Воспоминание жены-блудницы, помазавшей Господа миром, и предательства Иудина. “Зависть не весть предпочитати полезное”. Свойства блудной страсти. Что такое истинное покаяние. Как действует страсть зависти, и почему ее трудно разглядеть в себе. Зависть как “двигатель прогресса” в человеческих отношениях. Как зависть искажает жизненную перспективу. Как бороться с завистью. Нужны систематические борьба со страстями и труд до конца нашей жизни.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня, в среду Страстной седмицы, совершается память двух событий, и об этих двух событиях, поскольку они происходили одно за другим, подряд, читалось сегодня Евангелие от Матфея, где рассказывается о жене-блуднице, которая помазала миром ноги Иисуса, и о Иуде, который пошел к архиереям договариваться о том, чтобы продать Христа. И вот, два этих события евангельской истории воспоминались в сегодняшнем богослужении Великой Среды.

Два этих события являют собой два изображения греха. Но совершенно противоположные последствия эти грехи имели для самих грешников, в случае жены-блудницы и в случае Иуды. Потому что в случае жены-блудницы ее грехи привели к тому, что она в них покаялась, а в случае Иуды мы видим, что его грех привел к конечному ожесточению и потом к отчаянию в помиловании Божием и к самоубийству. Какой же был грех Иуды и как он называется, нам опять говорит сегодняшнее богослужение, в одной из стихир которого по поводу Иуды сказано: “Зависть не весть предпочитати полезное”, — зависть не может, не умеет предпочитать то, что на пользу. Иными словами, свойство зависти таково, что она ослепляет. Позавидовав Учителю, Иуда стал делать то, что шло ему же самому во вред. Независимо от того, какую пользу он хотел получить от предательства (на этот счет существуют разные трактовки), понятно, что он не получил никакой; и потому, в чем бы ни состоял его замысел, понятно, что он был неправедный и безумный. И в его случае зависть подействовала так, что лишила его способности к разумению, данной всякому человеку. И таково вообще свойство зависти.

Есть две категории грехов — одни более внешние, а другие более внутренние. И из житейских и наиболее, если так можно выразиться, общедоступных грехов сюда относятся две греховные страсти — блудная и страсть зависти, которая, в свою очередь является смесью страстей печали и гнева, если говорить о восьми помыслах.

Блудная страсть вредна тем, что постепенно превращает человека в животное. Она подобна всякой наркомании, которая мало чем отличается от блудной страсти, или можно даже так сказать, что блудная страсть есть разновидность наркомании. Она порабощает сознание человека, постепенно его разрушает, у него возникает привыкание к этому греху, начинается так называемая ломка — т.е. когда у него нет возможности согрешить, ему делается плохо. А самое главное, у человека постепенно все более и более ограничиваются мыслительные возможности. Если не всегда это доходит до падения интеллекта в житейском смысле, то всегда можно сказать в смысле духовном о том, что у человека просто теряется понимание того, что такое духовные потребности, и ему становится все труднее и труднее покаяться. Таковы особенные опасности именно этой страсти. Но у нее есть и свои слабости, так сказать, то есть такие черты, из-за которых ее легче преодолеть. А именно, пока еще человек не совершенно разрушен этой страстью, он может видеть себя со стороны, может придти от самого себя в отвращение и, таким образом, сделать вывод о том, что он нуждается в покаянии.

А что значит — сделать вывод, что мы нуждаемся в покаянии? Ведь мы постоянно делаем такой вывод, а никакого покаяния нет. Очевидно, что тут имеется в виду нечто большее, чем просто умственный вывод. Имеется в виду то, что мы действительно перестаем осуждать, завидовать кому-то, и вообще положение дел у других людей перестает нас так сильно задевать. Мы начинаем думать прежде всего о себе, понимая, что у нас самая главная проблема та, что так жить, как мы живем, невозможно. Например, если человек испытывает острую физическую боль, он почти ни о чем другом думать не может, по крайней мере, если боль будет достаточно острой. И вот, покаяние примерно так же должно концентрировать нас на себе. То есть нам, даже если мы что-то замечаем и наше сознание это фиксирует, становится действительно совершенно невозможно думать о чужих недостатках и о том, что другие хуже нас. Потому что мое положение, те грехи, которые доставляют мне вот эту боль, которая аналогична физической, они заведомо хуже, по крайней мере, с моей точки зрения, чем любые другие грехи других людей.

И поэтому такой человек забывает о разных условностях и о тех препятствиях, которые мешали ему сделать какие-то действия, необходимые для покаяния, и кается. Может быть, социальной точки зрения он ведет себя как-то необычно и ненормально, подобно тому, как это проявила сегодняшняя жена-блудница, которая, конечно, стала вести себя довольно-таки экстравагантно. Но зато она тем самым своего добилась, именно благодаря тому, что не посмотрела ни на какие условности, понимая, что Иисус пришел к тем, кто смотрит не на условности, а на состояние своей души и при этом хочет исцелиться.

