История о богатом юноше, один из заложенных в ней смыслов. Когда мы стараемся жить по-христиански, делать то, что требует от нас очень больших усилий, то, скорее всего, преуспеяния у нас не будет, а, вероятнее всего, будет даже что-то опасное, могут быть даже большие грехопадения; во всех делах, в том числе, делах добродетели, нужно действовать так, как святые отцы говорят, – ради Христа; что-то делать ради Христа означает, что мы должны перестать поступать плохо, чтобы освободить время для занятий молитвой, а не просто для того, чтобы нам было спокойнее; можно все христианские дела свести к одному – обеспечение возможности молиться в тишине, т.е. при отсутствии искушений, которые мешают; может быть, для нашего же блага, когда мы начинаем что-то исполнять по-христиански, у нас ничего не получается, иначе нам бы пришлось столкнуться с реальностью притчи о выметенной горнице; внутренняя молитва, которую мы имеем постоянно, — это единственный путь христианской жизни.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали евангельскую историю, которая в течение года звучит довольно много раз, о том, как некий богатый юноша приступил ко Христу с вопросом, что ему нужно делать, чтобы спастись. Христос ему ответил в соответствии с Законом Моисеевым об основных заповедях. На это юноша ответил, и подразумевается, что ответил в буквальном смысле правильно, что это все он делает. А что нужно делать ему, чтобы быть совершенным?

Тогда Христос сказал ему, что нужно оставить все свое имение и пойти вслед за Ним. И юноша огорчился, потому что был весьма богат, и совершенным стать не захотел. Тогда возникает вопрос: кто же может спастись? В одном из вариантов этой истории Христос отвечает своим ученикам на их недоуменный вопрос: “Что невозможно человеку, возможно Богу”.

Конечно, очень много вопросов вызывает эта история, и очень много ответов. Самые разные аспекты христианского учения выясняются через эту историю. За один раз можно сказать, наверное, только о чем-нибудь одном. Поэтому я сейчас тоже скажу о чем-нибудь одном, а именно вот о чем.

Часто бывает, что мы замечаем за собой, что вроде бы исполняем предписания церковной жизни, например, соблюдаем посты. А, может быть, мы дошли до того, что сделали над собой такое усилие, что перестали с кем-то ругаться, и не просто с кем-то в трамвае, а с теми, с кем мы вместе живем, с кем труднее всего не ругаться.

Какое-то время так проходит. Предположим, мы даже не срываемся. Тем самым мы исполняем известные заповеди по сути дела еще Ветхого Завета, которые тем более для христиан обязательны. Потом мы как-то замечаем, что никакого толку нет, не говоря уж о том случае, когда мы начинаем думать про себя, что мы сами можем делать и то, и это, поэтому “несмь якоже прочии человецы”, все остальные перед нами ничто и ничего в христианстве не понимают. Такое бывает, но все-таки относительно редко.

Чаще бывает иное. Мы просто видим, что что-то такое делаем, чего раньше не делали, и это соответствует христианству, вроде бы. Но через некоторое время приходит опустошение, и чувство бесполезности этой жизни становится сильнее. Поначалу, когда упражнения по обузданию своего нрава были для нас внове, то нас отвлекала сама новизна изменения нашей жизни.

Пока такая работа еще требует какого-то усилия и внимания, это, действительно, как-то развлекает, делает жизнь немного интереснее. Но если к этому привыкнуть, выработать автоматизм, то перестанет развлекать, и станет видно, что та пустота, которая была раньше, никуда не делась. И все эти великие, по нашим меркам, вещи, которые мы делаем, окажутся бесполезными.

Более того: можно еще заметить, что какие-то внутренние искушения, от которых мы просто отвлеклись на какое-то время, пока обучались новым привычкам, опять перед нами встали в полный рост, и нам не помогают новоприобретенные навыки, чтобы от них избавиться.

Получается вот такая проблема: мы можем жить по-христиански, делать что-то, что требует от нас очень больших усилий, но, скорее всего, преуспеяния у нас не будет, а, вероятнее всего, будет даже что-то опасное, могут быть даже большие грехопадения. Отчего же это происходит?

От того, что во всех делах, в том числе делах добродетели, нужно действовать так, как святые отцы говорят, – ради Христа. Конечно, если просто сказать, что вот это я буду делать ради Христа, то слова эти совершенно ничего не будут значить. Потому что ради Христа – это не значит, что мы что-то сказали или подумали, или даже совершенно искренне сделали.

Это означает, что мы действительно делаем что-то ради Христа, а именно, чтобы освободить себя для занятия молитвой. Мы должны перестать с кем-то ругаться для того, чтобы избавить себя от неприятных отвлекающих факторов ради молитвы. Если мы освобождение нашего ума и души используем для молитвы, то тогда польза будет, а если наши действия совпадают с христианскими добродетелями только для того, чтобы просто было в нашей жизни спокойно, то это не ради Христа.

Действительно, если мы перестанем с кем-то ругаться, то наша жизнь станет спокойнее, и не надо быть христианином, чтобы понять, что вообще так лучше с человеческой точки зрения. А если мы стремимся к миру ради Христа, то мы это делаем не просто для того, чтобы жизнь наша стала лучше, а для того, чтобы у нас появилось время для молитвы, чтобы меньше было отвлекающих нас обстоятельств. В этом и состоит главный принцип христианской жизни.

Можно все христианские дела свести к одному: обеспечение возможности молиться в тишине. Тишина здесь должна быть не как отсутствие звуков, потому что внешнее наличие или отсутствие звуков никак не связано с тишиной, а именно отсутствие разных искушений, которые мешают молиться.

Вот если ради этого мы что-то делаем, может быть, даже ввязываясь в гущу народных смятений для того, чтобы наша совесть нас не обличала, и с другой стороны, чтобы она совсем не умерла, то тогда мы будем иметь душевный покой, необходимый для того, чтобы молиться Богу.

Если мы просто обеспечиваем себе какую-то тишину и сами хотим отдохнуть, а молиться нам вовсе неинтересно, то будет с нами то, о чем в Евангелии рассказывает знаменитая притча о выметенной горнице. Нечистый дух был изгнан из горницы, но привел с собой еще семь духов, худших себя, и они поселились там уже всей компанией, потому что выметенная горница оставалась пуста.

Поэтому если мы начинаем исполнять христианские добродетели, то с нами это очень часто происходит. И, может быть, для нашего же блага, когда мы начинаем что-то исполнять по-христиански, у нас ничего не получается. Потому что если получается, то мы сталкиваемся с реальностью притчи о выметенной горнице.

Вообще, чтобы понять, что нам надо делать что-то другое, надо испытать на себе и такие последствия наших действий. Тогда мы поймем, что необходимо молиться, а молитва и будет главным критерием в понимании того, что правильно, а что нет. И вывод будет единственным и простым: как мне легче молиться, так и правильно.

Но я повторяю, что “легче молиться” — это не больше времени ходить в церковь, не больше времени дома читать правило или Псалтирь, и даже не больше времени заниматься с четками, а это означает менее рассеянное, постоянное при всяких наших занятиях моление, иметь память Божию и обращаться к Богу. Вот это единственный критерий.

Это и означает, что мы оставляем всякое свое имущество и идем за Христом. А если мы готовы отбросить то и другое свое имущество, но не готовы внутреннюю свою свободу использовать для молитвы, то тогда мы уподобляемся тому юноше, о котором сегодня слышали в Евангелии.

Поэтому будем понимать, что внутренняя молитва, которую мы имеем постоянно, — это единственный путь христианской жизни.

Аминь.