В первой части молитвы Ефрема Сирина говорится о тех грехах, от которых мы просим Господа нас избавить; уныние — это любопытство, нетерпение, беспорядочная рассеянная деятельность; когда слова бывают полезными; иногда мы стараемся не “облагодетельствовать” человека своим мнением; любоначалие — это не только любовь командовать; о тотальном контроле; христиане норовят впасть в гордость оттого, что они христиане; справка о молитве Ефрема Сирина.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сейчас идет неделя, которая называется Цветоносная седмица, она приближает нас к празднованию Входа Господня в Иерусалим, ко дню, в который приносят цветы и когда вспоминается воскрешение Лазаря. Сегодняшняя литургия Преждеосвященных даров относится к тому дню, когда Лазарь умер, а следующая литургия, которая будет в пятницу, будет относиться к воспоминанию, когда Лазарь будет готов воскреснуть.

У нас осталось два таких дня, поэтому сейчас хорошо вспомнить и поговорить о словах молитвы св. Ефрема Сирина, постоянно звучащих в дни Великого поста. Все мы помним слова прошения, но не все мы хорошо понимаем, о чем идет речь, а понимать необходимо, потому что не зря эта молитва постоянно звучит в великопостных богослужениях. Великопостные богослужения более важные и назидательные, чем обычные, и в них так много места выделяется этой молитве. О чем же в ней сказано?

“Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми”. Это начало молитвы, и тут говорится о тех грехах, от которых мы просим Господа нас избавить. Потом следует еще два прошения, в которых говорится о тех добродетелях, которые мы особенно хотим стяжать. Сегодня мы поговорим о грехах, а в пятницу о добродетелях из этой молитвы.

Если вдуматься в слова молитвы о грехах, то можно задать себе вопрос: почему именно эти грехи выделяются, мало ли других, которыми мы все одержимы? Ответ на этот вопрос есть: в этой молитве перечисляются те грехи, борьба с которыми наиболее важна для людей, которые решили стать христианами. Мы говорим не о тех людях, которые в некоторой степени верующие, но живут еще непонятно как, и еще не привыкли соразмерять с церковной жизнью даже свое обычное поведение. Но мы имеем в виду тех людей, которые стараются следовать церковным заповедям и достаточно долго пытаются это делать, поэтому какие-то другие, может быть более грубые грехи и внешне более заметные, они не совершают. Тогда на первый план выходят именно эти грехи — праздность, уныние, любоначалие и празднословие. Они сводятся к двум из восьми главных страстей — унынию и гордости. Это именно те страсти, борьба с которыми начинается, когда человек уже более или менее стремится подвизаться жить по-христиански, и тогда эти грехи выходят на первый план.

О том, что такое уныние, о котором прямо говорится в этой молитве, и, нечто ему родственное, праздность, мы подробно говорили не так давно, и не будем повторяться. Я только хочу напомнить, что это не какое-то печальное состояние — а то некоторые думают, что это прошение о том, чтобы не быть грустным. Совершенно не об этом здесь просят Бога. Речь идет о том, чтобы бороться с определенным грехом уныния, который отличается от печали тем, что это какое-то любопытство, нетерпение, беспорядочная рассеянная деятельность. Когда тебе надо делать что-то определенное, молиться или работать, а ты вместо этого считаешь ворон, отвлекаешься, забываешься. Может наваливаться сон даже в том случае, если ты выспался, — это происходит от уныния. Даже в псалме говорится: “воздрема душа моя от уныния”. Этот грех связан тесно с праздностью, да он и ведет к праздности. Мы не можем заставить себя чем-то заниматься, а если заставили, то быстро перестаем и впадаем в эту самую праздность. О тягости этого греха мы немало говорили, и нас не удивляет, что именно он называется в молитве св. Ефрема Сирина. А какие же другие грехи?

