Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня у нас знаменательное совпадение: праздник трех святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого – совпал с Неделей о блудном сыне. Если эти три святителя являются символом святоотеческого учения, которое Церковь ко всем нам обращает, то недаром они называются «отцы», а Неделя о блудном сыне – это как раз символ нашего состояния не только вообще по отношению к Богу, но и в частности по отношению к церковному учению.

Происхождение этого праздника в конце XI века нам до сих пор неясно. Может быть, когда-нибудь византинисты это выяснят – это интересная загадка. Пока есть официальное объяснение, которое дается всегда, когда надо скрыть, в чем на самом деле дело. Как бы то ни было, эти три святителя, которые почитались сразу после своего преставления и в какой-то степени при жизни, получили в конце XI века в Византии свой особый праздник, когда они празднуются все вместе, и не просто празднуются, но праздник этот весьма значительный.

Для нас это праздник Церковного учительства. Сейчас многие вздыхают, что вот, слова святых отцов трудны, трудно их понять, это очень несовременный язык, и ищут что-нибудь современное. В принципе, ничего плохого в этом нет. Действительно, не современный язык, сейчас у людей другие понятия. Конечно, надо переводить на другой язык – на современный язык с древнегреческого, — но надо и сами понятия как-то переводить. Все это несомненно, нам этого очень не хватает.

Между IV и V веками, когда жили эти святители, или XI веком, когда установлен это праздник, и скажем, ХХ-ХXI веками прошло не просто много времени, а действительно очень многое изменилось в представлении людей, и, конечно, многие вещи надо говорить по-другому. Но ведь надо, чтобы это были те самые вещи. Поэтому говорить о них по-другому могут только люди, обладающие в той или иной степени, но тем же самым опытом. И вот здесь проблема.

Конечно, те святые, которые появлялись за эти последние века, что-то в этом отношении делали. Поэтому мы любим Игнатия Брянчанинова, обращаемся к Иоанну Кронштадтскому – это относительно недавние святые. Но, конечно же, этого всего недостаточно для понимания нашего церковного учения, или можно сказать, что достаточно, но тому, кто может понять его без слов или довольствуясь словами одного только богослужения.

Что же делают наши христиане очень часто? Они идут есть на помойку. На помойке же тоже какая-то еда бывает. В принципе, прожить, питаясь на помойке, можно. Там может быть даже что-то более или менее такое найдется, совпадающее с православием. Но, конечно, это вызывает определенные болезни, потому что там не самая лучшая пища. Что же такое помойка?

Она зависит от интеллекта и образования тех наших православных христиан, которые решили поесть то, что более доступно. Вместо того, чтобы изучать древних отцов, пусть хотя бы в переводе, начинают читать что-нибудь современное — но это именно помойка. Уж какая кому доступна – это бывает по-разному.

Скажем, люди попроще читают всякие газеты про телесное и душевное здоровье, увлекаются, условно говоря, «диагностиками кармы» и «уринотерапией» и испытывают, как им кажется, через это большое духовное просветление, им становится лучше и так далее. Все это, конечно, безобразие, и этого быть не должно.

Конечно, многие люди на это не клюют просто потому, что это для них интеллектуально неприемлемо. Они читают всяких современных философов, которые, действительно, в чем-то философском могут быть даже очень полезны – как были полезны античные философы. Но недаром в XI веке целый собор запретил их читать, если читается не только ради обучения. То есть ради обучения читать можно — для того, чтобы обучиться каким-то светским вещам, и тогда и сейчас образование это предусматривает. Но нельзя у них учиться их представлениям о Боге, о вере, о спасении, если оно у них было.

Точно так же нельзя этому учиться у современных интеллектуальных философов или у так называемой русской религиозной философии – это что-то очень мутное, я бы сказал, что это русская религиозная журналистика, а не философия. Это для тех говорю, кто читает интеллектуальную литературу.

И очень много среди наших верующих тех, кто интеллектуальную литературу читать не могут, но и газетного уровня тоже не читают. Они читают что-нибудь про духовные практики, которые, конечно, все оккультного происхождения, связанные с восточными практиками начала ХХ века и позднее в западном мире. Может быть, психотерапевтически там что-то и действенно, но к духовной жизни это не может иметь никакого отношения, кроме отрицательного (если бы совсем никакого не было, то это было бы неплохо).

Говорят, что эти книги написаны на более понятном языке. Несомненно. Это то же самое, что сказать, что помойка ко мне ближе и там бесплатно, поэтому я буду есть там. Это логика, и для многих людей она даже единственно возможная, как им кажется.

Но если что-то доступно на менее понятном языке, надо приложить усилие, чтобы прочесть и понять, если вообще ты хочешь что-то читать. Можно же познавать Бога, вообще ничего не читая. Если ты такой человек, что тебе надо читать, то прилагай усилие, чтобы читать хорошую литературу. А для этого надо не столько стараться доставать книги – это тоже, конечно надо, — но, самое главное, надо учить языки.

Не всегда надо учить древнегреческий язык или какой-нибудь еще язык человеческий, а именно язык понятий – концептуальные языки. Это одинаково сложно и для древних концепций, и для новых. Но нужно это делать, если ты вообще хочешь что-то читать.

Все, о чем я сейчас говорил – это разного рода интеллектуальные заблуждения, которые сейчас у нас возникают. Они являются такими сильными именно потому, что люди не читают святых отцов. Если читают из-за какой-то любознательности, то не понимают, а если читают и понимают, то приходят потом к какому-то безнадежию в отношении того, чтобы так жить, — хотя они сами виноваты, что так понимают, потому что надо приходить к чему-то совсем другому, если читать правильно, — и перестают читать.

А надо держаться наших святых отцов – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого – и других отцов, с которыми они в полном единстве, стараться к ним приближаться в наших интеллектуальных увлечениях тоже, и тогда они нас увлекут в ту жизнь, которой живут они сами.

Аминь.

епископ Григорий