“Весна постная”. Если человек будет поститься и внимать богослужению, то даже при несознательности в начале поста он постепенно поймет его пользу и то, что это время — радостное. Главное — не то, чтобы получше поститься, а чтобы по окончании поста в повседневной жизни сохранить приобретенные навыки отношения к Церкви и отречения от мирских привязанностей и увлечений; только тогда мы сможем по-настоящему праздновать Пасху. Память святителя Тарасия Константинопольского; будучи светским человеком, он оказался во главе Церкви и прошел этот путь успешно. Это пример для каждого из нас: в наше время в Истинной Церкви все миряне так или иначе призываются Господом к церковному служению; те, кто приходят в Церковь несознательно, от нее довольно скоро отпадают.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы готовимся начать Великий пост — самую главную часть всего Церковного года и, тем самым, каждого года нашей жизни. Великий пост все христиане воспринимают как особо радостное и свободное от излишних попечений время. Недаром поется в богослужении первого дня Великого поста, который уже наступает: “Возсия весна постная”. Действительно, у нас совершенно явно началась весна, и с этим совпало начало поста. И даже если кто-то этого не понимает сейчас, в начале поста, то если такой человек начнет поститься, стараться вникать в то, что говорится за богослужением в эти дни, то он никуда не денется и постепенно тоже всем этим проникнется, и в этом смысле можно ни за кого не беспокоиться. Можно не беспокоиться за православных христиан, потому что они, даже при очень большой несознательности в начале поста, за время поста в какой-то степени сделаются сознательными; и можно не беспокоиться за неправославных, хотя бы они себя, может быть, и считали православными, т.е. за тех, которые не постятся, — потому чтоим все равно лучше от поста не будет, но и хуже им тоже от него не будет, и потому от нашего беспокойства им ничего не прибавится, к сожалению.

Конечно, человек, который не соблюдает пост потому, что просто не хочет его соблюдать, тем самым ставит себя ставит вне Церкви — и не только потому, что по канонам это так, но и просто по смыслу, потому что он лишает себя самого главного, что дает Церковь для того, чтобы привести нас в Царство Небесное, т.е. для того, чтобы мы действительно могли в Церкви жить, потому что без соблюдения поста мы неизбежно будем отпадать от нее, даже если будем причащаться. Поэтому не стоит беспокоиться ни о тех, кто постится, ни о тех, кто сознательно не постится, а больше всего нам нужно беспокоиться о себе самих, но не сейчас, а в другой момент, гораздо более опасный, — тогда, когда пост, наконец, закончится. Потому что Великий пост, хоть он и великий, но он тоже, как и все временное, заканчивается, и мало того, что он заканчивается великим праздником, т.е. великим искушением для православных христиан, когда они начинают отпадать от всего вообще (ну, про это я уж потом буду говорить, если доживем, ближе к самому празднику), но и в целом он кончается тем, что наступает такое серое и унылое время более-менее равномерного расслабления. Поэтому сейчас, пока все до одного постные дни еще впереди — прямо такой уникальный момент сейчас у нас, — надо думать в первую очередь даже не о том, чтобы получше попоститься, а о том, чтобы, как бы мы ни постились, получше или похуже, это с нами оставалось, чтобы мы постарались сохранить те навыки отношения к Церкви и, что, может быть, еще важнее, отношения к миру (от увлечения которым мы, собственно, должны поститься, от всякой зависимости мирской), которые мы отрабатываем во время поста, как бы на какой-то тренировке, чтобы потом всю жизнь с ними жить, даже и тогда, когда внешнего поста нет. Т.е. мы должны научиться поститься от мира не только во время Великого поста, а постоянно. И учимся этому мы постепенно и поэтапно. А когда мы делаем что-то постепенно и поэтапно, для нас главное — вовсе не забежать вперед как можно дальше (потому что потом приходится откатываться еще дальше назад, чем мы были с самого начала), а бежать умеренно, постепенно, но так, чтобы оставаться на той позиции, до которой добежали, и не откатываться назад.