Любоначалие и празднословие. Эти грехи тоже между собой связаны. Конечно, празднословие тесно связано с праздностью и унынием, когда не хочется говорить о том, о чем надо, или вообще нужно не говорить в этот момент, но очень хочется поболтать. Надо вкратце сказать, чем празднословие отличается от каких-то полезных слов. Полезные слова могут быть двух родов. Во-первых, они могут быть полезны по содержанию; во-вторых, они могут быть полезны, если просто передают какое-то настроение, а содержания никакого и нет. Часто бывает, что какого-то человека надо поддержать и утешить, причем, либо мы ничего не можем ему сказать по существу, по содержанию, либо можем, но смысла в этом нет никакого, потому что он в таком состоянии, что не может воспринять никаких разумных доводов. Пытаться выстраивать ему какие-то объяснения в такой ситуации совершенно неуместно, даже если бы мы могли это сделать. Но мы можем несколькими словами передать нужное настроение этому человеку, которого это настроение поддержит. Такие слова, действительно, будут являться бессодержательными, но именно в этом и заключается их непраздность, так как они являются нужными и разумными словами, сказанными с рассуждением, хотя прямого смысла они могут не содержать.

В то же время, если мы будем какому-нибудь человеку, находящемуся в состоянии, которое не позволяет ему воспринимать наши слова, начинать говорить какие-то умные и правильные вещи, то это будет, во-первых, празднословие, а во-вторых, злословие или другие неправильные вещи с нашей стороны. Мы обязаны понимать состояние человека, с которым собираемся говорить.

Часто мы впадаем в празднословие не только по причине греха уныния, но и по гордости. Мы либо начинаем болтать что-то такое тщеславное, чтобы получше выглядеть, и это будет причиной нашего празднословия (а причиной нашего тщеславия, как всегда, будет гордость), либо мы считаем свое мнение настолько значимым, что не можем утерпеть, чтобы не “облагодетельствовать” человека своим высказанным мнением в какой-то ситуации. Это тоже будет празднословие.

Очень часто происходят какие-то вещи, по поводу которых у нас немедленно возникает свое мнение. Это еще полбеды, но мы почему-то считаем, что наше мнение необходимо высказать людям, которые как-то задействованы в этой ситуации. Они, может, и знать-то нас не хотят, может быть, мы вовсе не так уж и правы, но самое главное, может быть, ситуация такова, что вовсе не располагает слушать нас, однако мы лезем, лезем, лезем. Это тоже причина празднословия, хотя обычно с ним связаны и какие-то другие грехи.

Гордость может проявляться очень разнообразно, но особенно ярко она проявляется в грехе любоначалия. Что такое любоначалие? Часто люди понимают значение этого слова как любовь командовать и стремление добиться того, чтобы все было по-своему. И совершенно справедливо так считают — это именно любоначалие, наиболее грубое и непосредственное выражение этого греха. Конечно, если я чем-то руковожу, если несу какую-то ответственность, то я должен следить, чтобы мои команды выполнялись, особенно, если перед кем-то отвечаю за это. Но если мне просто хочется следить, чтобы мои команды выполнялись, а отвечать будет кто-то другой, во всяком случае, не я, но просто хочется покомандовать, то это любоначалие в чистом виде. Но бывает любоначалие более коварное.

Предположим, мы должны в какой-то сфере командовать, добиваться, чтобы все проходило так, как мы считаем нужным, чтобы был результат, удовлетворяющий того, перед кем мы отвечаем — перед вышестоящим командованием или перед Богом. Перед Богом мы всегда отвечаем. Но при этом мы хотим входить во все мелочи, чтобы непременно в каждой мелочи было по-моему. Это тоже разновидность любоначалия. Тогда вместо того, чтобы осуществлять разумное руководство (еще вопрос, должны ли мы его осуществлять, но предположим, что должны в данной ситуации), нам хочется ввести тотальный контроль. Если мы поддаемся такому желанию, то оно становится болезнью, которую мы сами уже не сможем исправить. Это тоже разновидность психического заболевания, когда есть потребность держать все под своим тотальным контролем. Возникать оно может по разным причинам, но это не значит, что в нем нет греха, потому что алкоголизм тоже заболевание, но большинство людей, хотя и не все, все-таки не рождаются алкоголиками, а сами становятся таковыми в силу своих каких-то греховных наклонностей.

И в любоначалие мы можем впадать так, что это станет нашей болезнью, хотя изначально мы можем быть относительно здоровы. Со всеми дурными привычками очень опасно играть. Сначала мы думаем, что вроде контролируем себя, просто немножко себе позволяем. Может быть, и действительно мы контролируем, но однажды не проконтролировали и позволили второй и третий раз сделать то же самое, а потом, что бы мы про себя там ни думали, перестаем себя контролировать и начинаем детально все регламентировать. Если у нас хватает сил, есть возможность и способность к принуждению других, то мы становимся тиранами: у нас рушатся взаимоотношения с другими людьми, вокруг нас образуется какая-то пустыня, в которую нормальный человек не придет, а тех, кто там вынужден находиться, мы превратим в каких-то рабов и инвалидов, от нас зависящих.

