Бог Сам по Себе является Богом запредельным, непричастным и невидимым, но при этом причастен и видим; мы можем понять Бога только Его собственным умом, потому что Он хочет, чтобы мы тоже все сделались Богом, сделались Им Самим; Церковное учение – это не учение людей о Боге, а знание Бога о Самом Себе; иконоборцы не верят реально в то, что в тварных символах присутствует Бог; в церковных символах присутствует реально нетварный Бог; некоторые думают, что мы почитаем иконы, полагая, что это картинки на благочестивые темы, но точно так же думали очень многие иконоборцы, которых мы сегодня анафематствовали; прочие анафематизмы Синодика в Неделю Православия: платоновское учение об идеях и приверженность философии платонизма, искажение учения о Евхаристии; согласно православному учению, мы, каждый раз совершая Евхаристию, реально участвуем в том, что происходило при распятии Христа; анафематстование тех, кто не верит в нетварность благодати Божией и божественных энергий: если есть нетварная благодать Божия, если Бог непосредственно приходит до меня лично, и только мне надо Ему лично ответить, то я, действительно, тогда должен ответить; то, что мешает такому ответу, то есть молитве, то и является грехами.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершали чин Торжества Православия, когда особенно вспоминаются те, кто защитили Церковь Христову от тех ересей и лжеучений, которые поднимались в их время, и анафематствуются те, кто воевал против Церкви. Разумеется, поименно вспоминаются немногие, а только самые главные, но под анафему попадают все те, кто держится неправильных учений.

Лжеучения и ереси сегодня вспоминаются те, которые действительно в истории Церкви были – ничего ради праздника тут не выдумывается специально, — и даже не все берутся, а те, которые начинаются хронологически с иконопочитания. Причем, все эти темы объединяет одно – учение о том, что Бог, как учит только Православная Церковь, присутствует и участвует в тварном мире непосредственно и лично, и доступен совершенно каждому.

В то же время Он Сам по Себе является Богом запредельным, непричастным и невидимым, но все-таки причаствуем и видим. Этот парадокс, это противоречие на самом деле — истинное противоречие, а не кажущееся, но истина заключается в том, что это противоречащие друг другу факты существуют. Потому что на самом деле Бог – это такая реальность, которая превосходит наше человеческое понимание в принципе. Не то, что она превосходит ум какого-то человека, но она в принципе превосходит способность понимания.

Когда мы умом человеческим говорим о Боге, то говорим какие-то вещи, которые обязательно приходят в несогласуемое противоречие друг с другом, и это для того, чтобы мы понимали, чего мы не понимаем. Говоря о Боге и объясняя какой Он, мы в то же время объясняем себе, как мы не можем это понять, и в то же время, объясняя Его человеческим умом, мы можем Его понять Его собственным умом, потому что Он хочет, чтобы мы тоже все сделались Богом, сделались Им Самим, потому что нет ничего лучше, чем Он Сам, и чтобы при этом не переставали быть собою.

Постепенно мы таким образом получаем то разумение, которое Он имеет Сам по Себе и Сам о Себе. Таким образом, мы получаем действительно духовное, действительно церковное знание. В этом суть церковного учения. Церковное учение – это не учение людей о Боге, а знание Бога о Самом Себе. Даже трудно его называть “учением”, потому что Бог Сам Себя не учит, Он не нуждается в учении, но по отношению к людям это становится учением.

Эти вероучительные положения приняты только в православной Церкви. Ересь обычно возникает, когда с той или иной стороны – здесь может быть очень много вариантов – кто-то это опровергает. И вот ересь иконоборчества, которая сегодня вспоминается, опровергает это в том отношении, что иконоборцы не верят реально в то, что в тварных символах, которыми являются различные священные предметы, — не только иконы, но и богослужебные сосуды и прочее — присутствует Бог, и что Бог присутствует в святых мощах, то есть телах святых, которыеих души покинули, но Дух Божий, обитавший в них при жизни, так же и остается.

Церковные символы, которыми являются иконы и все подобное, и, кстати, сам храм тоже является таким символом, а также действия, которые производятся во время богослужения, хоть и состоят из чего-то тварного, но в них присутствует реально нетварный Бог. Вот как некоторые думают, что мы почитаем иконы, полагая, что это картинки на благочестивые темы. Но ровно так думали очень многие иконоборцы, которых мы сегодня анафематствовали.

Ведь многие иконоборцы были не против икон как благочестивых картин, которые объясняют, например, Евангелие для неграмотных. Если мы только в этом смысле почитаем иконы, то мы никакие не иконопочитатели, а такие же еретики иконоборцы. Иконы мы понимаем как святыню.

Святыня – это то, к чему мы прикладываемся, потому что даже от материального соприкосновения с иконой получаем освящающую благодать. Если, конечно, приходим с благоговением. А если без благоговения, то получаем нечто противоположное – осуждение. Вот это первая сегодняшняя ересь, которая была подробно разобрана в Синодике в Неделю Православия.

