Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память беседы Господа с самарянкой. Это один из главных и очень важных эпизодов Евангелия, если не говорить о страстном периоде, поэтому трудно о нем говорить сколько-нибудь полно, но скажу об одном.

Кто такие были самаряне? Самаряне были еретиками в самом точном смысле этого слова. Они не были язычниками, а у них было какое-то свое понимание Закона Моисеева. Они считали, конечно, что его держатся, но принимали этот Закон с теми или иными искажениями по различным причинам.

Тем не менее, они верили в приход Мессии, о чем была сегодня речь в евангельском чтении. Эти люди действительно были первыми из не иудеев, которые приняли Евангелие. Впрочем, иудеи между собой тоже были разные, разделены на всякие секты, и официальные иудеи очень плохо и с трудом принимали христианство. Официальные иудеи — это тоже были две разные секты: саддукеи, у которых было священство, служившее в большом иерусалимском Храме, и фарисеи, которые по догматике весьма отличались от саддукеев, но зато у них не было своего священства.

Фарисеи обращались очень плохо, поэтому, когда Павел обратился из фарисеев, это было необыкновенным событием. Но и саддукеи тоже очень плохо обращались, практически никто из них поначалу не обратился. А обращались всякие сектанты или простой народ, и недаром в Галилее была база этого движения. Это что касается иудеев — у них были свои еретики прямо среди иудейского народа.

А самарянский народ состоял весь из еретиков, хотя с этнической точки зрения, как считает современная наука, это те самые иудеи, которых не увели в плен, поэтому они сохраняли то, что было еще до плена, но со своими искажениями, не понимая того развития, которое было у тех, кто прошел через плен. Поэтому и возникли такие расхождения.

Вот эти люди принимали христианство еще при Христе. Это доказывается не только сегодняшним рассказом, но и архидиакон Стефан был, по всей видимости, из самаритян, потому что он рассказывает священную историю так, как это рассказывается у самаритян. Почему они оказались так расположены – больше, чем, например, фарисеи и, тем более, чем саддукеи? Нельзя ведь сказать, что  благодаря тому, что они были еретиками? Конечно же, вопреки этому, потому что ересь мешает.

Что было правильным в их воззрениях? Что надо верить Закону Моисееву, что придет Мессия. Хотя в Пятикнижии об этом не сказано, но тогда откуда же они это знали? Моисей говорил, что Бог воздвигнет другого пророка «вместо меня»; это можно понимать об Иисусе Навине, а можно понимать и о Господе Иисусе Христе, на которого указывал самим своим именем Иисус Навин. Поэтому они могли вполне принять Мессию, но главное, что у них не было такого вот зазнайства, что вот все правильно, что у нас такой правильный народ, у нас все хорошо.

Возможно, это было потому, что они были в довольно-таки подавленном состоянии, жили между иудеями и язычниками. У иудеев Храм был, а у самарян Храм был когда-то, но к тому времени был уже давно уничтожен, а осталась только гора, где раньше был их Храм,  на которой они молились. И вот в таком угнетенном состоянии самаритяне не были, конечно, зазнайками.

А когда ты принадлежишь к хорошо установленному культу, к обществу привилегированных лиц, как это было, скажем, в Римской империи, тогда тебе трудно поверить, что у тебя что-то не так. И я это говорю не просто для рассуждения, а для того, чтобы было проще нам понять сегодняшнюю обстановку.

Конечно, хочется сказать, что сейчас официальные православные церкви в таком плохом состоянии, что подобны римским язычникам, которые выглядят на фоне Истинного Православия как что-то установленное и хорошее. Поэтому они никак не обращаются, а легче обращаются те люди, которые вообще нигде, и по многим причинам не могут пристать ни к одной из официальных церквей, но при этом склоняются к истинности христианства. Таких, действительно, много, и они гораздо лучше обращаются в Истинно-православную Церковь, чем те, кто принадлежит к этим полу-государственным церквам.

С одной стороны – это правильно, а с другой – не очень полезно нам об этом думать. Такое рассуждение располагает нас самих к тому, чтобы неправильно начать думать о себе. Само наше пребывание в дискриминируемой, гонимой, маленькой, бедной Церкви становится источником того, чтобы нам почитать себя особенно правыми. И получается  у нас такая групповая корпоративная гордость. Не хочу ее называть церковной, потому что в Церкви не может быть пороков, а это, конечно, порок.

И у нас появляется такое состояние, которое мы любим приписывать всяким протестантам, что вот я уже спасен и уже в хорошем месте. Конечно, православный, в отличие от протестанта, так о себе не скажет, но скажет, что я хуже всех, я согрешил, я погибший, но на его жаргоне это означает, что я уже спасен, и пошли все подальше.

И вот надо понимать, что нельзя позволять относительно себя никакой инерции мысли. Нельзя думать, что у меня все хорошо, потому что я принадлежу к такой вот уважаемой большой конфессии, и нельзя думать противоположное, что у меня все хорошо, потому что я принадлежу к неуважаемой и гонимой конфессии. Но надо понимать, что к какой конфессии я бы ни принадлежал – дай Бог, к хорошей, — но спасение мое зависит еще от моего собственного поведения, моего отношения к жизни, и даже если у моей конфессии все хорошо, то у меня не все хорошо, и никаких гарантий лично у меня нет и не будет.

Поэтому надо сохранять некоторую открытость, которую являет нам сегодня самарянка. Это когда ты, с одной стороны, готов поверить в то, во что надо поверить, а, с другой стороны, готов признать собственные грехи и не оправдываться – не говорить, что это я был вынужден сделать, а это у меня потому-то. Часто еще ссылаются на то, что время было такое. А почему ты был вынужден это сделать? Тебя пытали? Тем более, что касается христианства, не будет оправданием то, что тебя пытали, к тому же, чаще всего это была не пытка, а всего лишь некоторое неудобство, психологический дискомфорт.

Надо быть перед Богом открытым. Не надо думать, что чего-то знаешь, или что ты сел на какой-то грузовик-конфессию, который везет тебя в рай. Так это не работает. Надо предавать себя Богу, слушать, что Он хочет тебе сказать, верить в это и не пытаться оправдываться, а пытаться, наоборот, исправлять свою жизнь.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)