Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В Евангелии мы очень часто слышим о чудесах. Очень многие евангельские истории касаются чудес. И сегодня мы читали такую историю о исцелении гадаринского бесноватого. Конечно, бывает, что исцеляются бесноватые и как-то сами по себе, и в некоторых случаях это надо считать не беснованием, а болезнью. Но в данном конкретном случае мы точно знаем, что это было беснование, потому что бесы назвали свое имя – Легион, – и так это представили евангелисты.

И вот произошло чудо. Но какая была реакция у людей? У самого исцеленного она была как раз хорошая. Он узнал, что ему надо делать, и потом, надо думать, хотя в Евангелии об этом прямо не сказано, он стал исполнять то, что Господь ответил.

Но у тех людей, которые жили в этой стране, был испуг – они не хотели, чтобы Господь там жил и среди них ходил. Хотели, чтобы Он скорее куда-нибудь ушел. И вот люди этим показывают, как они относятся к чудесам, зачем им чудеса, что такое чудеса. И в этих людях мы можем узнать нас самих.

Для того чтобы в нашей жизни происходило все по воле Божией, не считаясь ни  с теми людьми, которые хотят нам воспрепятствовать, ни, иногда, даже законами природы, для этого мы должны быть сами с Богом. Поэтому со святыми и совершались все эти чудеса, что они, действительно, были с Богом. А что нам мешает быть с Богом?

Мы можем вспомнить любой свой один день и понять, что нам особенного мешает. По-моему, нам почти все мешает, если хорошенько вспомнить. Но есть какие-то вещи, которые мешают особо. Одно дело, когда нас отвлекают, действительно, чрезвычайные обстоятельства, или нас подавляет какая-то тяжесть. Здесь мы все равно виноваты, но не так, как в других некоторых случаях. Здесь есть некое насилие, которому мы не можем в должной мере противостоять.

А бывает, что никакого насилия нет, но мы сами себе творим насилие. Когда такое бывает? Когда мы отдыхаем. Посмотрим, что мы делаем для того, чтобы отдохнуть, для того, чтобы наконец-то расслабиться. Хорошо, если мы спим. Это как раз вполне законное занятие в таком случае. Но вот когда мы не спим, мы чем занимаемся? Здесь и начинается впадение в самые большие грехи, которые каждый из нас себе позволяет.

Эти грехи у каждого разные, хотя репертуар тут не такой уж и большой. Но это совершенно добровольное отпадение. Мы «отдыхаем» от Бога. Мы все «трудимся-трудимся» и думаем о том, когда же мы «отдохнем». От чего же мы отдохнем? От труда? Нет, нам совершенно недостаточно, если только от труда. Конечно, от труда мы хотим отдохнуть и успешно это сделаем, но главное нам от труда памяти Божией отдохнуть. То есть отдохнуть от Бога. Заняться чем-то таким, отчего можно, попросту говоря, тупить, или даже еще хуже – сильно чем-то увлекаться и так далее.

Это ужасные вещи. Не знаю, назвать ли это корнем, но это главная дыра, через которую в нашу жизнь проникают все пороки. И сама по себе она может быть уже большим пороком. Вот эта необходимость релаксации многим понятна на примере алкоголиков, которые не могут отдохнуть, если не придут в какой-то градус. Но другие, которым алкоголь совершенно не отдых, находят себе не менее, а часто и более нехорошее.

Поэтому за собой надо особо смотреть. Если мы хотим, чтобы с нами был Бог, то надо как минимум Его не отгонять, не стараться от Него отдохнуть, а отдыхать как-то так, чтобы было с Богом. Если мы представим себе, что это за отдых, к которому мы сами так устремляемся, то мы поймем, что это просто какое-то прыгание головой с обрыва, потому что нам станет страшно, если хоть немножко задумаемся. И мы отбежим от этой пропасти. И тогда мы найдем, как отдохнуть, потому что отдыхать, действительно, надо, и сон – это еще недостаточный отдых. Надо как-то и бодрственно отдыхать.

Это значит, что надо просто переменять занятия. Может быть, пойти погулять или заняться другой работой. Так обычно люди по-хорошему и отдыхают – одна работа заменяется на другую. Но даже если ты просто гуляешь, то надо, чтобы голова правильно работала – о чем-то подумать, помолиться.

Если мы не будем сами от себя отгонять Бога, то, конечно, у нас будет очень много проблем с памятью Божией все равно. Но будет главное – не будет разрушаться сознание того, что мы с Богом связаны, что во всяких обстоятельствах нашей жизни все-таки первично наше отношение с  Богом. И Бог всегда, если это будет для нас полезным, устроит любые обстоятельства, даже нарушив законы физики, для того, чтобы было не так, как хотят наши недоброжелатели — особенно надо иметь в виду недоброжелателей бесплотных, — а так, как полезно для нас.

И тогда не надо будет ничего бояться, и мы не будем ничего бояться, потому что боязнь сама по себе уже некоторый признак отпадения от Бога, забвение Божие. Поэтому бывают даже некоторые слегка православные люди, которые меньше боятся опасностей, но пугаются всякой тени, «параноятся», как сейчас часто говорят, по разным дурацким поводам. Когда они «параноятся», то это просто расслабленное состояние, рассеянное, отсутствие памяти Божией. А когда реальная опасность есть, тогда собираются и молятся серьезно, и страха тогда совсем нет, даже если опасность сохраняется.

Страх и опасность – это вещи, связанные далеко не прямо. Недаром говорит псалмопевец: «тамо убояшася страха, идеже не бе страх». А где на самом деле страх? Чего надо бояться? Бояться надо собственного желания отдохнуть от Бога.

Аминь.