Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали в евангельском чтении рассказ о хананеянке, которая хотела подойти к Иисусу и не решалась, потом подошла и попросила исцеления для своей дочери. Иисус ответил ей, можно сказать, грубо – ни с какой точки зрения это нельзя считать вежливым ответом. Другой вопрос, зачем Он это сделал. Не для того ведь, чтоб просто нахамить. Но, вообще говоря, это был невежливый ответ: «разве можно отнять святыню у детей и покормить ею псов?»

То есть Он сравнил ее и людей таких, как она, с псами, а детей – с избранным народом Израиля. Конечно, хананеянка знала, что с точки зрения иудеев израильтяне являются избранным народом, а все остальные нет, но насколько она это понимала, зачем это нужно и почему – это, конечно, вопрос. Может быть, она особо этого и не понимала, но приняла к сведению.

Что она дальше ответила? Она с этим совершенно не спорила, но сказала, что я все это знаю, Господи, все так, но и псы могут подбирать крошки после того, что съели хозяева. То есть мне всего и не надо, мне хватит того, что останется после них. И тут сразу все меняется. Господь ей говорит: «О жено, велия вера твоя».

То есть если обычно в Израиле вера отнюдь не велия, а хорошо, если немножко хоть какой-нибудь, то тут вдруг оказывается велия. Получается, что она становится выше тех, кто находится в Израиле. Собственно, потому, что она оказалась выше всех, мы читаем про нее в Евангелии, – это было записано, и это преподносится нам Церковью в богослужении.

О чем это нам говорит? Это говорит нам о равенстве и неравенстве. Есть равенство, которое устанавливает Бог, и есть, которое устанавливают люди. Бог совершенно цинично относится к равенству, которое устанавливают люди. Люди рождаются – и ведь тоже по воле Божией – в крайне неравных условиях. И потом в жизни даже тех, у кого изначальные условия были более или менее равные, возникает неравенство.

В христианстве вообще не заложено никакого стремления к социальному равенству. Но не заложено не потому, что, как некоторые считают, в христианстве почитают те или иные уклады, в которых заложено то или иное неравенство, а потому, что то или иное неравенство заложено абсолютно в любом общественном укладе, только иногда это делается откровенно, а иногда лицемерно.

Христианство безразлично совершенно ко всем иерархиям, которые существуют, даже включая духовные иерархии, потому что в христианстве самый главный тот, кто самый святой. Святость доступна абсолютно всем, из любого социального низа или верха, независимо от пола и возраста – бывает, что в юности кто-то становится святым, особенно это относится к мученикам. Бог близок отовсюду.

Конечно, если смотреть социальные иерархии, то может показаться иначе, но чаще всего это является обманом зрения, — но бывает, что и не обманом. Вот как раз то, что мы сегодня читали, говорит о том, что обмана зрения тут не было – народ израильский стоял выше народа хананейского действительно. Но поскольку к Богу надо идти не по лестнице земных иерархий, а Бог совершенно рядом над каждым, то до Бога всегда близко. Если мы выбираем быть с Богом, то никакая иерархия нам не помешает, и мы сразу оказываемся на первом месте: кто избран у Бога, тот и оказывается первым.

Что для этого нужно? Нужно ли, чтобы Бог как-то особенно нас выбирал? Нет, если речь идет о  спасении и о святости как таковой, а не о том, чтобы иметь те или иные земные служения. Тут Бог и так уже всех выбрал. Бог хочет каждому «спастися и в разум истины приити», как говорит апостол Павел в Послании к Тимофею.

Конечно, Бог не всех выбирает священниками, епископами и даже монахами – тут тоже призвание Божие бывает. Бывает, что выбор Божий есть и над властителем. Но это все неважные различия. Важные различия только в том, как спастись, как быть с Богом, как быть святым. Вот здесь Бог всех выбирает, но для того, чтобы быть с Богом, надо чтобы было все взаимно, надо, чтобы люди тоже выбирали.

Большинство людей не выбирает вообще, а те, кто все же выбирает Бога, как мы, например, — потому что иначе зачем бы нам сюда, на службу, приходить, — то мы это тоже все делаем непоследовательно и в разной степени. Если мы вспомним каждый свою собственную жизнь, то бывает это в разной степени. Но, как бы то ни было, Бог нас уже выбрал, и если мы выберем Бога, то тогда будет, как с хананеянкой, – то есть все хорошо, независимо от того, где мы в жизни оказались.

Относительно Бога важно не где мы в жизни оказались, а где мы в вечности оказались. А  в вечности мы все где-то на пороге.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)