то, что мы возьмем с собой на тот свет.

И вот, если мы будем свою земную жизнь растягивать, но при этом совершать всевозможные грехи идолослужения, то не будет нам пользы от такой долгой жизни. Поэтому нельзя думать, что этот человек прожил дольше, поэтому его жизнь лучше, а этот короче — значит, его жизнь хуже. Лучше или хуже живут те, кто на том свете оказываются либо живым, либо мертвым. Поэтому не будем бояться, что из-за недостатка какого-то медицинского обслуживания жизнь наша несколько сократится, и мы умрем несколько раньше, чем могли бы при хорошем обслуживании. Надо умереть не раньше и не позже, а своевременно — тогда, когда мы сделали по возможности все, что могли сделать для спасения нашей души, и сделали как можно меньше из того, что мы могли бы сделать для ее погибели.

Поэтому не будем никому завидовать, а будем полагаться на помощь Божию. И те, кто так полагается, всегда получают то, что нужно для продления их существования, если они хотели его продлить для того, чтобы себе и другим помочь в снискании жизни вечной. Примеров тому можно взять очень много не только в житиях святых, но и в жизни наших собственных знакомых христиан, да и в собственной жизни — это действительно проверяется на деле. Первый раз, конечно, трудно поверить Богу, а не поверить каким-то там сбережениям, связям и иным мирским соображениям. Но второй раз уже будет легче поверить Богу, третий раз еще легче. Может быть, это никогда и не войдет в привычку — автоматически верить, — но постепенно ты уже начнешь понимать, что нормально для тебя, как для христианина, полагаться на Бога, а не полагаться на идолов. Идолы могут быть разрушены, и если они сегодня есть, то завтра могут уже и не быть. И если они даже есть, то никакой пользы от них мы не получаем, кроме кажущейся пользы. Поэтому обращаться к накоплению денег — это то же самое, что обращаться к экстрасенсам. Мы ведь понимаем, что ходить к экстрасенсам и у них лечиться — это большой грех, потому что это совершенный отказ от Бога и обращение к колдовству. Хорошо, если мы это понимаем. Но надо понимать, что надежда на материальное стяжание — это точно такое же идолослужение, как обращение к бесам. Верить надо Богу. И этой верой мы преодолеваем сребролюбие.

Но еще надо сказать о том, что всякая добродетельхороша только тогда, когда она разумна. Отдавать свое имущество и деньги — это не всегда правильно. Очень часто люди просто не смотрят и не понимают, кому они дают деньги. Например, не следует давать деньги наркоманам или алкоголикам. Если хотим им помочь, то надо давать не деньги, а еду, потому что еду он, скорее всего, не пропьет, а есть ему что-то надо. Очень часто люди думают, что они ведут себя не по страсти сребролюбия, и даже преодолевают ее, когда дают деньги кому-то. Но на деле этими людьми иногда просто манипулируют. Бывают жулики и проходимцы, которые используют гипноз, но гораздо чаще родственники прибегают к манипуляциям нашими чувствами. Например, родителям детей-наркоманов проще дать деньги, чтобы уже от них отвязались, чем как-то этому противостоять и не давать то, что этим детям во вред. Если кто-то в таких случаях делится своими запасами, то надо понимать, что он это делает не потому, что не сребролюбив, а по своей душевной слабости, или ему просто не хочется выдерживать этот психологический прессинг, которому его подвергли. Это не является добродетелью и недопустимо для христиан. Христиане должны противостоять любым психологическим прессингам, потому что, если мы сосредотачиваемся в молитве, если наша мысль — Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго, — то манипулировать нами очень трудно, мы просто не слышим никаких манипуляций, и нас очень трудно психологически пробить таким образом. Поэтому не будем считать, будто малодушие, трусость, психологическая нестабильность, душевная болезнь и тому подобное является добродетелью, противоположной сребролюбию. Совсем нет. В лучшем случае — это просто болезненное состояние нашего организма, а в худшем — еще другие страсти, которыми мы дополняем свое сребролюбие, думая, что боремся с ним.

Поэтому будем стараться бороться со всеми страстями, со сребролюбием в частности, но при этом всегда будем понимать, что всякая духовная борьба требует добродетели рассуждения, без которой все остальные хорошие поступки духовно обращаются во зло. Будем стремиться к рассуждению и избегать страстей.

Аминь.