И поэтому надо заботиться больше всего о том, чтобы закрепить то отношение к миру, которое вырабатывается в нас постом, чтобы нам его не терять. Вот об этом надо думать все время, прямо начиная с сегодняшнего дня, а особенно с завтрашнего на протяжении всего поста. И тогда, действительно, и “весна постная” у нас сохранится летом, осенью и зимой, и праздники будут для нас по-настоящему праздничными, т.е. по-христиански праздничными, внутренне праздничными, и мы сможем их тоже сохранять не только в те, пусть и долгие дни, которые продолжается, например, праздник Пасхи (а там праздничный период продолжается 50 дней), но во всю свою жизнь. Если же мы не будем стараться о сохранении навыков, приобретенных во время поста, то мы не только не получим постоянного праздника, который, как некоторые выражаются, “всегда с тобой”, но не получим даже и 50 дней празднования Пасхи, может быть, даже и одного дня не получим, потому что тут же впадем во всевозможные грехи, и все впечатление от праздника омрачится. А потом мы будем говорить: “Как хорошо было в посту, и как теперь плохо в праздник!..” А почему это плохо в праздник? — А потому, что в посту-то на самом деле было нехорошо; это только нам казалось, что было хорошо, потому что мы тешили свое тщеславие тем, что нам удавалось что-то совершать постное, и это давало нам некоторый душевный комфорт и ощущение того, что нам хорошо. Но на самом деле хорошо в посту бывает лишь постольку, поскольку мы можем усваивать и сохранять те навыки отрешения от мира, которые вырабатываются во время поста.

И еще. Так получается в этом году, что первый день поста совпадает с памятью святого Тарасия, патриарха Константинопольского, который не просто был великим епископом Великой Церкви и великим богословом, но был великим исповедником Православия в тяжелые для Церкви времена. Времена были такие, что когда святого Тарасия избрали патриархом, из наличных клириков и монахов не было ни одного подходящего кандидата в патриархи. Потому что надо было избрать такого патриарха, который мог бы восстановить иконопочитание после нескольких десятилетий господства ереси. И вот, господство это теперь вроде бы заканчивалось, и нужно было, чтобы Церковь возглавил человек не просто православный (такие-то были), а такой, который бы очень хорошо понимал, в чем состоит Православие, и что делать, чтобы восставить Церковь после того разорения, которое в ней произошло. И в патриархи избрали человека совершенно светского, который никак не готовил себя к церковной карьере. Он готовился к карьере царедворца и ученого, образованного человека, и он довольно успешно шел по этому пути. И вот, ему пришлось нежданно-негаданно стать патриархом, возглавить Церковь, и он это сделал успешно — настолько успешно, что именно в этом качестве он просиял во святых, собрал VII Вселенский Собор и после него еще долгие годы управлял Церковью.

И вот, в каком-то смысле это ситуация относится и к нашему времени, к каждому из нас. хотя вряд ли кто-нибудь из нас станет патриархом — даже не потому, что у нас здесь больше присутствующих женского пола, а потому, что просто вообще трудно надеяться, что у нас еще будут патриархи. Уже, видимо, прошли эти времена. В ранней Церкви патриархов не было; они появились тогда, когда Церковь оказалась внутри христианской империи, и под стать царю нужен был патриарх. Царя у нас давно уже нет, и вряд ли когда-нибудь еще на земле будет христианская империя, и поэтому вряд ли нам понадобится патриарх. Но не в патриархе счастье, а в том, чтобы Церковь составляли и возглавляли ее люди святой жизни. И вот, мы все изначально оказываемся такими мирянами, которых Господь призывает к церковному служению. Одних Он призывает в буквальном смысле к церковному служению, т.е. принимать священный сан; других Он не призывает принимать сан, но тем не менее, каждый человек, который в наше время находится в Истинной Церкви, должен в ней пребывать сознательно и нести тем самым какое-то свое служение. Если во времена христианской империи массы народа могли быть в Церкви и как-то не ощущать особого призвания на служение, то сейчас это совершенно невозможно. И в этом смысле мы должны взирать на таких святых, как патриарх Тарасий или другой Константинопольский патриарх — Фотий, которого мы всегда поминаем за всенощным бдением, — да и многие другие, которые вот так, нежданно-негаданно, оказались призваны к церковному служению гораздо более ответственному и высокому, чем то, к чему они готовили себя по жизни, хотя конечно, они готовились прожить жизнь православными христианами. Поэтому мы не должны ощущать себя “простыми мирянами” в том смысле, что церковные дела нас не касаются, потому что нам дадут храм, скажут: “Молиться подано!” — мы придем, помолимся, а потом пойдем домой. Вот такого пребывания в Истинной Церкви сейчас, конечно, просто не может быть. Если какие-то люди случайно оказываются с таким настроением в Церкви и не успевают понять вовремя свою ошибку и исправиться, то они просто от Церкви отпадают рано или поздно, обычно достаточно рано. А нам надо стремиться от Церкви не отпасть, и поэтому молиться таким святым, как патриарх Тарасий. Их молитвами да подаст нам Господь и держаться Церкви, и вместе с Церковью пройти предлежащее постное поприще, и усвоить себе все плоды Великого поста. Аминь.