Притча о милосердном самарянине — одна из главных евангельских притч; самарянин — это еретик, говоря по-современному; Христос спрашивает учеников: кто оказался ближним по отношению к этому человеку? — это вопрос, по которому Господь будет нас судить; эта притча показывает, по каким вещам нас будут судить: не по тому, кем мы были, а по тому, делали ли мы то, что должны были делать; когда человек творит добро, это значит, что он усваивает те знания о Боге, которые у него уже есть, и Господь ему даст другие, которых у него нет; Иерусалим — это образ Царствия Небесного, Иерихон — греховного мира; не надо ни от кого ждать какой-то помощи, и, прежде всего, не надо ни от кого ждать духовной помощи; но мы должны быть готовы, что любой человек, самый неожиданный, может нам помочь; когда кажется, что помощи ждать неоткуда, мы все равно ее должны ждать; мы не можем оказаться в такой ситуации, в которой бы не было Бога; нужно стараться подражать самарянину.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали одну из главных, может быть, евангельских притч — о том, как некий человек, направляясь из Иерусалима в Иерихон, попал к разбойникам, и они его оставили едва живым, а потом кто-то проходил мимо и либо не оказывал, либо потом, наоборот, оказал ему помощь.

Сначала проходили священник и левит, которые, казалось бы, должны были оказать ему помощь, потому что человек этот был верующим иудеем, верил в истинного Бога и мог бы рассчитывать на помощь этих служителей Божиих, какими были и священник, и левит. Но они прошли мимо и совершенно ничего хорошего ему не сделали. Потом прошел другой человек, который был самарянин.

Кто такой самарянин? Это значит, что он не был язычником, но верил в единого Бога, хотя и неправильно. Самаритяне признавали первые пять книг Моисеевых и больше ничего. Естественно, что и первые пять книг Моисеевых они понимали как-то по-своему. Говоря по-современному, это был еретик. Вот именно он и помог этому человеку, даже устроил в гостиницу, где сказал, что все потраченные деньги хозяина гостиницы, которые тот потратит на больного, возместит на обратном пути.

И вот Христос спрашивает: кто оказался ближним по отношению к этому человеку? Это вопрос, на который каждый должен ответить себе сам. Это вопрос, по которому Господь будет нас судить. Может быть, как раз эта притча имеет отношение к Страшному Суду. И совершенно точно, что к нему имеет отношение память сегодняшнего евангелиста Матфея.

Евангелие от Матфея, в отличие от остальных Евангелий, ближе к концу содержит большой Апокалипсис, рассказ о Втором Пришествии и о Страшном Суде — частично в виде рассказа, а частично в виде притч. Поэтому даже в кондаке апостола и евангелиста Матфея, который сегодня звучал за богослужением, особо сказано, что он “написал день судный”, — это особенное значение этого евангелиста.

Как раз сегодняшняя притча одна из тех, что показывает, по каким вещам нас будут судить. Не по тому, что мы были священниками или левитами, то есть за то, что мы участвовали в правильных богослужениях и так далее, хотя все это нужно, а по тому что мы, исходя из того знания Бога, которое у нас было, — предположим, весьма несовершенного и в этом смысле сопоставимого даже с тем, страшно сказать, который имеют еретики, — делали то, что нужно делать.

Ведь даже будучи еретиком, человек все равно понимает, что надо творить добро человеку, попавшему в тяжелое положение. И если он творит это добро, то значит, он усваивает те знания, которые у него уже есть, и Господь ему даст другие, которых у него нет. Тогда мы, действительно, придем к тому, чтобы исповедовать православие своей жизнью.

А если у нас в голове и даже внешним образом много всяких знаний, например, мы ходим в Истинную Церковь, причащаемся, исповедуемся и, может быть, являемся там священнослужителями, но мы этими знаниями не живем, они не являются нашей жизнью, то это все послужит к нашему осуждению. А как узнать, являются или не являются эти знания нашей жизнью? — А именно по тому, как мы ведем себя во всяких неожиданных ситуациях, будем ли мы помогать какому-то нашему ближнему и так далее.

Но, конечно, здесь и более глубокие нравоучения можно извлечь из этой притчи. Прежде всего, названия городов Иерусалим и Иерихон имеют символический смысл. Я думаю, что даже современному церковно малообразованному человеку понятно, что Иерусалим – Град Святый, и поэтому, когда он называется, это всегда образ Царствия Небесного. Действительно, символическое значение Иерусалима в данной притче таково.

А символом чего может быть Иерихон – это может знать только человек, который хоть как-то знаком с Библией. Но кто знаком, особенно с Ветхим Заветом, тот знает, что город Иерихон был взят первым из всех городов земли обетованной, когда во главе с Иисусом Навином пришло туда войско, а точнее, весь стан, весь народ израильский. И он пал после седмократного обхождения. Стены его пали сами, но не сразу, а после того, как семь раз обошли вокруг них люди израильские во главе со священниками и левитами.