Но еще чаще бывает иначе, когда нет возможности заставить выполнить все по-своему, войти во все мелочи, но желание этого не перестает нас донимать. От этого возникает чувство неудовлетворенности, нас это “подрывает”, нам все время от этого плохо. На самом деле плохо, а мы не сами себе придумываем,— мы стали больными людьми, и нам от этого плохо. У нас начинает расстраиваться весь организм, нам все становится не так. Дальше мы впадаем в какие-то психические заболевания, например, на такой почве может развиваться психастения или даже паранойя. В любом случае, начинает развиваться болезнь душевная и телесная. И кто в этом виноват? Когда заболевание вышло из-под контроля, можно много рассуждать, кто в этом виноват, может, и не только мы, но когда мы сами допустили себя до этого, не прилагали каких-то усилий, то тогда виноваты мы.

Христиане норовят впасть в гордость только оттого уже, что они христиане. Что может быть лучше христианской истины? Очевидно, что ничего, и если я христианин, значит, я причастен самому-самому лучшему. И даже если я не впаду в какую-то личную гордость, что не факт (скорее всего, впаду), то возможна еще и коллективная гордость, гордость за членство в самой лучшей корпорации. Есть менеджеры, которые ездят в машинах по улицам или сидят в ресторанах и считают, что самая лучшая корпорация та, где они работают — у них такая корпоративная гордость. Но христиане, к сожалению, подражают этим несчастным менеджерам, они гордятся уже из-за того, что принадлежат самой лучшей корпорации — христианству.

Этой гордости, даже если она не сопровождается какой-то личной гордостью, совершенно достаточно, чтобы впасть в беснование и в погибель души. Тогда нам начинает казаться, что то, что мы думаем что-то правильное о жизни, особенно о жизни наших ближних, потому что о своей жизни мы думаем гораздо меньше — она и так прекрасна, самая лучшая, а в жизни ближних видно так много несовершенства, его надо исправлять, исправлять, исправлять. И мы стараемся участвовать в их исправлении. Вот это и есть тот грех любоначалия, в который мы тем более склонны впасть, чем более усердно подвизаемся как христиане. Поэтому те грехи, которые свойственны усердным христианам, вынесены в качестве главных грехов в молитве св. Ефрема Сирина.

Стоит еще добавить в виде справки: сама молитва св. Ефрема Сирина появилась в VII веке, а жил он в IV веке и писал все на сирийском языке, хотя многое переведено на греческий. Но эта молитва на сирийском языке и в сирийском богослужении совершенно неизвестна. Скорее всего, она была написана в Египте в VII веке и не в виде молитвы, а внутри сохранившихся до нашего времени аскетических сочинений, причем, три нынешних прошения молитвы существовали отдельно друг от друга. Эти сочинения были написаны изначально на греческом языке, скорее всего, в Египте, но, можно предполагать, в среде монахов сирийского происхождения. Возможно, автор тоже был Ефрем (это имя было очень распространенным среди сирийцев), а может быть и нет, но сирийцы, которые писали и на греческом языке, были большими почитателями св. Ефрема Сирина. Вскоре после того, как эти сочинения стали известны и популярны, прошения вошли в молитву первого, третьего, шестого, девятого часов вечерни и утрени. Это тоже могло произойти уже в VIIвеке.

Неудивительно, что перепутались имена святых, потому что Церковь не стремится запомнить, какой святой что конкретно делал, а только стремится запомнить то, что является выражением Духа Святого — именно Он подлинный автор, и неважно, через какого святого Он это произносит. Даже если автором этой молитвы является не св. Ефрем Сирин, а какой-то другой человек, нам важно знать, что автором был Дух Святой. Он вдохновил одного или другого человека так сказать, а других вдохновил вставить эти слова в богослужение.

Будем стараться получать из богослужения максимальное назидание. Для этого просто надо стараться узнавать, о чем говорится в молитве, и особенно в тех молитвах, которые звучат так часто.

Аминь.