Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня пятое воскресение Великого поста, когда Церковь совершает память Марии Египетской, но основные воспоминания, как можно понять из богослужения, связаны не с ней, а с подготовкой к тому, что скоро настанет страстная седмица, и уже сейчас на это надо настраиваться.

И важнейшей темой сегодняшнего богослужения была притча о богатом и Лазаре, причем ясно, что этот Лазарь соотносится с тем Лазарем, который завтра, в понедельник, заболеет, а в среду умрет для того, чтобы быть воскрешенным в субботу. Но это разные Лазари. Лазарь, который умер и воскрес, – это исторический человек, который был одним из друзей Иисуса вместе со своими сестрами Марией и Марфой. А тот Лазарь, о котором сегодняшнее богослужение, – это персонаж притчи, то есть придуманный человек. Тем не менее, у них не только имя общее, но и есть нечто общее по сути, что и подчеркивается одинаковостью имени.

И тот и этот Лазарь был беден, правда этот был совсем нищ, и поэтому умер, и попал на лоно Авраамово, а тот умрет и воскреснет, и потом станет праведным и умрет второй раз, но это уже другая история. И это нас настраивает на последние завершающие дни земной жизни Спасителя.

Но еще более прямо нам об этом говорит сегодняшнее Евангелие, которое начинается с того, что Христос говорит о том, что Ему предстоит в ближайшее время – о мучениях, о смерти и Воскресении. И потом происходит такая история, о которой можно сказать, что это Его завещание.

Формально это не завещание, а просто поспорили ученики, кто из них первый, и Христос объясняет: кто хочет быть первым, тот сделай себя последним. То есть все должно быть противоположным тому, как это принято в мире. И вот сегодняшний Лазарь был самым что ни на есть последним из людей, и оказался первым. И в какой-то степени это приложимо к другому Лазарю, которого немного богослужение вспоминает сегодня, но особенно завтра начнет вспоминать.

Вот это приложимо прежде всего к нам самим, если мы хотим подвизаться и быть со Христом. Мы настраиваемся на то, чтобы участвовать вместе с Церковью в богослужениях на Страстной седмице. Для того, чтобы в них участвовать, очень важно иметь не просто свободное время, хотя это тоже сложно, важно, об этом надо позаботиться и постараться, — но еще важнее иметь соответствующий душевный настрой. А это очень зависит от того, спокойны ли мы в общении с другими людьми, в общении с миром, включая такие обстоятельства, которые вроде бы не зависят ни от каких людей напрямую.

Для того, чтобы успокоиться для молитвы, необходимо соблюдать одно: самого себя ставить на последнее место. Тогда тебя точно никто не унизит, не обидит, обстоятельства не будут складываться так, чтобы лишать тебя чего-то, на что ты претендуешь. Ты можешь, конечно, претендовать на все что угодно в плане достижений каких-то целей, при этом ты говоришь, что тебе это нужно не абсолютно, а только при условии, если такова воля Божия, и это мне на пользу.

И внутренне это вполне совместимо с тем, что необходимо делать, а именно понимать, что я на самом деле не достоин абсолютно ничего, и совершенно нормально, если я ничего не получаю, но милостью Божией все равно получаю очень много. И если мне кажется, что я должен стремиться к этому, и если я не вижу здесь какого-то греха, то я попробую к этому стремиться, полагаясь на волю Божию, и в частности на то, что если мне полезно что-то другое, то  Бог подаст мне другое. Я не стремлюсь ни к чему конкретному, а стремлюсь только к тому, чтобы быть с Богом. И все дела, которые я придумываю себе в мире, которые, может быть, на меня сваливаются, и их надо делать помимо моей воли, – все эти дела делаются только для того, чтобы быть с Богом.

Поэтому ставлю себя на последнее место по отношению к людям и обстоятельствам, и ставлю себя на место Лазаря, хотя это очень высоко сказано, которого вспоминает сегодняшняя притча, и тогда имею покой и устойчивость. И тогда меня очень трудно сбить с ног, потому что я и так себя ставлю ниже некуда. Но это единственный путь к тому, чтобы Бог тебя вознес.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)