Явление иконы Богородицы Державная в день отречения царя от престола; духовное состояние России после того, как она оказалась под особым попечением Богородицы; при советской власти народ одичал; христианство не для того, чтобы спасать тех, кто этого не хочет; при советской власти те немногие, кто стремился к христианству, смогли очиститься; большинство людей веру не примут; христианин никогда не бывает один в комнате.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сегодня, помимо того, что у нас преполовение святой Четыредесятницы, мы также совершаем и особую минейную память. В 1917 году именно в этот день, 3 марта (по новому григорианскому календарю 16-го), явилась в селе Коломенском под Москвой икона Божией Матери Державная. Но это было не случайное совпадение, потому что в этот же день государь император подписал отречение от престола. Конечно, специально эти события согласовывать было некому, но так совпало. Получилось, что как только в России не стало царя, так сразу владычицей России стала Божия Матерь.

Конечно, в этом тогда сразу увидели и стали праздновать — и мы до сих пор празднуем — особое попечение Божией Матери о русском народе и о российском государстве, поскольку в нем еще оставалось православие. И действительно, было бы просто невозможно этого не увидеть. Мы знаем, что это есть, что это так, что особое попечение Божией Матери продолжалось не только на протяжении всей долгой истории русского народа и российских государств (они разные были), но продолжается и до сих пор. Но теперь, когда мы уже не в 1917 году, а в 2007, когда мы как раз празднуем 90-летие этих событий, мы должны помнить, что после этого произошло. Что произошло в России после того, как она осталась под непосредственным управлением Божией Матери? — Я говорю это без иронии.

Мы не будем рассуждать о политике, потому что церковь не должна слишком сильно интересоваться политикой. А просто духовно — что у нас произошло за это время? — Произошли жесточайшие гонения на церковь. Это помнят все, и вообще, наверное, нет человека, который бы это отрицал искренне. Были какие-то люди в советское время, которые это отрицали, но они это делали, потому что у них работа была такая, а сами для себя они тоже этого не отрицали.

Что же в этом хорошего? — можно спросить. Конечно, если наша задача заключается в том, чтобы христианство осуществлялось в виде исполнения каких-то ритуалов с максимальным числом народа, то ничего в этом хорошего нет, потому что подавляющее большинство людей даже вообще лишилось возможности узнать, что существуют такие христианские ритуалы. Не будем говорить о тех, кто просто погиб, не отрекшись от христианства, потому что на это можно возразить, — а христиане тут и обязаны возразить, — что они пришли на небо и стали великими молитвенниками для России и мучениками, — и им хорошо и нам хорошо.

Но ведь были и другие последствия. Получилось, что предпринимая человеческие меры, чтобы спасти церковь, разные люди и, прежде всего, основатель Московской Патриархии, Сергий Страгородский, заходили слишком далеко. Несмотря на все их усилия, все равно при советской власти получилось так, что узнать хотя бы, в чем состоят христианские обряды, почитать саму Библию, а не узнать ее пересказ из атеистических книг — это стало невозможно для подавляющего большинства. Народ одичал, народ лишился — не будем говорить, что представлений о христианской нравственности, а просто элементарных представлений о порядочности. Еще во время войны сохранялось много людей, которые сами были неверующими, но воспитывались верующими родителями, поэтому какой-то моральный уровень, хотя с большими потерями, удавалось сохранить. И хотя считалось, что самым страшным было то, что все друг на друга доносили, но, конечно, не все друг на друга доносили. Я лично знаю истории с жившими тогда людьми, на которых могли донести, — было за что, — но никто не донес. Благодаря этому выстоял русский народ в тогдашней войне, но потом все стало настолько рушиться, и все стало настолько далеко откаких-то христианских интересов, что трудно стало представлять себе какое-то возрождение христианства в том же самом народе.

Но что произошло в 1990-ые годы? Что-то улучшилось? — Нет. Стало общим местом вспоминать о временах позднего Советского союза как о временах, когда не было такого разгула пороков, как сейчас. И еще неизвестно, что нас ждет.

И спрашивается: где же в этом особое попечение Божией Матери?

И вот здесь надо понимать, что христианство не служит для того, чтобы спасать всех тех, кто этого не хочет. Об этом много раз сказано в Евангелии, что спасаются немногие. Это не потому, что Господь хочет, чтобы не все спасались. Напротив, в Послании к Тимофею апостол Павел прямо объясняет, что Бог хочет всякому человеку спастись. “Всякому” — значит всякому, без исключения. Но если сам человек не хочет, то Господь здесь ничего сделать не может.

Многие люди, во время жизни которых Господь ходил по земле, настолько не прониклись Его проповедью, что кричали “распни его”. И всяко, те, кто был подле Христа из Его учеников, или, тем более, мы сейчас, не лучше, чем был сам Христос во время своей земной жизни, а если не лучше, то не можем мы всех обратить. И Господь знает, кому проповедовать и кому не проповедовать.

На это можно возразить: вот живут какие-то люди, которые вообще никак не могли узнать о христианстве. И не надо нам вспоминать каких-нибудь папуасов Новой Гвинеи, достаточно вспомнить советских людей советского времени, таких много было в регионах России. Как Господь попускает, что такое есть? Ответ на этот вопрос — совершенно не нашего ума дело.

Но не в качестве ответа, а в качестве направления, в котором искать ответ на этот вопрос, нужно сказать: ответ на этот вопрос есть, но его узнает тот, кто достигнет стать Богом, как это и положено христианам. Приблизительно можно сказать, что ответ тут такой: Господь знает заранее, что человек примет, а что человек не примет. В частности, Он знает заранее про большинство людей, — а в Евангелии недвусмысленно сказано,что это большинство, — что они все равно веру не примут. И многим Он даже и не проповедует, “ведый вся прежде бытия их” — так говорится в Библии о Боге. Но в любом случае, суды Божии — не нашего ума дело, и не нам их постигать. Нам нужно только знать две вещи про них — что они безусловно справедливы и милостивы, это первая вещь, а вторая — что они нашему уму непостижимы и мы не должны пытаться их постигнуть. Должны только все время напоминать себе и видеть, насколько это все непостижимо.