А вот зависть действует совершенно противоположным образом. Это типичный внутренний наш грех. И тут некуда человеку посмотреть, чтобы увидеть свою зависть. То есть просто так посмотреть на себя со стороны в этом отношении не удается, нужно анализировать свое поведение. А когда его надо анализировать, то его всегда можно анализировать так, чтобы мы во всем были правы и несправедливо страдали от того, что нас куда-то задвигают, что нам предпочитают менее достойных, что люди, которые гораздо меньшего заслуживают, чем мы, получают большее — конечно, в силу того, что они обладают какими-то скверными свойствами характера, вроде изворотливости, лживости, клеветы и т. д., позволяющими им пробиться в этом мире; а мы, конечно, же, не можем пробиться в этом мире оттого, что мы, как христиане, не от мира сего… Мы вообще люди хорошие, и уже потому нас обижают всякие негодяи, а став христианами, мы вообще становимся как нельзя лучше и совсем уже не от мира сего; и понятно, что все наши невзгоды имеют только одно объяснение — в наших добродетелях. И конечно, всякое зло, которое нам причиняется, тоже имеет только одно объяснение — что люди, которые так или иначе за него ответственны, являются очень нехорошими людьми; конечно, с виду они, может быть, и ничего, но если на самом деле ближе с ними познакомиться, то видно, какие они все подлые… И дальше, если посмотреть еще глубже, то мы начинаем думать, что вокруг нас вообще нет таких людей, которые не были бы виноваты в наших несчастьях. При поверхностном анализе кажется, что, может быть, они и есть, но если посмотреть глубже, то выясняется, что нет. Потому что те, кто вроде бы стоял в стороне, когда с нами происходило что-то плохое по вине других людей, они ведь могли, по крайней мере, нам помочь или хотя бы утешить, или что-нибудь подсказать, но они этого не сделали. А если даже они это делали, то все равно есть что-то, чего они не сделали. А если даже ничего такого нет, нам хватит воображения, чтобы придумать. А потому, конечно же, виноваты все-таки все.

Вот, надо помнить, что в человеческом обществе не один двигатель прогресса, так что тут Фрейд был не совсем прав, так же как и Маркс, который считал таким двигателем другой фактор. Потому что, конечно же, не менее большим двигателем прогресса в человеческих отношениях является именно зависть. Один психоаналитик (Адлер), который говорил о воле к власти как очень присущей человеку, замечал нечто подобное; и вот, можно сказать не о воле к власти, а, употребляя христианские термины, о воле к первенству, к тому, чтобы быть предпочтенным, чтобы удовлетворить свое тщеславие, — и разумеется, за счет других, за счет того, чтобы быть первым относительно других, которые не первые, за счет того, чтобы иметь какое-то положение, когда тебя предпочитают другим. И когда мы этого не получаем — а даже если мы это и получаем, то нам все равно кажется мало, потому что зависть ослепляет, и мы уже не можем остановиться ни на чем разумном, поскольку здесь тоже, как во всяком грехе, возникает привыкание и требуется увеличение дозы, — то мы обязательно ощущаем, что не получаем того, чего требует наше тщеславие, чего требует наша гордость, чего требует наша воля к власти, и от этого у нас развивается печаль, и мы начинаем искать виновных. Такой помысел печали не по Богу сам по себе греховен, а крайней его степенью является помысел отчаяния, от которого Иуда и повесился. И вот, мы начинаем враждовать из-за этого с другими людьми.

И тогда, конечно, получается, что жизнь кипит, вокруг происходит много всего интересного, мы тоже постоянно участвуем в каких-то событиях и сами их затеваем. Но двигателем всего этого является зависть, которая совершенно меняет всю нашу жизненную перспективу: мы уже совсем перестаем что-либо видеть, для того чтобы нам как-то покаяться, потому что мы если и каемся, то в чем-то таком, что показывает наши слабости, из-за которых мы не можем противостоять враждебному миру. Потому что люди пользуются нашей “неразумной добротой”, и мы можем каяться в своей глупости, в том, что слишком верим людям, что слишком печалимся. Но то, что на самом деле мы печалимся не по Богу, что у нас причины для печали таковы, что в них надо каяться, — это понять становится уже очень трудно.

Какое же от этого лекарство и какой из этого выход, если мы не можем просто посмотреть на себя со стороны и увидеть свои грехи, которые прямо связаны с гордостью, прежде всего зависть? Простого решения тут нет. Решение тут приходит только через долгую и, можно сказать, тупую работу над собой. А тупая работа над собой это, прежде всего, — переносить всякие неприятности, особенно такие, которые связаны с тем, что кого-то предпочитают нам, что кто-то не оказывает нам внимание. И переносить мы должны это, понимая, что это не просто такая психическая боль, которую мы должны перетерпеть, и все, как будто нас кто-то пытает, а что просто все развивается естественным образом, и никакой боли это нам доставлять не должно, но именно в силу того, что у нас так неправильно настроен организм, это нам доставляет всякие неудобства. И эти неудобства, болевые ощущения, помыслы печали, злобы и отчаяния, таким образом, должны восприниматься как, с одной стороны, проявления грехов, о которых, конечно, надо говорить на исповеди; а с другой стороны — как полезные сигналы, указывающие нам на то, на что мы должны обратить внимание и с чем мы должны бороться. И если мы будем это в себе замечать и делать правильные выводы и терпеть находящие помыслы, то постепенно у нас будут исправляться отношения с окружающими людьми, мы будем легче адаптироваться к различным житейским ситуациям. Как мы знаем, люди святые и бесстрастные заранее были адаптированы ко всем возможным житейским ситуациям, а мы можем хотя и не абсолютно ко всем, но хотя бы к некоторым адаптироваться. И таким образом, мы будем постепенно уходить от зависти.

Поэтому два греха, о которых напоминает нам сегодняшнее евангельское чтение, — блуд и зависть — они указывают нам на главные опасности нашей жизни и на то, как этих опасностей избежать. Но что тут самое главное? Самое главное, что надо запомнить, это что избежать этих опасностей можно только тогда, когда мы будем все время о них помнить, и не просто помнить отвлеченно, а именно все время как-то работая над собой. Потому что если у нас не будет до конца нашей жизни постоянного систематического труда по борьбе со всеми этими страстями и грехами, то ничего хорошего не будет, и то, что мы ходили в истинную Церковь, послужит нам не ко спасению, а к осуждению. Но да будет все не так, и да извлечем мы пользу из уроков Страстной седмицы. Аминь.