Вторая, связанная с именем Иоанна Итала, включала несколько анафематствований тем, кто занимается эллинской философией, которая держалась на Платоне, Аристотеле и других философах, не для того, чтобы знать внешние науки, не для собственного образования – для собственного образования это можно делать, многими святыми отцами одобрялось, и здесь специально оговаривалось, что это не анафематствуется, — а принимая их мировоззрение в целом, то есть, оставаясь на этом языческом, пусть даже и в философских формах, мировоззрении.

Анафематствуется Церковью, например, платоновское учение об идеях. Если кто-то проходил курс философии в университете или вузе, тот, может быть, хоть что-то об этом знает. Эту анафему мы сегодня тоже слышали. Никаких идей в платоновском смысле несуществует, а существует нетварными энергиями Бог, и Бог творит мир вот этими самыми нетварными энергиями. Это и есть благодать Божия, которая всюду присутствует.

Это было во второй половине XI века. Дальше была серия анафематизмов, связанная со спорами о Евхаристии в середине XII века. Суть православного учения была сформулирована, главным образом, святым Николаем Мефонским и заключается в том, что благодаря тому, что Бог присутствует в Евхаристии Сам — и это подлинное Тело Христово, то самое, которое пострадало, которое вознеслось и сидит одесную Отца, — мы, каждый раз совершая Евхаристию, не повторяем символически какую-то последовательность действий, указывающую на Голгофскую жертву, а мы реально участвуем в том, что тогда происходило.

Никакого театра тут нет и быть не может. Это единственное жертвоприношение, в котором мы каждый раз участвуем снова и снова, о котором сказано в Послании к Евреям, что Христос принес Сам Себя единожды. Это “единожды” совершенное нет никакого смысла повторять, это невозможно повторить. А в театральном повторении, которое ненастоящее, просто нет смысла. Смысл только в том, чтобы участвовать в этой жертве по-настоящему.

Благодаря тому, что литургия – это не простой театр, а именно участие Бога в человеческой жизни, — мы участвуем в жизни Самого Бога и участвуем в том, что было тогда во времени, когда Христос был распят.

Дальше целая большая серия, о которой мы сейчас говорить не будем, потому что ей будет посвящено еще следующее воскресенье – оно будет продолжением сегодняшнего праздника, а следующее воскресенье будет праздником святого Григория Паламы. Это серия анафематизмов, касающаяся учения о Божественных энергиях. Тогда мы будем говорить о том, что вот как раз так специально сформулировано: Бог, будучи триединым, будучи Отцом, Сыном и Святым Духом, присутствует во множестве тварных предметов, все сотворил и присутствует лично и непосредственно; и как Он может быть познаваем и непознаваем одновременно.

Вот подробно это учение, провозглашенное святым Григорием Паламой, было в его память сформулировано, и в синодике Недели Православия мы сегодня тоже читали. Это как раз то учение, котороепоказывает, чем православие отличается от католичества.

Наконец, были прочитаны те анафематизмы, которые были внесены в Синодик Православия в Российской церкви уже в XX веке, а также в греческих старостильных церквах. Прежде всего, это принятая в 1918 году патриархом Тихоном анафема на большевиков. Точнее, не на всех большевиков и не только на большевиков, а на всех тех, которые разрушали святые церкви Божии, оскверняли святыни, убивали верующих людей.

Все эти люди анафематствуются. Сейчас таких гонений нет, но есть другие, меньшего масштаба, но подобные этим, и они периодически возобновляются, как мы знаем. Бывает, что и сейчас тоже убивают за веру, к сожалению, и в последние годы такие случаи были. Может быть, мы можем сказать “к счастью”, потому что наша церковь получила мученика, но по-человечески все-такинадо сказать “к сожалению”. Поэтому нельзя забывать и о таких гонениях.

Потом были анафематизмы, принятые в 30-е годы ХХ столетия Зарубежной Церковью, на масонов, оккультистов, спиритов. Очень многие наши современники, и даже те, кто сейчас здесь присутствует, — надеюсь, исключительно в прошлом, и в этом все уже каялись на исповеди, — ходили к разным экстрасенсам, гадалкам, ворожеям, обращались к “нетрадиционным целителям”. Вот эти люди, если они хоть формально принадлежали к Церкви, и те, кто к ним обращается каким бы то ни было образом, находятся под анафемой.

Это традиционное учение Церкви, но чтобы мы его не забывали и лучше помнили, в 1930-е годы Русская Православная Зарубежная Церковь в эмиграции приняла специальные анафемы, которые наша Церковь тоже продолжает провозглашать. В напоминание всем это и звучало.