Что же произошло в России, когда после царя, который был православный, но по-человечески с разными недостатками, когда была система управления с еще большими недостатками, — что произошло, когда вместо всего этого появилась одна Божия Матерь для покровительства России? Произошло то, что те совсем уже немногие, кто захотел стать православными христианами, смогли очиститься. Перестало быть выгодно быть православным. Это перестало быть выгодно социально. Потому что в советское время, для того, чтобы быть нормальным человеком, и чтобы на тебя смотрели с уважением, в церковь ходить не требовалось, а требовалось ходить совсем не в церковь. С этой точки зрения, надо было скрывать, что ты ходишь в церковь.

Сейчас мы пришли к другому. Сейчас уже не для всех, но для многих, ходить в церковь — это просто какой-то способ показать, что ты не отрываешься от большинства, способ социализации, а вовсе не прежний фактор десоциализации. Приобщение к церкви вновь стимулируется нерелигиозными мотивами.

Советское время привело к тому, что церковь очень серьезно очистилась. Дореволюционная церковная организация была наполнена различными грехами до такой степени, что мы должны верить, что если бы был какой-то способ ее отремонтировать, а не разрушить и построить заново, то Господь бы этот способ использовал по Своей милости. Если Он не использовал, то причина может быть только в том, что такого способа не было. Не было никакого выхода в дореволюционной синодальной и неканонично устроенной организации, кроме того, чтобы полностью ее уничтожить, чтобы остались только верные христиане, которые дальше создадут постепенно свою организацию.

И вот это удается. Только удается не так, как нам хотелось бы по-человечески, чтобы все было хорошо и можно было бы все дореволюционное великолепие воссоздать, а удается очень тяжело и очень трудно. И не может быть по-другому, так как нам надлежит воссоздавать, в первую очередь, вовсе не структуры церковных организаций, а святоотеческое понимание того, что такое христианская жизнь для каждого из нас.

В жизни каждого из нас, как и в жизни России, бывают различные скорбные и тяжелые обстоятельства. Когда они наступают, мы должны стремиться не к тому, чтобы они поскорее прошли, а к тому, чтобы понять, почему именно сейчас они в нашей жизни, почему именно мы сейчас страдаем так, как это происходит. И тогда мы поймем, что причина может быть не просто в том, чтобы нас наказать за какие-то грехи. Смысл любого наказания, бывающего от Бога, — чтобы нам исправиться, чтобы нам как-то изменить свою жизнь. Но “как-то” — это не как-то вообще, чтобы нас люди какие-то одобрили: мало ли какие бывают люди, и за что они могут одобрить, — а только так, как велит Господь. Так чтобы сознательно относиться к вере, не стремиться к тому, чтобы жить хорошо, а стремиться к тому, чтобы жить хорошо с Богом, а не с людьми. Стремиться также ик тому, чтобы исповедоваться и причащаться регулярно, к тому, чтобы все время молиться и утром и вечером. Чтобы молиться и начиная какие-нибудь дела, и кончая какие-нибудь дела, и когда с кем-то встречаешься, и когда куда-то идешь, и просто, когда живешь и занимаешься своими обычными делами. Всегда иметь память Божию.

Чем жизнь христианина отличается от жизни какого-то другого человека, даже такого, который, может быть, и считает себя христианином? Представим себе, что мы сидим в комнате в одиночестве. Тогда мы будем себя чувствовать каким-то определенным образом. А теперь представим себе, что мы сидим в той же комнате, но в ней есть еще кто-то. Тогда уже будет другое состояние, хотя внешне мы, скорее всего, будем вести себя одинаково.

Христианин — это такой человек, который никогда не бывает один в комнате, у него всегда есть еще кто-то. И это не просто кто-то, а это Господь Бог, всевидящий и всезнающий, и к Которому можно всегда обратиться и нужно обращаться во всех нуждах. И это вообще принципиально другое состояние, принципиально другая жизнь, и христианская жизнь такова уже с самого начала. А затем постепенно набирается опыт христианской жизни, когда, действительно, к Богу не только обращаемся, но у нас уже набирается большой опыт ответов Бога на наши прошения. Эти ответы во многих случаях заключаются в том, что наши прошения исполняются, а во многих других случаях в том, что они не исполняются. Но тогда мы понимаем, что мы просили Бога о том, чего не надо. И постепенно мы приучаемся, чтобы не просить Бога “дай нам то или избавь нас от этого”, — а просить Его только о том, чтобы Его воля в нас исполнялась. О чем заповедовал Господь в молитве Господней — “да будет воля Твоя яко на небеси и на земли”. На небеси она и так есть, где ангелы и души праведников исполняют Его волю, а на земле надо специально молиться, чтобы она была. Вот когда мы поймем это прошение хоть как-то, приблизимся к нему, тогда мы и начнем становиться христианами. А станем мы христианами, когда будем дальше а истинной церкви причащаться Тела и Крови Христовых, исповедоваться, и понимать, чем вера православная отличается от всех остальных вер.

Все обстоятельства российской истории после 1917 года складывались так, чтобы помогать христианам (а за ними и нехристианам) становиться христианами. Вот чем оказалась держава Божией Матери над Россией.

Постараемся сделать Великий Пост таким временем, когда мы немножко повернемся в эту сторону, может быть, мы даже постараемся сделать маленький шаг в этом направлении. Аминь.