Вот это седмократное обхождение вокруг Иерихона уподобляет Иерихон нашему миру, который тоже в символическом смысле продолжается только семь тысяч лет – семь кругов времен обходят всю земную историю. Вообще деление всей мировой истории было всегда в Священном Писании подчинено числу семь. Закончатся семь периодов – падет этот мир, то есть он уничтожится, подобно Иерихону. Поэтому образом греховного мира является Иерихон.

И вот человек шел из Иерусалима в Иерихон – он шел, оказываясь в греховном мире, то есть в направлении греха. То, что с ним случилось на пути, совершенно закономерно. Он попал к разбойникам, которые едва оставили его в живых. А кто ему помог? Не те, кто, казалось бы, должны были ему помочь. Если понимать символическое значение этих городов, то тем более надо понимать, что левит и священник должны были ему помочь. Но помог тот, кто, казалось бы, должен его давить и ненавидеть, потому что он еретик, а еретикам бывает свойственна ненависть к правильно верующим. Получилось все совершенно наоборот.

Это, в частности, научает нас тому, что не надо ни от кого ждать какой-то помощи, и, прежде всего, не надо ни от кого ждать духовной помощи. То есть не надо ждать того, чтобы специально поставленные для духовной помощи люди, которыми являются священнослужители, действительно нам эту помощь оказали. Да, они должны ее оказывать. Да, если они ее не оказывают, то тяжело согрешают и подлежат осуждению.

Но, в то же время, мы не должны рассчитывать на то, что они будут себя вести правильно и захотят избежать хотя бы этого осуждения. Мы должны настраиваться на то, и это очень вероятно, что именно они-то и оставят нас без всякой помощи. Действительно, навлекут на себя осуждение, но нам от этого не легче, потому что мы-то все равно останемся без помощи.

Вот такой пессимизм, с одной стороны, нам внушает эта притча, особенно к тем людям, которые специально поставлены для того, чтобы нам помогать. Но с другой стороны, она же нам внушает и оптимизм. То есть те люди, от которых мы совершенно не можем этого ожидать и тем более не должны ожидать, они нам могут оказать помощь.

Это означает, что с одной стороны мы должны ко всем людям относиться, ничего от них хорошего совершенно не ожидая – Боже нас упаси считать, что кто-то нам чем-то обязан. Если Господь Бог считает, что нам кто-то чем-то обязан, то Он с него спросит. Но мы ни с кого спрашивать не имеем права, а поэтому и не за чем нам считать, что нам кто-то что-то обязан.

И, в то же время, мы должны быть готовы, что любой человек, самый неожиданный, может нам помочь, сам того не желая или желая, или сам того не понимая, или, наоборот, понимая. Например, может нам помочь каким-то духовным советом. Даже в патериках, в которых рассказывают о жизни святых подвижников, есть такие эпизоды, когда приходит подвижник или человек весьма высокой духовной жизни и спрашивает у первого встречного, заведомого грешника, нерадивого монаха или даже у блудницы, получая от них вразумление.

Поэтому мы должны быть ко всем открыты и ни от кого ничего не ждать. Это один из тех важных уроков, который дает нам эта притча. Тогда мы не будем ни на кого гневаться, потому что обычно гневаемся, когда люди себя ведут не так, как мы ожидаем. Если мы ничего не ожидаем, то нет и повода гневаться, и даже не будет внутреннего побуждения на гнев.

Тогда может быть, правда, другое искушение – помысел безнадежия, печали, отчаяния, что тоже греховно. Вот этот помысел должен отражаться другим – тем, о чем в этой притче учит нас Христос, а именно, что самым неожиданным образом, через неожиданного человека эта помощь может прийти. Когда кажется, что помощи ждать неоткуда, мы все равно ее должны ждать. Конечно, мы ее должны ждать от Бога, а Ему одному известно, какими путями Он нам ее окажет.

Поэтому без Бога мы оказаться не можем. Если мы оказываемся в ситуации, где некому нам помочь, то это совершенно не значит, что мы оказались в ситуации, где некому нам помочь, — потому что Бог есть всегда, и Он всегда может помочь, так или иначе, через какого-то человека, а иногда и даже без него, каким-то чудесным образом, стечением обстоятельств и так далее. А это тоже проявление помощи Божией.

Поэтому будем стремиться так, как Господь нас научает в этой притче, будем подражать самаритянину. И пусть даже вера наша несовершенна, и мы многого о ней не знаем или даже, что еще хуже, знаем о ней неправильно, но будем уповать на Бога, что если мы будем исполнять те заповеди, которые понимаем, хотя бы простейшие, то Господь мглу нашего неведения развеет, и постепенно мы будем выбираться из того кажущегося безнадежного положения, в котором мы находимся.

Аминь.