Дальше была анафема на сергианство — на то, что некоторые люди думают, что они спасают Церковь, когда они спасают возможность просто совершать церковные обряды, как это было при большевиках в Советском Союзе. Люди во главе с тогдашним патриархом Сергием говорили, что они спасают Церковь, а на самом деле они подразумевали под Церковью просто возможность совершать обряды в очень ограниченном количестве, но это даже неважно. Но поскольку они пошли на компромисс с большевиками, которые требовали учить не тому, чему должна учить Церковь, то и учение их уже извратилось. Они воспевали эту безобразную власть, и что хуже всего — дали ей распоряжаться внутри того, что они считали Церковью. На самом деле это уже была лжецерковь. И вот мысль о том, что можно в согласии с врагами Церкви спасать Церковь, как это было в 1930-е годы в СССР, сама по себе является, конечно же, еретической. Поэтому она тоже анафематствуется.

Наконец, последняя звучавшая сегодня анафема, будет на ересь экуменизма. Ересь экуменизма сейчас развивается и господствует во всем мире. Это ересь о том, будто бы отдельные христианские конфессии, например, православие, католичество и монофизиты,не имеют существенных расхождений, несмотря на то, что эти расхождения были святыми отцами оценены как крайне серьезные, как ереси.

Но экуменисты считают, что перегородки между различными конфессиями “не достают до неба”, и поэтому разными способами, прежде всего, через совместные молитвы, пытаются опять достигнуть какого-то общения. По апостольским правилам, те люди, которые так делают, кто участвует в молитве с еретиками, кто не исповедует анафемы, наложенные на еретиков, сами подлежат тем анафемам, которые были на этих еретиках. Это апостольское учение и учение Вселенских соборов.

Поэтому, если мы хотим сохраниться в православии, то от этой ереси экуменизма надо оградиться. Вот эти анафемы нас ограждают. Ограждение от экуменизма привело к тому, что во всем мире — православном мире, не только в России, — есть Церкви пусть и меньшинства, пусть иногда и в тяжелом состоянии, которые исповедуют истинное православное учение.

Что же это означает для нас? Означает очень многое, потому что, если человек понимает, что важно ходить в истинную Церковь и причащаться истинного Тела Христова, то он должен знать, где это Тело Христово преподают. А как это узнать? Узнать это можно, только если будем в согласии с верой святых отцов. Для этого надо узнавать, в чем состоит эта вера, в чем состояли в разное время отступления от этой веры, которые привели к тому, что сейчас многие организации называют себя церквами, но далеко не всегда таковыми являются.

Надо обращаться к святым отцам, чтобы в этом разбираться. Надо изучать их труды, ведь какой-то ум, какая-то память у нас все-таки имеется. А, прежде всего, конечно, полагаться на волю Божию, без которой ничто нам не поможет, никакой ум, образование и память. Это во-первых.

А во-вторых, хоть мы и говорим, что мы привержены правильному учению о святых иконах, о нетварных божественных энергиях, о нетварной Божией благодати, о том, чтобы не было ереси экуменизма – это все прекрасно и правильно, — но надо прожить так, чтобы не было с нами по известной пословице “по усам текло, а в рот не попало” (эту метафору можно и к женщинам применить, хотя и несколько расширительно выйдет).

Конечно, можно всю жизнь проходить в правильную церковь, даже и причащаться, но это может привести и к тому, что человек будет осужден еще больше, чем другой, который этого и не знал, и не пытался, и не думал, что он ходит в правильную церковь. Надо все усваивать еще своей личной жизнью – совершенно каждому и одному. Если все так, как учит Православная Церковь, о том, что есть нетварная благодать Божия, что Бог непосредственно приходит до меня лично, и только мне надо Ему лично ответить, то я, действительно, тогда должен ответить. Ответить тут – это и значит молиться.

Чтобы молиться, надо думать не о том, как бы поскорее вылезти в интернет или посмотреть телевизор (выбор между телевизором и интернетом у нас зависит от возраста, но суть не меняется, потому что через телевизор и интернет попадают в одинаковое место, только разными путями). Я не говорю о том, чтобы вообще не смотреть телевизор и не пользоваться интернетом: можно и то, и другое, но не в ущерб собственной жизни, не в ущерб молитве. Должно быть покаяние, и там, где молитва, будет покаяние. Поэтому то, что мешает молиться, то и является грехами. И это всегда повод для покаяния.

Всегда надо стремиться узнать о Боге, и в этом нам поможет следующее воскресенье. Но, узнавая, надо еще и усваивать. А усваивать надо именно духовно, то есть через молитву. Поэтому любое знание о Церкви, любое знание православного учения – это призыв к нам, чтобы молиться. Поэтому, хорошо мы понимаем о том, что читается в Синодике Торжества Православия, или не очень хорошо, или совсем не понимаем, но мы знаем, что там имена святых, что там православное учение. И все это призывает нас к одному – молитве.

Аминь.